На чтение: ≈ 10 мин.Со мной не здоровается сосед. Я как-то не особо обращала внимания – ну мало ли, проблемы у человека, пока не поняла, что делает, точнее не делает, он это демонстративно. Я, собственно, приветствую его машинально…
Мама всегда сердилась, что я забываю здороваться, все думаю о чем-то. Сейчас я думаю о соседе.
Ровно 4 года назад в Омске исчезла пятиклассница Даша Некрасова. Пошла из школы домой, до которой 300 метров, но почему-то не дошла, а видели ее на автобусной остановке. Девочка была тихая, домашняя, не планировала никуда ехать. Да и денег у нее с собой не было. Постоянно созванивалась с мамой. Вскоре после начала поисков девочки прокуратура возбудила уголовное дело по статье 105 часть 2 УК РФ «Убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии». В пользу этой версии говорит и то, что в день пропажи Даши у школы был замечен 40–45-летний мужчина, который пристально осматривал территорию. На основе показаний свидетелей был составлен фоторобот предполагаемого преступника. По словам самих милиционеров, Дашу искали не менее 500 сотрудников УВД и даже задействовали вертолет. По городу были расклеены объявления. Полиция встревожилась не на шутку, даже проводила пресс-конференции, на которых отчитывалась о проинспектированных местных педофилах. Родители Даши Некрасовой были в разводе, но социального неблагополучия не было. Они-то и подняли весь этот шум и заставили милиционеров суетиться. Но весь ужас заключается в том, что эти самые 500 сотрудников УВД так и не смогли предъявить общественности ничего, кроме отключенного сотового Даши в канализационном колодце и фоторобота преступника с простоватым лицом.
В фотороботе преступника с простоватым лицом я узнала соседа. Хотя, говорят, эти фотороботы – такая штука: кого хочешь узнаешь. На фотороботе была просьба – позвонить по телефонам милиции, анонимность гарантировалась. Я мучилась два дня: все же сосед, ничего плохого не сделал, вроде непьющий, военный на пенсии, правда, не работает, но все что-то метет в нашем дворt и, главное, что меня все же толкнуло на решительные действия, регулярно перекапывает свой участочек под окнами нашей пятиэтажки. Небольшой – метров семь на семь. Куст астр там растет. Остальное расти не может, потому что сосед перекапывает участок с регулярностью раз в неделю.
– Ну не знаю, я бы позвонила, – сказала мне знакомая, – у самой девки растут.
У меня тоже растет. Я позвонила. Не с домашнего и не с сотового, а с редакционного, куда время от времени приносила свои заметки. Не шифровалась – просто рядом с коллегами как-то не так тошно. Анонимно, как обещано. Сообщила адрес соседа. Меня спросили мои имя, фамилию, отчество, домашний адрес, после чего дали телефон отдела, который занимается расследованием. Я позвонила. Анонимно. Меня спросили мои имя, фамилию, отчество, домашний адрес, после чего дали телефон следователя, который конкретно занимается этим делом.
Через день из пресс-службы УВД позвонили моему бывшему мужу, заместителю редактора другой газеты, спросили, общаемся ли, как у меня состояние и не против ли я, чтоб меня навестили. Когда меня навестили, весь дом был уже в курсе – милиционеры, не в форме, правда, но с характерным невидимым клеймом на лбу, прошлись по дому, поинтересовались характеристиками нас обоих – меня и соседа. Характеристики были положительные, но только дурак не понял, зачем они нужны. Наконец пришли ко мне, сняли показания, я сообщила о своих подозрениях и про огород сказала тоже. Все. Милиция про меня забыла. Соседа, наверное, проверили, огород, правда, не перекапывали.
Через пару дней меня посетил сотрудник миграционной службы – пришло ему сообщение, что у меня в квартире нелегально живут китайцы. Потом пришли из налоговой – проверить, не содержу ли я на дому частное предприятие, скрываясь от налогов. Потом ЖЭК вывесил список должников, где моя фамилия была выделена красными буквами. Разобралась – ну 200 рублей и правда должна была, в отличие от остальных, невыделенных, которые должны были тысячи.
Когда наконец дошло, почему не здоровается сосед, жить легче не стало – все мучилась, что оговорила честного человека. Но он все копает свой огород под своими окнами рядом с моими. Мне видно. Даже мой муж, уже сменивший статус на настоящего, долго хохотавший над тем, что я вечно лезу не в свое дело, по утрам задумчиво спрашивает: «Не пойму, зачем он это делает? Такое ощущение, что и правда невинных младенцев закапывает». На этот раз сосед устроил на зиму некие парники – три участка накрыл сбитыми досками в человеческий рост. Может, и правда, вырастет чего?
Ну и что мне делать? Звонить в полицию? Надо мной, кстати, все знакомые очень смеялись, услышав эту историю. Начать все сначала, настояв на перекопке огорода? Или самой в ночи взять лопату? Силовики сейчас предлагают усилить разъяснительную работу с гражданами, чтоб они, значит, своевременно информировали органы внутренних дел о подозрительных фактах в отношении детей. Много найдется таких дураков, как я? Как вы считаете? Если даже я второй раз не хочу выглядеть дурой, при этом мучаясь от собственной бессердечности? Не все же еще ко мне приходили – ни ФСБ, ни Роспотребнадзор, ни Рыбоохрана, ни МЧС, ни Федеральное агентство по техническому регулированию и метрологии, в конце концов? Более того, потерявшаяся навсегда Даша никого ничему не научила – первое время родители водили детей в школу за руку, потом, через пару месяцев, забыли – теперь даже первоклассники самостоятельно разгуливают и разъезжают по городу, а малыши в деревнях смело идут на реку в одиночку, как Полина Назарова, так и не вернувшаяся с купания. Или 13-летняя Анжелика Горовая, не пришедшая с прогулки, родители которой даже не смогли найти ее нормальную фотографию. Еще дети гуляют с пьяными знакомыми дядями, как в райцентре Муромцево, где 18-летний отморозок, с которым двух Ксюш 6 и 7 лет отпустили родители, забил обеих до смерти палками, потому что обещали рассказать родителям, как он их раздевал. В то, что милиция, став полицией, сменила методы работы, верится с трудом, особенно после муромцевской истории – молодой убийца девочек стоял сразу на двух учетах – на психиатрическом и правоохранительном.
А дети исчезают. За полгода в Омской области потерялось 516 малышей и подростков. УВД Омской области любит рассказывать про трех так и не найденных девочек, «погодок» в смысле исчезновения – Дашу Некрасову, Полину Назарову, Анжелику Горовую, по которым якобы все еще идут розыски. При этом на одной из пресс-конференций большой начальник из УВД сказал, что находят практически всех – ну чуть больше 90 процентов. 90 процентов от 516 – это не трое потерявшихся детей, по которым наши силовики все работают и работают без устали. Это как минимум 50 маленьких человечков, так и не вернувшихся домой.
Так что ж это за операции такие по поискам потеряшек – действительно серьезная работа или создание ее видимости, чтобы успокоить общественное мнение?
Выбор читателей
Комментарии