На чтение: ≈ 8 мин.Главный арбитр в оценке педагогов -конечно, школа. Но вот школу-то, похоже, никто не спрашивает о том, какого учителя она ждет. Мы решили исправить это упущение. Свое мнение высказывает директор 825-й московской школы Владимир КАРАКОВСКИЙ:
-Нынче планируется множество изменений в школьном образовании. Естественно, возникает вопрос: а что же нужно изменить в высшей школе, чтобы она готовила педагогов, соответствующих размаху предлагаемых реформ? Мне кажется, что задавать качество высшего педагогического образования мы должны уже на школьной скамье. Но у людей, идущих сегодня в высшие педагогические учебные заведения, прежде всего ощущается недостаток мотивации в выборе профессии. Большая часть будущих дипломированных педагогов поступает в эти вузы только для того, чтобы попасть куда-нибудь, уцепиться хоть за что-то. Раньше речь шла о том, что человек ищет свое призвание, сейчас об этом даже разговора нет. Призвание осталось только за теми, кто со школьной скамьи готовит себя к определенной профессии. Поэтому подготовка к получению высшего образования уже на школьной скамье кажется мне очень важной. Другое дело, что нельзя все сводить только к тому, что уже есть, или к тому, что будет введено в недалеком будущем. Например, нам предлагают вводить профильную старшую школу. Так вот профильная школа лично меня смущает прежде всего тем, что в старших (10-11-х) классах будет происходить завершение формирования знаний и мировоззрения. То есть это тот возраст, когда наконец ребенок может целостно воспринимать всю ту информацию, которую ему дают по всем предметам. Но нам предлагают именно в этом возрасте разгонять учеников по “различным стойлам”. Кстати, среди этих “стойл” педагогическое отсутствует как таковое.
Поэтому, я думаю, та модель, которая была найдена в Москве, – модель педагогических классов, если ее усовершенствовать в соответствии со всеми предлагаемыми новшествами, могла бы быть вполне пригодной для подготовки абитуриентов для педвузов. Причем сильно мотивированных к профессии педагога. Но, как мы знаем, совмещенный (выпускной – вступительный) экзамен отменен, единый госэкзамен неизвестно как будет учитывать мотивацию к педагогической профессии (выбор вуза пойдет “методом тыка”).
Да, нам говорят, что творческие вузы будут иметь возможность выбирать своего, пригодного для обучения абитуриента. Но ведь педагогика тоже из разряда творческих профессий. Творческий отбор в педагогических вузах тоже должен быть. При поступлении в педвуз важно не только предъявление листка с ответами (угадал – не угадал!), но и общение с человеком, который выбирает себе профессию учителя, важна беседа с ним глаза в глаза, сердце к сердцу. Только так можно получить хоть какое-то представление о том, по какой причине молодой человек вдруг решил пойти в педагоги.
Наша 825-я школа не испытывает недостатка в молодых учителях. И это понятно: ведь мы сами себе готовим кадры, к нам приходят наши же выпускники, каждый третий учитель – наш выпускник. Поэтому мы, наверное, очень хорошо можем оценить работу педвуза. Беда современного педагогического вуза в том, что он занят не тем, как лучше подготовить своего питомца к будущей учительской работе, а тем, как заманить к себе побольше абитуриентов. Вузы придумывают всяческие новые факультеты, там очень много самых различных форм обучения с иностранным языком. А “иностранцы-то” как раз в школу и не идут, они становятся переводчиками, идут в фирмы, в компании, уезжают за границу. Вроде бы и работает вуз, но отнюдь не во благо школе. Между тем понятно, что педагогический вуз не должен работать “на дядю”, его предметы и программы должны быть сверстаны совместно со школой, учитывать ее потребности. Иначе нет смысла в работе вуза как педагогического.
Когда я высказываю такое резкое суждение, мне всегда задают вопрос: а что нужно сделать, чтобы в школу все-таки шли молодые дипломированные педагоги? У нас было несколько попыток освободить от службы в армии городских пацанов, идущих в педагогику. Не получилось, но на самом деле это было бы прекрасно. У нас ведь говорят об альтернативной службе, понимая под этим службу в больницах и госпиталях. А почему не использовать возможность альтернативной службы для работы с подростками, ведь это сегодня ничуть не менее важно, чем уход за больными. Причем работа с подростками ничуть не легче работы в больницах. Я думаю, возможен даже конкурс между парнями за право заниматься такой педагогической альтернативной деятельностью. Представляете, что было, если бы мы предложили “альтернативщикам” доступную и продуктивную педагогическую программу, установили достойную оплату труда? В школах бы появились молодые парни, которых так не хватает в сплошь женских педагогических коллективах.
Исторические прецеденты, когда важность профессии отражалась на размере стипендии и зарплаты, есть, значит, нужно сделать все так, как требуется. И тогда молодежь пойдет и в педвузы, и в школу, потому что поймет: для государства и общества профессия и работа педагога наиболее престижны.
Мне говорят мои молодые коллеги, что профессия педагога уберегает их от нравственного разрушения личности, она сама держит человека в определенной форме, не позволяет пускаться во все тяжкие. Некоторые ребята (особенно из сельской местности, где многие взрослые спиваются без работ) идут в педвузы, в педагоги именно потому, что хотят сохранить в себе человека. Если ты пошел в педагоги, то волей-неволей накладываешь на себя некие “оковы”, ибо работа в школе – своего рода подвижничество. Но дети берут пример с таких подвижников, и это очень важно для развития, для оздоровления ситуации в обществе. Кроме всего прочего, я убежден, что профессия педагога – мужская профессия. В России так было всегда, вспомним Ушинского, Макаренко, Сухомлинского, поэтому нужно сделать все, чтобы высшая педагогическая школа привлекала к себе молодых мужчин.
Выбор читателей
Комментарии