search
main
Топ 10
ЕГЭ досрочно: стало известно, сколько человек будут сдавать экзамен этой весной Рособрнадзору поручен анализ бюрократической нагрузки на педагогов Госнаграды и сертификаты на полмиллиона рублей вручили костромским учителям Секреты скорочтения: топ-10 упражнений для развития навыков Чем отличается детская школа искусств, которую Владимир Путин открыл в Херсонесе Главный редактор сетевого издания «Учительская газета» вручил спецприз конкурса «Педагоги года Москвы» Утвержден состав оргкомитета Всероссийского конкурса «Первый учитель» Российские школьники начали изучать языки народов Африки, чего не было даже в СССР Авторами лучших посланий учителю стали чиновник, методист, директор школы и писательница Смешанное или гибридное образование: о современных формах обучения рассказали в РАО Сердце отдают детям: в Москве назвали имена лучших педагогов дополнительного образования Молодые педагоги ЯНАО смогут получить 600 тысяч рублей Профессии будущего: куда пойти в ИТ, если ребенок гуманитарий Анатолий Вассерман рассказал студентам СКФУ, как запомнить большие объемы информации В 2022 году более 5 тысяч белгородских учителей подали заявление на аттестацию онлайн В Минпросвещения рассказали о единой модели профориентации школьников Быстро и эффективно готовим четвероклассников к выполнению заданий ВПР Год счастливого детства стартовал в Чувашии НКПТиУ возглавил рейтинг государственных колледжей в Ростовской области В России изменится механизм распределения бюджетных мест в вузах
0

Наталья Яковлева, Омск: Наши дети. По отношению к российским сиротам это звучит лицемерно.

Сироты в России часто кончают с собой, бомжуют, спиваются, спасаются в тюрьмах либо умирают от холода и голода, потому что с очередью на жилье их обманывают чиновники, а с полученными метрами – мошенники.

– Мы должны стремиться к тому, чтобы абсолютное большинство детей обретало свою семью в России, а зарубежное усыновление стало вынужденным исключением, – сказал Владимир Путин.

Прекрасно сказал! Это же наши дети, российские, и именно нам о них и заботиться. Павел Астахов, Уполномоченный по правам ребенка при Президенте РФ, вторит – приостановить усыновление российских детей американскими гражданами до ратификации Соглашения между Россией и США! Означает это, что вход в Америку нашим сиротам будет закрыт надолго, а то и навсегда. Потому что соглашение, регулирующее процесс усыновления, подписано обеими сторонами еще в июле 2011 года, но до сих пор не ратифицировано. Непонятно, правда, зачем оно вообще нужно, если существует гаагская Конвенция о защите детей и сотрудничестве в отношении иностранного усыновления, где прописано все досконально. Россия подписала ее еще в 2000 году, но и посейчас не ратифицировала, в отличие от 76 стран мира. Возможно, потому, что она требует абсолютной прозрачности процедуры иностранного усыновления, а у нас мутно везде, где дело кается денег.

В частности, потребовать запрета на усыновление Астахова заставила недавняя история, когда к зданию органов опеки Петербурга приемная мать подкинула двоих малышей с запиской, что она от них отказывается. Во время прокурорской проверки выяснилось, что женщина имеет двойное гражданство России и Америки. А раньше органы опеки этого не знали. Интересно, сколько стоит незнание таких элементарных вещей? И причем тут Америка, если российская опека отдала детей практически человеку с улицы, не проверив его паспортные данные?

Америка виновата в том, что за последние 15 лет в ней по вине приемных матерей и отцов погибли 19 усыновленных россиян. Сколько вообще бывших русских детей в США, не знает никто. По официальным данным, 60 тысяч, по данным Астахова – примерно вдвое больше. Усыновленные россияне до совершеннолетия сохраняют российское гражданство, и собрать подобные данные, на мой взгляд, вполне посильная задача. Если это кому-то нужно. Но, судя по тому, что точных данных нет даже по количеству «местных» сирот, граждан своих наше государство не очень считает. Не в смысле за людей, но даже за единицы. На сайте Министерства образования России, к примеру, про модернизацию говорится много, а статистика детей, оставшихся без попечения родителей, не обновлялась с 2009 года.

Американцы считают. И сирот, и количество детей, которых ежегодно убивают собственные родители, они не скрывают: в среднем выходит по тысяче в год. 19 убиенных русских приемышей за 15 лет на тысячу американских родных за год – это много или мало? А на 95 уголовных дел, возбужденных на родителей, которые совершили преступления в отношении своих чад в одной только Омской области, за один только год? А на 16 несовершеннолетних, погибших от рук взрослых, – все той же области, за тот же, 2011 год? Умножьте на 83 региона России – уже больше тысячи. Добавьте особую группу риска – беспризорников, которые в статистику убитых не входят: как мне объяснили в бюро судебно-медицинской экспертизы, нет документов – нет человека. А их, по сведениям МВД РФ, два на сотню – 2,17 процента от общего числа детей. Я бы добавила еще и тех, кто погиб при пожарах от сигареты пьяного папаши, и тех, кто утонул без маминого присмотра, и тех, кто дорогу перебегал, да не добежал. Американцы бы их почитали жертвами родителей – в отличие от нас.

Трудно считать детские жизни. Но вот что странно – обо всех случаях убийств русских приемышей, о происшествиях, связанных с жестоким к ним отношением заокеанских родителей, мы узнаем от самих же американцев. Они, «тупые», как уверяет Михаил Задорнов, сами же и раздувают шумиху – негодуют, осуждают. А много ли вы слышали историй про жестоких отечественных опекунов или приемных родителей?

