На чтение: ≈ 8 мин.По данным опросов, проведенных среди старшеклассников, профессия учителя вообще не входит в число тех, которые молодежь считает самыми престижными. Мало того: по уровню непрестижности она находится рядом с профессией дворника. А отсюда проистекает известный и печальный факт: школа “стареет”, и особенно сельская, куда сегодня молодых специалистов и калачом не заманишь. Тем более что калачом-то там как раз и не пахнет, а вот нищетой – сколько угодно.
Насколько серьезна эта проблема, вроде бы понимают все, но, как известно, от понимания до конкретных дел – “дистанция огромного размера”. Если и дальше дела пойдут таким же образом, то, может статься, через не столь уже продолжительное время учительская каста будет занесена в Красную книгу.
Первое сентября 1997 года. Первая лекция. Сергей зашел в аудиторию и…остолбенел: в ней сидели только девушки, много девушек, как он потом узнал, их было двадцать восемь, а он, Сергей Врабие, – один, всего один юноша на всю группу.
Сергей вспоминает: “Первая мысль была: “Бог мой, как же я смогу запомнить их всех и не спутать имена?”.
С третьего курса Сергей – староста группы, и не потому, конечно, что единственный представитель сильного пола в ней, а потому, что один из лучших студентов группы и просто “классный парень”.
Тут бы самое время рассказать о талантливом мальчике из села Семеновка, что недалеко от Штефан Водэ, о его любви к русской литературе, многочисленных победах на предметных олимпиадах и мечте мальчика непременно стать учителем русского языка и литературы. Только в реальной жизни все выглядело несколько иначе. По словам Сергея, в школе его давили, а некоторые учителя даже называли дебилом и советовали перейти в соответствующее учебное заведение.
В районных предметных олимпиадах он действительно принимал участие, только не по русскому, а по румынскому языку. Кстати, специализация Сергея в университете – “русский язык и литература”, “румынский язык и литература”.
А студентом филфака он стал потому, что его очень прельщала перспектива заниматься “чистой” литературой, и только где-то со второго курса пришло осознание того, какую же важную профессию он себе выбрал. Многие его сокурсницы, также поступившие на филфак на “крыльях” любви к литературе, поняв, какие суровые будни ждут их, стали потихоньку убывать – кто куда, и в результате из двадцати восьми к концу обучения их осталось восемнадцать. Обычно отсевы из педвузов происходят после педагогической практики, точнее – практик: на втором и четвертом курсе. “Создать соответствующий психологический климат в классе”, “найти индивидуальный подход к ученику” – эти и другие такие понятные на студенческой скамье советы учебника оказываются совершенно неприемлемыми в конкретном классе с конкретным Вовой и Петей.
Судя по всему, у этого немногословного, уверенного в себе молодого человека есть в запасе и добрые слова, и необходимая жесткость, и терпение, без которого учитель просто не может состояться.
Особенно все это пригодилось ему, когда он во время прошлогодней педпрактики переступил порог родной школы уже в качестве учителя. Первый урок был в десятом классе. “Вот ваш новый учитель, его зовут Сергей Анатольевич”, – сказала представившая его завуч. А разбитная десятиклассница тут же: “Привет, Сережа!” Класс замер, проверяя, что же можно и чего нельзя себе позволять на уроках у односельчанина, почти их сверстника. Но недаром же любимый предмет Сергея – методика. Ее советами он и воспользовался, а в результате нашел общий язык с ребятами.
Меня же в его рассказе о педпрактике более всего поразило то, что, оказывается, методика преподавания может быть любимым предметом: из многих знакомых мне коллег-филологов что-то не припомню ни одного влюбленного в этот предмет. А тут… надо ли говорить, что после такого признания студент Сергей Врабие сразу вырос в моих глазах до Сергея Анатольевича. И еще больше поверилось в то, что его намерение вернуться в родные края – не слова, а хорошо продуманное, осознанное решение – практически целая жизненная программа, продиктованная горячим желанием многое изменить в школе, которую он, по его признанию, чувствует душой.
Он и не скрывает того, что в перспективе видит себя руководителем. Например – директором школы. Почему именно директором – понятно: ему многое по плечу. А менять в сельской школе, по словам будущего директора, надо прежде всего сам уклад жизни, избавляться от рутинности и равнодушия к детям.
Свой “убойный” вопрос – о том, как же будущий реформатор собирается прожить на учительскую зарплату, и особенно когда появится семья, я задала последним, но, видно, Сергей Анатольевич и здесь для себя уже многое решил. Недавно ему предложили в Кишиневе работу – продавцом в магазине. Оклад для начала – 600 леев, в перспективе – больше. Отказался. “Не мое это дело, – говорит, – а душу на деньги менять не хочу”. Убежден: если есть руки-ноги и голова на плечах, и в селе можно найти заработок.
Да, уж в чем, в чем, но в отсутствии позиции его никак не упрекнешь.
Еще одна немало значащая деталь: за время разговора наш герой ни разу и полсловом не обмолвился о том, что ему кто-то чем-то обязан в этой жизни. В том числе и государство. Надежда только на себя.
Впереди у Сергея Анатольевича дорога, явно не усыпанная розами, готовиться ему надо ко многим “перегрузкам”, и прежде всего – к житейским. Потому что сегодня в сельских школах, особенно в них, за партами сидят немало голодных детей, родители которых вынуждены бросать их на произвол судьбы и отправляться на заработки в дальние края. Потому что сельская школа сама еле-еле “дышит”. Когда тебе двадцать с небольшим и в груди твоей бьется горячее сердце, все кажется по плечу, и это замечательно. И дай-то Бог, чтобы душа этого молодого человека никогда не уставала, чтоб ее хватило на всю дорогу длиною в жизнь.
Майя ИОНКО
Кишинев
Выбор читателей
Комментарии