Мы – хранители духовного огня. Феликс КУЗНЕЦОВ

Институт мировой литературы (ИМЛИ) был создан в 1932 году, когда отмечалось 40-летие литературной деятельности Максима Горького. Тогда он назывался литературным институтом имени Горького (не путать с существующим ныне на Тверском бульваре Литературным институтом). Спустя несколько лет вышли из печати первые труды, подготовленные сотрудниками института. Учреждение заявило о себе как центр изучения истории русской и зарубежных литератур. Но это дела минувшие. О сегодняшнем дне, о вкладе русских писателей в мировую культуру размышляет директор института, литературовед и писатель, член-корреспондент РАН Феликс Кузнецов.

Для России была характерна своя национальная система ценностей, основанных на православии. Русские писатели поднимали вопросы о смысле жизни, осмысленности бытия. Пристальное внимание к этой проблеме было характерно для нашей культуры изначально, практически – с древнерусской литературы. Но, как сказал академик Дмитрий Лихачев, своей вершины в постановке этого круга вопросов русская литература достигла в XIX веке. Веке, когда религиозная идея в значительной степени уступила место в умах и душах людей идее социальной, социалистической, которую Достоевский, кстати, называл «великой идеей», но – недостаточной, ибо ни материальный и научный прогресс, ни материальный достаток и социальное равенство еще не приведут людей к счастью. В «Подростке» в одной из ранних редакций романа Версилов говорит: «Я буду знать все открытия точных наук и через них приобрету бездну комфортных вещей. Теперь сижу на драпе, а тогда все будем сидеть на бархате, ну и что из этого? Все же останется вопрос: что же тогда делать? При всем этом комфорте и бархате для чего, собственно, жить?» Впрочем, как вы понимаете, спор шел в данном случае не только с социализмом, но и с позитивизмом, с потребительством, с опасностью бездуховности. По глубочайшему убеждению Достоевского вне постижения Бога человечество не в силах ответить на коренные вопросы своего бытия, и прежде всего – на вопрос о смысле жизни, чем и обрекает себя на нравственную гибель.

– Советское общество было атеистическим. Нынешнее потребительское… Куда же мы движемся?

– Несмотря на атеистические позиции, советская литература в лучших своих образцах продолжала традиции русской литературы XIX века, утверждала ту систему ценностей, которая росла из глубины веков. В ней продолжал существовать и развивался единый цивилизационный код. В этом достаточно дерзком с точки зрения сегодняшнего дня утверждении я опираюсь на мнение одного из образованнейших иерархов Русской православной церкви – Митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла: «…Удивительно, но эту систему ценностей наш народ сохранил при разных политических режимах, при разных политических реалиях. Глубинная же суть этого феномена заключается в том, что все мы корнями уходим в нашу единую природу, созданную духом и силой русского православия»… То есть в нашем народе сохранилась преемственность правды, преемственность системы ценностей. Если мы вспомним Есенина и Ахматову, Шолохова и Булгакова, Платонова и Леонова, прозу наших писателей-«деревенщиков» – Шукшина, Белова, Распутина, у которых, конечно же, проза не «деревенская», но бытийная, – нам будет понятна вся глубина этого.

– А как противостоит антикультуре ваш институт?

– Мы – хранители духовного огня. Фундаментальная академическая филологическая наука, без которой невозможно существование ни школьного, ни вузовского образования, ни самой культуры, не имеет права стоять в стороне. ИМЛИ стремится сохранить лучшие духовные традиции нашего Отечества – тот базовый фундамент, без которого начнется процесс расчеловечивания, движения общества назад, в животное состояние. Наш институт работает над многотомной «Историей русской литературы XX века», в которой будут в диалектическом единстве рассматриваться советская литература и литература русской эмиграции. Мы разработали и реализуем стратегическую программу подготовки и издания академических собраний сочинений Льва Толстого, Гоголя, Блока, Андреева, Маяковского, Шолохова, Есенина… Сегодня в нашем институте имеются мощный парк компьютеров и оптико-волоконная связь, которая позволила нам выйти в интернет с порталом «Фундаментальная электронная библиотека. Русская литература и фольклор». На этом портале будут сконцентрированы все академические собрания сочинений, выпущенные ИМЛИ, а также обширная библиография.

– Наверное, напряженная работа в ИМЛИ и большая общественная работа практически не оставляют вам времени для своих книг?

