Михаил КАЗИНИК: Нам нужна армия просветителей

В прошлом, 2021 году у Михаила Семеновича Казиника был юбилей – ему исполнилось 70 лет. Большую часть жизни (начиная с выступлений в Белорусской государственной филармонии) он ездит с лекциями, концертами и просветительскими проектами по всему миру. И во всех странах до каждого своего ученика и зрителя он главным образом стремится донести одну ключевую мысль: культура первична по отношению к другим сферам. Теперь эта его миссия стала особенно актуальной, о чем мы и поговорили с Михаилом Семеновичем.

– Михаил Семенович, в последний раз мы говорили с вами как будто совсем в другие времена – накануне пандемии коронавируса, когда никто даже не думал о дистанционном обучении. Как за это время изменились школа и система образования? Какие последствия дистанционного обучения вы видите, как долго они еще будут давать о себе знать?

– Пандемия стала колоссальным психологическим испытанием. Я не позавидую детям, которые жили в эпоху перепуганных родителей. Мы все были заперты в своих квартирах, и каждое утро нас пугали страшными данными о жертвах и смертях, вызванных коронавирусом. Я понимал, что это неправильно. Люди всегда умирали, умирают и будут умирать, но мы не смотрим несколько раз в день статистику смертей от онкологических заболеваний. Иначе наша психика не выдержит. А теперь представьте, что происходит с психикой ребенка, который должен расти на сказках, на добре. Но вдруг выясняется, что какая-то вселенская Баба-яга каждое утро нисходит на детей и взрослых, как смерть с косой, и пожинает свою жатву. Вот это было, конечно же, страшно.

Во время пандемии я практически все время работал онлайн, почти не прерываясь. Проводил 2-3 встречи в неделю на международном уровне, параллельно говорил с родителями, учителями, с детьми из разных стран – от Новой Зеландии до бывших советских республик. Рассказывал, утешал, веселил, советовал родителям, что можно делать. Говорил им, чтобы они приходили с детьми, что я буду с ними разговаривать, что на практике легче освоить материал, нежели в теории. И точно – дети после наших встреч выглядели счастливыми, спрашивали, когда мы снова увидимся. А сколько всего они узнали, причем узнали ненавязчиво, через улыбку, сказку! Я убежден, что школа должна быть доброй, она должна быть с улыбкой и юмором.

Однажды я был музыкальным ведущим Нобелевского концерта. В перерыве между первым и вторым отделениями все лауреаты не разбрелись по разным комнатам, а зашли в одно большое помещение – кто-то расположился в кресле, кто-то прислонился к поручням, кто-то и вовсе сидел на подоконнике, как простой мальчишка. Все хохотали на протяжении всего перерыва. Потом мы спросили у них, почему они смеялись, и они ответили, что просто рассказывали друг другу содержание своих нобелевских открытий. Вот вы представляете, лауреаты рассказывали это, смеясь, улыбаясь, радуясь, потому что давно поняли: в науке, культуре, искусстве много радости. Поэтому я в школе очень активно говорю об этом.

– Сегодня мир снова в зоне турбулентности, возможно, более сильной, чем это было в пандемию. Есть ли у вас ощущение, что миссия учителя усложняется с каждым годом?

– Ирина, знаете, что я скажу… Я думаю, что учителю, настоящему учителю, всегда было сложно. Кажется, не было такого времени, когда учителя летали, порхали, как бабочки. Исключением я бы считал только пионерский лагерь «Артек», где мне посчастливилось побывать в детстве. Когда, будучи уже взрослыми людьми, мы встретились с Дмитрием Быковым^[1], мы очень много говорили об «Артеке». Мы из этого поколения и остались артековцами навсегда. И там, в «Артеке», учителям было легко, потому что дети попадали в атмосферу любви, радости, света, песен, классической музыки. Там преподавал академик Ковалевский, туда приезжала Пахмутова. И вот это романтическое ощущение полета и радости было там. Учителя в «Артеке» могли ощущать себя на своем месте.

В идеальном мире дети должны приходить в школу к учителю, который будет учить их красоте и добру. Но в реальности ребенок приходит в школу из дома, где мама и папа поругались между собой или, может, даже подрались. Что скрывать, таких семей полно: папа говорит на определенном лексиконе, мама ему отвечает достойно, у них трое детей, денег мало, квартира маленькая, хрущевка. И вот из этой квартиры ребенок вырывается, как спичка, в школу. Вот как учителю быть? Учитель должен жить в стране света, должен прилететь, как сокол, как орел, к ребенку, а ребенок – к нему. Они должны встретиться, условно говоря, обняться и начать путь к знаниям. Но поскольку этого никогда не было, то учителям сложно всегда.

