На чтение: ≈ 11 мин.Жалобы на то, что грамотность падает, звучат постоянно. И каждое следующее поколение считает ситуацию своего времени катастрофической, а в прошлом видит чуть ли не золотой век. А затем поколение сменяется, и постаревшие внуки, сетуя на неграмотность современников, искренне полагают, что во времена, когда бабушки ходили в школу, грамоту знали несравненно лучше. Особенно остро общество реагирует на сознательные попытки отступления от стандартной орфографии, на всевозможные орфографические игры вроде популярного в Сети «падонкаффского» языка. В отступлении от стандартной орфографии мы готовы видеть лишь ошибку. И нам трудно себе представить, что на протяжении истории русского языка были продолжительные периоды, когда различные орфографические системы благополучно сосуществовали. Об одной такой системе мы и расскажем.
В 1881 году увидела свет знаменитая книга Д.И.Ровинского «Русские народные картинки», куда вошло огромное количество лубочных текстов, созданных в XVII – середине XIX века. В XVIII и XIX веках лубки были массовым чтением, чрезвычайно популярным среди крестьян и купцов. При этом образованная публика относилась к лубкам с презрением и считала лубочные тексты грубыми и безграмотными. Читать, а тем более изучать лубочные тексты казалось занятием, недостойным образованного человека. Сделав лубки предметом изучения и издания, Д.И.Ровинский проявил завидную независимость. В результате появилось пятитомное собрание «Русские народные картинки», по сей день остающееся наиболее полной публикацией русского лубка.Среди текстов, опубликованных Ровинским, был пересказ библейской истории Иосифа Прекрасного. Публикуя этот лубок, составленный в первой половине XIX века, Д.И.Ровинский считает необходимым сообщить, что «текст этого издания наполнен множеством ошибок, произошедших от того, что доски резал совершенно безграмотный гравер». И действительно, орфография этого лубка очень сильно отличается от стандартной орфографии того времени, поэтому на первый взгляд с заявлением о безграмотности гравера можно согласиться. Но все оказалось не так просто.Выяснилось, что текст этого лубка первоначально предназначался отнюдь не для простонародной аудитории. Текст, который мы читаем в лубке, входил в книгу «Краткая история Ветхого и Нового Завета в назидание детей», впервые увидевшую свет в 1820 году. Этот сборник был переведен с французского языка Андреем Пеше – мелким чиновником, литератором и переводчиком. Он переводил с немецкого романы современных европейских авторов (в том числе Вальтера Скотта), писал путеводители для паломников по монастырям, составил детские учебники французского и немецкого языка. Все, что он писал, было адресовано совсем не той аудитории, которая читала лубочные тексты. И это дает нам уникальную возможность посмотреть, какой обработке подвергается вполне грамотный текст, прежде чем превратиться в народное чтение. При этом выяснилось, что сам текст воспроизведен в лубке очень точно, в то время как орфография была переделана самым радикальным образом.Сравнение лубочного текста с оригиналом дает нам возможность понять, в чем составители лубка видели отличие народной орфографии от общепринятой. Бросается в глаза, что они пытаются приблизить русскую орфографию оригинала к церковнославянской. В русском тексте появляются многочисленные знаки титла – особого надстрочного знака, который ставился в церковнославянских текстах над сокращенно написанными словами. Причем сокращаются и пишутся под титлом не только те слова, которые было принято сокращать в книгах церковной печати (Бог, Отец и т. д.), но и никогда не писавшиеся под титлом (день, как, богатый, также). Кроме того, в лубочном тексте вместо я используется юс малый, вместо у – диграф оу и лигатура ук, причем автор лубка пытается даже соблюдать церковнославянские правила распределения этих букв, употребляя диграф оу в начале слова, а лигатуру – в середине. В лубке встречаются буквы, вычеркнутые еще Петром Первым: кси, пси и другие. Понятно, что такие изменения орфографии невозможно объяснить простой неграмотностью составителя лубочного текста. Очевидно, мы имеем дело с совершенно сознательным исправлением орфографии, внесением в русскую орфографию элементов орфографии церковнославянской.Включением церковнославянских элементов в текст дело не ограничилось. Редактор лубочного текста последовательно приближал его к той традиции, которая была распространена в лубке. Здесь происходит замена буквы ять на е. Примерно в четверти случаев на том месте, где орфографические правила требуют писать ять, в лубке читается е. А буква э отсутствует совсем, и слово это здесь пишется с е, то есть ето. Интересно наблюдать случаи, когда традиция лубочной орфографии вступает в прямой конфликт с орфографической системой оригинала. Речь идет об употреблении букв и-восьмеричное и i-десятеричное. В гражданской орфографии i писалась перед гласными, а в народной орфографии перед гласными чаще употреблялось и. И народная орфографическая традиция здесь пересилила ту систему, которую предлагал оригинал. В лубочной «Истории Иосифа Прекрасного» и-восьмеричное встречается перед гласным около140 раз (несогласие, намерение, по научению и т. д.), в то время как i-десятиричное всего 28 раз. Понятно, что здесь мы имеем дело не с ошибками гравера, не знающего правил орфографии, а с совершенно сознательным стремлением следовать другим правилам.Таких наблюдений можно привести довольно много. Но и сказанного достаточно, чтобы убедиться в том, что бросающиеся в глаза отступления от известных каждому школьнику правил орфографии, делались вполне осознанно. Гравер исключительно точно воспроизводит текст оригинала, а значит, оригинал был у него перед глазами. При переписывании такого количества ошибок быть не может.Откуда же взялась та система, которой пытался следовать создатель лубочной книги? Вне всякого сомнения, эта традиция восходит к орфографии поздней рукописной книжности. Например, в лубочных текстах отсутствует буква й (вместо нее употребляется и или i). Это очевидное влияние церковнославянской рукописной книжности. Ведь буква й появилась в рукописных книгах лишь к концу XVII века, а то и позже. При этом в грамматиках и букварях она описывалась не как самостоятельная буква, а как буква и с диакритическим (надстрочным) знаком – иже с краткой. Лубочная письменность воспринимала диакритику скорее как украшение, чем как знак, несущий существенную информацию. Поэтому и знаки титла оказывались не на месте, и знак краткая над и не ставился. Таким образом, оказывается, что лубочные тексты сохранили память об отсутствии особой буквы и-краткая.Изобретение книгопечатания способствовало созданию более или менее единой орфографической нормы. Теперь в руках у читателей были совершенно одинаковые оттиски текстов. Стандартизации способствовало и школьное образование, формирующее представление о единстве орфографической нормы. Поэтому современному человеку очень трудно представить себе ситуацию, когда один и тот же человек в разных ситуациях использует различные орфографические системы. А для жителя древнего Новгорода, например, книжная орфография отличается от орфографии народных грамот. Орфография переписанных в Новгороде богослужебных книг – это стандартная орфография русского варианта церковнославянского языка, а в орфографии грамот мы обнаруживаем особенности, невозможные в книжных текстах. Один и тот же человек пользовался разными орфографическими системами, когда выступал в роли переписчика книг и когда писал берестяное письмо.Но читателю эпохи книгопечатания иную систему проще назвать ошибками. Именно поэтому прекрасный знаток народной письменности Д.А.Ровинский ни секунды не сомневался в том, что орфография лубочной «Истории Иосифа Прекрасного» – это просто испорченная русская орфография.Александра ПЛЕТНЕВА, кандидат филологических наук, старший научный сотрудник ИРЯ РАН
Выбор читателей
Комментарии