– Это так. Тем не менее я завершил работу над книгой «За семью замками. Правда о «Тихом Доне». Видимо, в этом году она будет опубликована. Огромным событием в культурной жизни России считаю обнаружение и приобретение ИМЛИ с помощью президента страны Владимира Путина утраченной рукописи первых двух книг «Тихого Дона». Это дало, наконец, возможность поставить окончательную точку в постыдном споре. Решению этой задачи и посвящена моя книга, а также научное, академическое собрание сочинений Михаила Шолохова, над которым мы сейчас работаем. Почему Шолохов вдруг оказался «за семью замками»? При внимательном рассмотрении выясняется, что писатель был очень закрытым человеком. Его подлинный внутренний мир был недоступен буквально никому. Он проявлялся только в творчестве. Поэтому-то и возникало некоторое противоречие между его официальными высказываниями, выступлениями, которые публиковались в советской периодике, и реальным характером содержания «Тихого Дона». Противоречие породило разговоры: мол, будто бы роман, прославивший имя Шолохова на весь мир, написал не он. Моя книга насквозь полемична, ибо только в споре можно восстановить истину. Я доказал, что «Тихий Дон» написан именно Шолоховым. Для этого нашел всех прототипов, которые легли в основу романа: это были люди, близкие Шолохову. Никто из писателей, называемых в качестве возможных авторов, не мог их знать. Наконец, соотношение уровня таланта этих литераторов и таланта Шолохова. Они были совершенно другими по масштабу дарования. Но нам с большим трудом удалось добиться общероссийского статуса предстоящего 100-летнего юбилея Шолохова. Теперь надеемся, что стандарты по литературе все-таки претерпят изменения: «Тихий Дон», как и другие произведения подлинных мастеров слова, вернут в современную школу. Кстати сказать, само слово «стандарт» не годится для определения такой трепетной вещи, как литература.

– До революции и какое-то время после нее уроки литературы и русского языка в гимназиях и школах назывались уроками словесности. Это сейчас, к сожалению, из нашей школы уходит.

– В русской школе литература всегда занимала особое место. Она никогда не уравнивалась и не может быть уравнена с другими предметами. Литература – это всегда живое отношение к жизни, несущее духовную энергию, высокие человеческие чувства, наконец, то, без чего немыслима жизнь, – любовь. Одновременно литература – художественное исследование действительности во имя главного в ней: правды. Правды, которая неизменно противостоит социальному злу жизни. Именно под влиянием литературы формируется личность. Педагоги отечественной школы учили через нее жизни то поколение, которое вступило в Великую Отечественную войну, прошло ее и выиграло. Мы можем прямо сказать, что Отечественную войну в значительной степени выиграл русский учитель. И прежде всего учитель словесности. Так что русской словесности необходимо вернуть подобающее ей в школе место.

– Жизнь учительства вы хорошо знаете с детства – ведь ваши родители, как я слышал, оставили добрый след на педагогической ниве Вологодчины.

– Я вырос в учительской семье, в глухих вологодских местах, в сотнях километров от железной дороги, и убежден: профессия учителя – одна из самых благородных и высоких. Мои родители по корням вологодские крестьяне. После революции они закончили Тотемский педагогический техникум и стали народными учителями. Вся жизнь родителей прошла во глубине России (подчеркиваю: не в глубинке, а именно во глубине России; между прочим, у Константина Паустовского есть рассказ с таким названием!). До сих пор поражаюсь уровню их интеллигентности, образованности. Можно сказать, я вырос в школе. После Великой Отечественной войны мой отец, Феодосий Федорович Кузнецов, заслуженный учитель РСФСР, долгие годы был директором Тотемской средней школы, и директорская квартира, как это часто бывало, располагалась в здании школы. Он преподавал в старших классах физику, математику. А мама была учительницей младших классов. Я хорошо знал еще довоенное учительство нашего Русского Севера, хранившее традиции земства, лучшие традиции нашего замечательного отечественного просвещения, всегда соединявшего воедино образование и воспитание. Поэтому то, что в наших северных деревнях учителя звали «наставник», я считаю справедливым. Всю войну отец провел на фронте, и мое детство прошло в колхозе. Я рано повзрослел. Мои родители и их коллеги, книги и русская литература, трудовой народный опыт в значительной мере определили мое мировоззрение, взгляды на жизнь. Это, по-видимому, сказалось позднее и на выборе моих научных изысканий, когда я стал студентом, а потом – аспирантом МГУ имени Ломоносова. И, конечно же, я благодарен моей малой родине – кладезю языка, сохраняющихся народных традиций и народной души. Мою родную Маныловицу отделяют от деревни Никола, где рос в детдоме во время Великой Отечественной войны великий русский поэт Николай Рубцов, лишь река Сухона да несколько верст проселочного пути. Не случайно то, что наши заповедные в изначальном значении этого слова места в послевоенные годы дали Александра Яшина, Сергея Орлова, Сергея Викулова, Владимира Тендрякова, Василия Белова, ряд великолепных художников, музыкантов, включая великого композитора современной России – Валерия Гаврилина. Вот далеко не полный перечень ярких имен, которые в отечественной культуре взрастила Вологодчина.