Не хочу, чтобы наша молодежь воспитывалась на западных идеалах! Олег СЛЕПЦОВ

Карьера Олега Слепцова, известного солиста легендарной группы «Самоцветы», началась очень рано, в три года. Однажды он шел с мамой по улице, его увидели и пригласили работать в Дом моделей, таким образом, еще совсем маленьким мальчиком Олег оказался среди участников показов советских и французских модельеров во время фестиваля молодежи и студентов. Лет в семь он уже попробовал сниматься в кино у Кеосаяна-старшего в короткометражном фильме «Три часа в дороге», который, как потом говорили, взял Гран-при в Каннах. Олег окончил консерваторское музыкальное училище им. Чайковского по классу «эстрадный вокал», Гнесинское музыкальное училище и академию искусств. В «Самоцветы» попал в 1981 году, и до сих пор судьба связывает его с этой группой. Кроме того, Олег преподает джазовый вокал в академии искусств. О молодежи, выросшей на песнях «Самоцветов», и о нынешнем поколении мы говорим с Олегом в паузах между записью на студии: «Самоцветы» работают над русской кавер-версией всемирно известного хита «Kalimba de Luna» вместе с итальянским певцом Тони Эспозито…

– Олег, в «Самоцветах» вы начинали не только как солист, но и как танцор, партнер балерины Людмилы Вьюнковой (супруга Юрия Маликова, идеолога ВИА. – Ред.). Танцы для вокально-инструментального ансамбля – это в принципе странно. Расскажите, как так получилось?

– Я пришел в «Самоцветы» из самого известного варьете того времени – «Союз», где приходилось не только петь, но и делать все то же самое, что и участники балета. Юрий Маликов побывал на одном из моих выступлений и пригласил меня в ВИА, договорились мы с ним только через год. Тогда было время, когда уже было сложно возить большой состав по стране, и в целях экономии меня взяли сразу на два места – солиста и танцора. В начале 80-х было популярное слово «шоумен», мы все с трудом представляли, что на самом деле это такое, но пытались сделать программу более развлекательной, зрелищной. Тогда в «Самоцветах» балетмейстером был Григорий Захаров, он делал специальные номера на так называемые фирменные песни. В 80-е было очень популярно перепевать известные западные хиты, и сейчас эта мода возвращается. У меня там был целый сольный номер, который завершался тем, что я вставал на гимнастический мостик и при этом брал самую высокую ноту.

– Группе «Самоцветы» ловко удалось избежать политических аспектов в своих песнях – ваши песни, что называется, актуальны для всех времен. И даже «Мой адрес – Советский Союз» не потеряла актуальности. Может быть, все дело в мелодии?

– Тут можно внести поправку. В период расцвета Советского Союза ВИА «Самоцветы» был тем ансамблем, который открывал и закрывал все съезды ВЛКСМ и так далее, мы пели много «плакатных» песен, то есть были «на передовой». Не все и всегда было гладко: в начале 90-х, когда СССР начал распадаться, все, что с ним было связано, приобрело негативный оттенок, и нам пришлось срочно менять политику, почему и ударились в шоу, зрелищность и так далее. Сегодня все повернулось с точностью до наоборот. Для людей, которые тогда выросли на наших песнях, творчество «Самоцветов», как чистый ручеек. Уже не вспоминается идеология, а просто слушателям нравится красивая мелодия, простые, но профессиональные тексты, простая, но искренняя музыка – и все эти песни разные.

– Я наблюдала, что под ваши песни с удовольствием танцуют совсем молодые люди. В чем секрет вашей группы?

– Мы сами это наблюдаем, и для нас это тоже секрет! Вчера мы давали концерт, и девочка, ей максимум шесть лет, знала все слова, ей Лена Преснякова давала микрофон, и эта девочка пела вместе с нами! Откуда это? От родителей, от бабушек, дедушек, которые ставят ей пластинки? Для нас загадка! Хотя, я думаю, это очень здорово! Страна изменилась, все культурные корни были перечеркнуты, говорили, что все это плохо. И нынешней молодежи пришлось достаточно нелегко, музыкальный выбор был у нее небольшой. И, глядя на то, что в зале на наших концертах молодежь танцует и резвится, чего скрывать, очень приятно! И главное – видно, что они нам верят!

