Мне люди верят на слово

Мария ФИЛИППЕНКО, преподаватель латинского языка гимназии №1567, победитель конкурса «Учитель года Москвы -1999», участник финала конкурса «Учитель года России-1999»:

– Это была маленькая латинская революция. Я понимаю это только сейчас. А тогда, в 1999 году, мне было 23 года, я пятый год вела латынь в гимназии №1567 (которую сама и окончила) и воспринимала все происходящее как должное. Вот меня вызывает директор Татьяна Николаевна и говорит: «Маша, пойдешь на конкурс?» «Пойду, – говорю, – а что это?»

Много раз потом в интервью я говорила, что учителем стала почти случайно – из моей гимназии уволился латинист, и меня, тогда студентку второго курса классического отделения филфака МГУ, попросили подменить, пока кого-нибудь не подыщут. Так в 18 лет я пришла работать в школу, и, наверное, лишь строгость и возвышенность предмета спасали меня от легкомысленного отношения учеников. Дело пошло с первого же занятия, мне понравилось преподавать, и поэтому, когда мне предложили участвовать в конкурсе, я не придала этому какого-то особого значения, решив, что, наверное, все молодые учителя через это проходят – вроде инициации.

Только дойдя до финала, я поняла, что мой случай – это был один сплошной «нестандарт». Почти недопустим молодой возраст, всего пять лет педагогического опыта – минимум, необходимый по правилам для участия в конкурсе. Образование – не пединститут, как у большинства участников, а МГУ. Непонятный предмет «Латынь и введение в античную культуру», к тому же не из основного расписания, а спецкурс (так сказать, «гимназический компонент»). Кстати, на конкурсе до последнего не знали, в какую номинацию меня включать – я постоянно балансировала где-то между «Иностранными языками», «Историей и МХК» и «Дополнительным образованием». В итоге присоединили к языкам.

Сейчас мое участие в конкурсе можно было бы называть модным словом «проект». Потому что это действительно был настоящий новаторский проект, эксперимент, challenge (в русском языке нет адекватного перевода этому английскому понятию – ну примерно «вызов»). Над этим проектом трудилось огромное число отважных людей. Отважных, потому что не секрет, что далеко не всем, кто был причастен к конкурсу, подобный нестандарт нравился.

Хочу поблагодарить тех, кто мне так помог. Это и директор моей гимназии Татьяна Ромашина, которая пошла на этот смелый шаг. Завучи и учителя-советчики, которые помогали мне составлять необходимые для конкурса отчеты, характеристики, самоанализы и при этом никогда меня не ломали, не говорили, что «у нас так не принято». Это и мои ученики, которые терпеливо сносили открытые и выездные уроки (как они блестяще выступили на окружном этапе с уроком по «Памятнику» Горация!), а главное – частую отмену занятий в связи с конкурсными мероприятиями. А мои добрые ангелы – мои методисты, наставники, или, как сейчас говорят на западный манер, коучи, Галина Андреевна и Елена Викторовна? Они стояли за меня стеной, огораживая от ненужных слов. (Лишь позже я узнала, какие страсти, часто не самые благородные, кипели вокруг моей кандидатуры. Да какой конкурс обходится без страстей?) А как они в то непростое время выбивали деньги, чтобы я могла купить себе подходящую для открытых уроков одежду? (Помню, купили клетчатую юбку и пиджак.) А с какими потрясающими людьми, которые в меня верили, за меня боролись, я познакомилась, когда попала в пучину городского конкурса! В первую очередь это, конечно, Любовь Кезина, в то время руководитель Департамента образования. Я встречалась с ней всего один или два раза, но всегда чувствовала, что она очень лично воспринимает мое участие в конкурсе. После победы на московском этапе Любовь Петровна назвала меня «учителем XXI века» – и, наверное, это была самая высокая и важная для меня похвала. Не менее благодарна я и заместителю Любови Петровны Ларисе Курнешовой, которая следила за моей судьбой и после конкурса. Хочется вспомнить и Александра Абрамова, тогда директора МИРОСа, и вдохновителя московского конкурса Евгения Ямбурга…