…В Башкирии от черепно-мозговой травмы скончался трехлетний Матвей Катеренчук из приемной семьи Марса и Зульфии Сафаргалеевых. Супруги и их взрослые дети на протяжении двух лет систематически истязали четырех приемных детей – Матвея, его сестру и двух десятилетних мальчиков.

…В Приморье приемная мать четырехлетней Полины Картавочкиной убила ее за то, что та не убрала игрушки в комнате. От полученных травм девочка скончалась. Желая избежать уголовной ответственности, женщина попросила гражданского мужа сбросить мертвого ребенка в болото.

…В Омской области образцовая приемная мать Оксана Бузулина оказалась истязательницей петярых приемышей. В течение трех лет избивала воспитанников подручными предметами, морила голодом. Самая младшая из приемышей, 5 летняя Тома, умерла почти сразу по возвращении в приют. Как старушка – от сердечной недостаточности.

Эти истории – капля в море, случившиеся в одном только году. Нашла я их на сайтах областных и районных газет. Всероссийского шума по этому поводу не было – в отличие от фактов жестокого отношения американцев к приемным россиянам. Думаю, это лишь верхушка айсберга, обнародовать подобные случаи у нас не любят. Наверняка тем 30 тысячам детей, которые всего за два года были возвращены из приемных семей обратно в детские учреждения, – такую цифру приводила Елена Мизулина, председатель Комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей, – тоже пришлось несладко.

Так может, дело-то не в американцах? Тем более что приемные дети страдают и в Канаде, и в Финляндии, и в Новой Зеландии. Но нам привычнее во всем винить закадычного врага Америку – даже в том, что отделы опеки, подгоняемые лозунгами «Россия – без детдомов», спихивают детей кому придется. Разве невозможно организовать заграничное сопровождение своих юных граждан, не полагаясь на иностранцев? Пока и отечественное организовать не можем. Некоторые приемные родители годами измываются над ребятишками – тоже Америка виновата? Хотя пожелавших, конечно, учат правильному общению с детьми. Повсеместно созданы школы приемных родителей. Курс – 5 занятий. Некоторым даже много, потому что бесполезно. В пединституте пять лет учат, и то не у всех получается

Путин прав: наши дети – нам и отвечать за них. Только слово «наши» по отношению к российским сиротам звучит как-то… лицемерно. По примерным подсчетам Василия Старостина, председателя Сибирской конфедерации труда, помогающей бывшим детдомовцам выбить себе квартиры у государства, из пяти повзрослевших сирот выживает один. Остальные кончают с собой, бомжуют, спиваются, спасаются в тюрьмах либо умирают от холода и голода, потому что с очередью на жилье их обманывают чиновники, а с полученными метрами – мошенники. По статистике 60 процентов маленьких российских сирот имеют тяжелые хронические патологии. Почти 55 процентов отстают в физическом развитии. Лишь 4,7 процента практически здоровы – именно их в большинстве своем берут россияне. Не потому что корыстны повсеместно, просто лечить и учить нынче стоит куда дороже, чем выделяет государство приемным и опекунским семьям. А в нищих селах Омской области, как наверняка в любой другой, такие семьи давно воспринимаются вполне прибыльными предприятиями. Безусловно, есть масса душевных людей, искренне желающих помочь детям. Но в опеке не хотят и не умеют отличать хороших родителей от плохих. Хотя существует масса психологических технологий, способных выявить потенциальную жестокость. А можно и проще. Помните Джессику Бигли, наказывавшую мальчишек холодным душем и острым соусом? Она же рассказала об этом в американском телешоу, совершенно уверенная, что поступает правильно. Почему ее не спросили раньше, в России? Почему не поинтересовались у американцев, удочерявших 21-ю по счету девочку: «Зачем вам столько?» Дело опять же в деньгах. Не всегда во взятках – вряд ли доллары доходят до рядовых инспекторов отделов опеки, зарплата которых, по крайней мере в Омской области, ниже, чем у педагогов. Но у них жесткий план, спущенный сверху, и хочется не работу терять, а премии получать.

Я не защищаю страну США – для этого мы с ней слишком мало знакомы. Просто люди везде одинаковые – добрые и злые, жестокие и любящие. Разные. Но, может, вместо того чтобы детей Америкой пугать, делом заняться – построить работу отделов опеки как-то иначе? Готовить к осознанному родительству серьезнее? Я помню годовалого Ваню, родившегося без пальцев рук и ног, которому заморские родители оплатили несколько безумно дорогих операций – он ходит и рисует. Я была знакома с глухонемой Людой из коррекционного интерната, которая с помощью новых мамы и папы недавно получила диплом бакалавра в Чикагском университете. Я почти влюбилась в Чада Барделона, руководителя новоорлеанского общества приемных детей. У него самого пятеро, и он не помнит, кто рожден им, а кто нет: «Какая разница, каким образом Бог дает детей?» У Чада заправка и маленький магазин с поделками малышей, всю прибыль от которого он отправляет в детские дома России. Я видела Натали и Генри Моррисов, тоже из Нового Орлеана, – бывших Наташу и Матвея из читинского детдома. Наташа в пять лет не разговаривала, Матвей в три не умел ходить. Спустя всего пару лет они стали другими – улыбчивыми, энергичными, свободно говорящими на нескольких языках. Кроме русского. Нас, двоих журналисток, нечаянных гостей Америки, Моррисы пригласили пожить в своем трехэтажном доме, превращенном в большую детскую, потому что волнуются – дети забывают Родину. А они просто не хотят ее помнить. Заслужила.

Оценить:
Читайте также
Комментарии

Новости от партнёров
Реклама на сайте