Мне близки поэтические символы Дальнего Востока

И не то показалось мне удивительным, что государственная служба – весьма желательная для корейца карьера, как то, что чиновник – уважаемый в обществе человек.
Корни такого различия, видимо, надо искать в философии конфуцианства, которая пришла в Корею из Китая и прочно вошла в жизнь страны, определила мировоззрение каждого жителя. Согласно этой философии государство мыслилось как большая семья, спаянная духом отеческой заботы и сыновней почтительности, братства и взаимопомощи. “В первую очередь… безупречно относиться друг к другу, во вторую – помогать одиноким матерям, в третью – защищать друг друга, в четвертую – оказывать взаимопомощь. Каждый в своем округе должен почитать родителей, следовать братству, чтить традиции” – эта клятва произносилась чиновниками-саримами на традиционных обедах в совонах, “храмах славы”, которые вместе с тем были и конфуцианскими школами, и политическими клубами. Наверное, где-то здесь, в словах этой клятвы, и нужно искать источник того “экономического чуда”, которым в конце двадцатого столетия Корея удивила мир.
Взятый правительством курс на строгую экономию ресурсов и использование только ультрасовременных технологий выдвинул страну в ряды мировых лидеров в автомобилестроении, электронной промышленности. Правда, это справедливо лишь в отношении Южной Кореи. Один народ – две страны, таково положение на сегодняшний день. Нам нетрудно понять драму корейского народа: с распадом Советского Союза многие российские семьи оказались по разные стороны государственных границ. Объединение страны – важная проблема, которая волнует сегодня не только корейцев, но и весь мир.
Проблемы экономики и политики, безусловно, важны и интересны, однако они не будят моего воображения, разрушают гармонию чувств. Сейчас мне не хочется думать о них. Другое дело – природа. Все путешествующие по Корейскому полуострову в один голос утверждают: природа его прекрасна и величава, особенно осенью. Мысленным взором возношусь я на вершину древнего вулкана Пектусан:

Преисполнена трепета, я на вершину
вулкана взбираюсь.
Правда, давно он потух, не грозен,
с иззубренным жерлом.
Сразу открылся глазам, и дыханье
в груди замирает,
Ошеломляет картина, представшая
сердцу и взору,
Там, внизу, в глубине, изумрудом
чудесным сверкая,
Блещет озерная гладь, черным
кружевом стен окружена
Старых замков, что время, увы,
не щадило.
Тишина, что простерлась над ними,
чарующа и безмятежна.
Смерть здесь взмахнула крылом,
здесь вулкан огнедышащий умер.
Черные зубчики стен охраняют
и тайну могилы,
И тишину, и красу, и вечную
свежесть природы.
Эта скала – как медведь, а та – словно
женщина, будто
Чудо и нежность, и робость сомненья,
и жалость
В этой фигуре застыли. И сердце
в груди замирает!
Мир здесь родился, и мир этот
дивно прекрасен!

Десять Тысяч Ли, Вышитых Золотом и Серебром – так называют корейцы свою страну. Ее красота отразилась и в корейской поэзии, и в пейзажной живописи, полной неповторимого очарования. Картины-свитки писали на шелке или бумаге тушью или минеральными красками, однако особенно ценилась живопись черной тушью с ее богатством оттенков, изяществом линий. Корейские художники, наблюдая природу, доносили до зрителя жизнь огромного мира, шорохи листьев, крики птиц, трепет бамбука под ветром. Их пейзажи полны восхищения красотой родной земли, в них – вековая мудрость осмысления бытия. Особенно близки мне работы Чонг Сона – основоположника национального корейского пейзажа. Отказавшись от подражания китайским мастерам, выработал он свой собственный стиль. На полотнах художника изображены поэтические и трогательные образы родной природы: горы, деревья, выросшие на скалах.
Язык природы можно назвать, мне кажется, языком международного общения: он универсален и понятен каждому. Язык межчеловеческих отношений – другое дело. Почувствовать, понять то, что сейчас принято называть национальным менталитетом, – это, наверное, самое сложное при знакомстве с культурой другой страны. Можно изучить гору литературы, можно годами жить в этой стране – и все равно остаться совершенно чужим ее народу по своему мировосприятию.
Вот так же (как чужой, которой не поймет) я чувствую себя, когда читаю о некоторых корейских обычаях. Особенно это касается взаимоотношений между отцами и детьми.
Уважительное отношение младших к старшим – основа культуры всех народов. В Библии сказано: “Чти отца своего и матерь свою”. Однако почитание родителей по-корейски – для европейца это чересчур! Одной из самых популярных историй о преданности родителям в корейской литературе является “Повесть о Сим Чхон”, где рассказывается о девушке, которая продала себя в рабство купцам, чтобы вылечить отца от слепоты. Купцы принесли ее в жертву морскому царю-дракону, чтоб он не погубил их корабль с товарами. Дракон был так поражен поступком Сим Чхон, что женился на ней и даже отпустил на сушу для встречи с излечившимся отцом. Восхищаясь самоотверженностью девушки, я задаю себе вопрос: “А могла бы я поступить так ради своих родителей?” Наверное, могла бы. Но не стала бы. Почему? Потому, что это не сделало бы моих родителей счастливыми.
Как-то, когда я была маленькой, я сказала своей маме в порыве нежности, что я никогда не выйду замуж, чтобы не расставаться с ней. Мама вдруг стала очень серьезной и ответила мне: “Если ты так поступишь, ты сделаешь меня очень несчастной, а мою жизнь – бессмысленной. Человек рождается на свет, чтоб прожить свою собственную жизнь и постараться в этой жизни быть счастливым. Отказ от этого не угоден Богу”.
Ни в Америке, ни в Европе, ни в России нет ничего похожего на звание “образцовой женщины, подобной Син Саимдан”. Вероятно, потому, что это никак не сочетается с тем индивидуалистским сознанием, которое распространено в США и Западной Европе. Но Россия – это не Америка и не Европа, и у нас, на мой взгляд, для этого существуют совсем другие причины. Мы считаем, что самоотверженность родителей по отношению к детям – дело совершенно естественное, обычное, никакой награды не требующее. Достижения сына или дочери – уже само по себе награда для отцов и матерей.
В мои семнадцать лет мне трудно судить, насколько это верно. Я очень люблю своих родителей и надеюсь, что у меня будет возможность вознаградить их за все, что они для меня сделали, но ожидать какого-то общественного признания родительских заслуг (или дочерних) – это мне и в голову не приходило. А, наверное, напрасно: если бы общественный статус хорошей матери или хорошей дочери был бы выше, может быть, меньше было бы в нашей стране брошенных детей и одиноких стариков.
Что знаю я о Корее? Не так уж мало, гораздо больше, чем мои друзья, больше, чем удалось мне отразить в своем эссе. И очень немного, если иметь в виду многовековую культуру народа, экономику и политику державы, небольшой с точки зрения географических масштабов и огромной, если говорить о потенциале ее развития.
Трудно почувствовать дух страны, знакомясь с ней исключительно по литературным источникам, но я очень старалась это сделать. Для оформления своей работы я выбрала кусочек шелка, привезенного из Китая еще моей прабабушкой. Надпись на нем – священное изречение из храма Конфуция: “Путь, соответствующий Великому единению”. (Надеюсь, что правильно скопировала иероглифы с резной деревянной дощечки). Это изречение, как мне кажется, – ключ к пониманию всего, что происходило, происходит и будет происходить в Корее. Когда-нибудь этим ключом я открою заветную дверь взаимопонимания между нашими странами и народами.

Екатерина ФРОЛОВА,
ученица 11-го класса гимназии N 1

Раменское