От остроумного Ямбурга я тоже удостоилась особенной похвалы. Дело было так. Когда уже на всероссийском этапе, где соревновались 68 учителей со всей страны, я не прошла в «пятнашку» суперфиналистов, у меня, конечно, навернулись слезы, в кулуарах конкурса началось какое-то непонятное движение, а мои коллеги-учителя искренне радовались, но не моей неудаче, а справедливости: «Значит, Москву не пропихивают». Спустя пару дней пришла новость, что подана апелляция: мол, мой предмет – «Латинский язык и введение в античную культуру» – выходит за рамки своей номинации. В Большое жюри пришло прошение пропустить латынь в суперфинал, но вне конкурса. Жюри во главе с ректором МГУ Виктором Садовничим согласилось, вызвав специально ради такого случая специалиста по латинскому языку. Коллеги-учителя стали поглядывать на меня косо («Значит, все-таки пропихивают?»), но тем не менее прекрасно подыграли мне на сцене во время урока-импровизации. Мы обсуждали наиболее яркие латинские цитаты, связанные с правом и справедливостью. Оценивая выступление, член жюри Шалва Амонашвили сказал: «Мы все сейчас учились». А Ямбург подошел потом и сказал: «Молодец! Ты вела себя как настоящая римлянка».

Вспоминаю я и председателя жюри московского конкурса Марию Комлеву, директора школы №199. Познакомилась я с ней очень необычно. На московском суперфинале я многое старательно записывала в блокнот с надписью вроде «Привет участникам N-й московской партийной конференции». Комлева подошла, заинтересовалась, откуда такой блокнот (она, как оказалось, участвовала в этой конференции). «От дедушки», – ответила я простодушно.

Мой дедушка, Михаил Васильевич Зимянин, был последним секретарем ЦК КПСС по идеологии. Ушел на пенсию при Горбачеве. А по образованию был учителем истории: окончил Могилевский педагогический институт, в 30-е годы работал в школе, а после войны стал министром просвещения Белоруссии. Дедушка умер в 1995 году, когда я только-только начинала преподавать.

Новость о том, что я внучка Зимянина, соединившись с фактом, что я окончила МГУ, превратилась в курьезную сплетню, что я … племянница Садовничего. Чем и объясняются мои успехи на конкурсе. Вот бы Виктор Антонович удивился!.. Как бы там ни было, но один важный факт я, таким образом, осознала – получается, я учитель в третьем поколении (моя мама – преподаватель чешского языка). Причем в третьем по обеим линиям: бабушка по папе вела высшую математику в одном из институтов Алма-Аты. «Тень отца» на конкурсе тоже фигурировала. Вторым чудесным объяснением моей московской победы было то, что я «дочка Филиппенко». Тут у меня только один вопрос: как артист, хоть и закончивший в свое время физтех, мог повлиять на решение педагогического сообщества?

Мое выступление на всероссийском конкурсе получило специальную номинацию – «За сохранение и развитие традиций классического образования». Министр образования Владимир Филиппов на сцене концертного зала «Россия» сказал мне: «Вручаю эту премию учителю необычному, который преподает не тот предмет, к которому мы привыкли за десятилетия развития нашего образования. Жюри было очень удивлено этим уроком. Это преподавание шло не только с обучением латинскому языку, но и базировалось на изучении античной культуры. Это было потрясающе!»

Меня часто спрашивают, какой приз я получила за победу. Отвечу: свой первый компьютер. Мне не верят – думают, дали много денег. Как ни смешно, у меня нет даже справки, доказывающей, что я победитель. Так что люди верят мне на слово.

Другое дело, ЧТО мне дало участие в конкурсе «Учитель года». Перечислять можно долго: это был и уникальный педагогический опыт, бесценные «курсы повышения квалификации», дверь в учительский мир – конкурс позволил мне почти на равных общаться с выдающимися педагогами современности. Конкурс дал мне уверенность в правильности выбранного пути, а главное – ощущение миссии и ответственности. Теперь это моя трибуна. Моя возможность публично говорить о мире учителей, в общем-то, довольно закрытом от окружающих, о наших радостях и проблемах, о радостях и проблемах наших учеников.

Победа латинского языка на профессиональном учительском конкурсе придала бодрости и миру преподавателей древних языков. Некогда мощнейшее интеллектуальное сообщество, учителя латыни и древнегреческого из университетов и гимназий, бережно хранящее лучшие традиции российского образования, сейчас предоставлено самому себе. Все чаще звучит оскорбительный для них вопрос: «А зачем это нужно современному школьнику?» Год назад я участвовала в международной конференции преподавателей древних языков Euroclassica. Меня представили как победителя профессионального конкурса, и в глазах европейских коллег я увидела уважительное одобрение: «Значит, в России не все потеряно в смысле базового гуманитарного образования!»