– «Самоцветы», пользуясь своей популярностью, имели большую степень свободы для проявления индивидуальности, непохожести на другие ВИА?

– Да нет, у нас тоже все было строго. Лене Пресняковой запрещали выходить в брюках на сцену, только в платье. Причем платье было из марлевки, очень жаркое, да еще все собранное на талии, длина «в пол», юбка пышная. В общем, не выходила она, а выплывала, словно лебедь, ну, или как Людмила Зыкина. И все стояли, как столбы, с гитарами. Да если взять съемку 70-х годов любого «Голубого огонька» – там все участники расставлялись строго по местам, не дай Бог, кому-то сдвинуться в сторону или закрыть друг друга. Никаких длинных волос, никаких ярких цветов, запрещался белый цвет – он не сценичный и тому подобное. Тех, кто не проходил по каким-то причинам, так и называли «хромоки».

– Вы преподаватель классической академии искусств. Сегодняшние студенты, какие они?

– Я могу совершенно точно сказать, что они другие, совсем другие. Хуже или лучше? Не знаю. Но перед каждым экзаменом в академии у меня такое впечатление, что меня хватит кондрашка, я больше вообще не протяну, сразу начинает болеть спина на нервной почве – так я за них переживаю. Ну, конечно, они другие. У нас просто не было элементарных средств связи – телефонов, коммуникаторов. Мне бы хотелось, чтобы сегодняшние студенты были добрыми, один только расчет, рационализм могут нас сгубить. Мне не хотелось бы, чтобы наша русская молодежь была воспитана на принципах другого народа и превратилась в полуроботов.

– У вас есть уже знаменитая ученица – Оксана Богословская, которая в минувшем году взяла Гран-при фестиваля «Славянский базар». Это для вас признание – вас, как педагога?

– Ну, конечно. Оксана очень трудолюбивая девочка, и победила она абсолютно заслуженно. Хотя вокруг ходят слухи, что это только из-за того, что ее опекает Лев Лещенко. Но я видел телетрансляцию и могу точно сказать, что она была лучше всех и мне за нее не стыдно!

– Есть ли у вас профессиональные секреты вокалиста, которые вы передаете ученикам?

– Мы работаем по методике Коробковой, где очень большой акцент делается на русское слово. Но такая работа начинается с третьего курса. На первых двух мы ставим голос, аппарат, дыхание, тренируемся на западных образцах. Потому что петь на русском очень трудно, надо произнести правильно звуки, попасть туда, куда надо и, кроме этого, – еще донести слово. А других секретов особых нет.

– В 1992 году Юрий Маликов был вынужден приостановить деятельность ансамбля. Музыканты зарабатывали кто чем мог. Расскажите, чем занимались вы?

– В тот момент на телевидении появилась первая двадцатка MTV, которую все, не отрываясь от телевизоров, смотрели, потому что до этого исключительно во время Пасхи показывали «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады». И вот мы с клавишником «Самоцветов» Алексеем Первушиным и оператором по свету решили сделать свою версию этой двадцатки и создали проект «Теле-поп-шоу». Все фонограммы записывали на студии «Союз», это был один из первых их проектов. Там все до единой ноты сопровождалось движением, меня бросали через голову, я вставал на мостик, и при этом надо было петь. Мы давали много концертов, а позже в качестве dance-коллектива выступали с «Кар-мен», Богданом Титомиром. С моим возвращением в «Самоцветы» проект сам собой прекратился.

– Вы говорили, что немного завидуете сегодняшней молодежи, так как у нее гораздо больше возможностей. Что вам не удалось успеть в молодости?

– Сейчас, наверное, главное – это знать иностранный язык. Без этого практически сегодня невозможно. Вы посмотрите, все популярные исполнители, для того чтобы стать известными во всем мире, поют песни на английском. Вот, наверное, то, что я сам не успел.

– Юрий Маликов сказал, что феномен популярности «Самоцветов» в том, что музыка группы была и остается простой, но в то же время профессиональной и искренней. Как вы думаете, сегодняшние исполнители поют искренне?

– Да они разные – есть хорошие, есть не очень. Мне всегда нравился Паскаль, «УмаТурман», когда только появились, это было очень здорово, Олег Митяев – именно как представитель русского слова, Алсу, Жасмин. Я сам не особый любитель такой музыки, но когда я вижу, что это делается профессионально, мне начинает нравиться.