Я могу рассказать учителям о том, какие приемы – музыкальные, художественные, поэтические – они могут использовать, чтобы установить контакт с ребенком. Но для этого нужна уже другая встреча, гораздо более длительная.

Недавно я прочитал книгу «Временные периоды человеческой истории», вся она поделена на линии. Первая – линия войн, костров, инквизиций, сражений, бесконечных ужасов и несправедливости, безумия и крови. Вторая – линия культуры: Бах написал «Страсти по Матфею», вот появился Моцарт, в 5 лет он уже сочинял музыку, в 14 стал академиком. А здесь Леонардо да Винчи, здесь Микеланджело. Эти две линии развиваются параллельно друг другу. Сверху – вечная боль, снизу – вечный свет. Это очень трудно объяснить за короткий срок, но есть вещи, которые в любые времена помогают почувствовать себя человеком.

– Ваша цитата этого года: «Я один из тех людей, который с пеной у рта защищает русскую культуру… Культура – единственное противоядие против фашизма». Может ли культура защитить человека от жестокости? Разве жестокий человек не может быть образованным и просвещенным?

– Культура может защитить человека от жестокости. Почему не защищает? Потому что не подлинная культура или культура, которую неправильно подали, не так, не теми людьми. В детстве я учился в двух школах – музыкальной и общеобразовательной. В музыкальной школе я стал лауреатом областного конкурса в 8 лет, а в общеобразовательной у меня стояла четверка по пению просто потому, что наш учитель всем мальчикам ставил четверки, а девочкам – пятерки. Он был пьяницей, приходил на урок с гармошкой, мы пели какие-то дикие песни. И он наполнял весь класс перегаром. А однажды, уснув, упал со стула прямо перед завучем. А ведь учитель пения – это учитель культуры. Если культура не помогла, значит, не было культуры.

Всю свою жизнь я кричал, что от всего живого люди отличаются только культурой. Все, что мы делаем в других сферах, – это просто более рациональные способы добычи пищи, строительства берлог, пещер и укрытий. А культура – это то, что нас выделяет. Для всех живых существ дерево – это место, где можно спрятаться от преследователя, и только человек может видеть, как оно прекрасно: как светятся его листья на солнце, как красиво оно шумит в ветреный день. Вот это «прекрасно» отличает человека от всего живого, поэтому культура должна была преподаваться в школах как главный предмет.

– Почему вы решили завести свой канал на YouTube? Кажется, у вас самая добрая аудитория, не нашла негативных отзывов – одни благодарности. Для вас это прежде всего возможность коммуникации или еще один инструмент просветительской работы?

– Мой канал долгое время существовал, я не обращал на него никакого внимания, время от времени что-то туда выкладывал. А когда началась пандемия, мы с сыном решили, что ничего сейчас сделать не можем, что у нас долгое время не будет концертов. Тогда мы начали готовить видео специально для YouTube: сначала каждый день, потом, когда это стало занимать слишком много времени, два раза в неделю. В результате за время пандемии нам удалось создать большую серию роликов о добре, любви, юморе, красоте и так далее. Сейчас у нас 300000 подписчиков. С одной стороны, это мало, мне хотелось бы больше. Но, с другой стороны, это 300000 наших подписчиков! Это очень большое количество людей в мире, каждый из них – «штучный товар». Всех учат физике, но сколько лауреатов Нобелевской премии по физике? Бетховен в своей Девятой симфонии говорит: «Обнимитесь, миллионы». Но сколько людей слушают Девятую симфонию?

Существует целый ряд посланий к людям через великую музыку, которые могли бы помочь, спасти, защитить. Но многие не могут их воспринять, потому что нет того, кто станет передаточным звеном от гения в искусстве к людям. Поэтому я много лет просил: «Дайте мне 15 минут на Первом канале в прайм-тайм». Почему? Потому что я буду давать каждый день 15 минут добра через культуру. Не получилось, но тогда, во время пандемии, удалось создать канал, который защищал от страха, давал людям свет.

– В нашем прошлом с вами интервью я задала вопрос о том, что должно измениться в системе образования, чтобы школа стала лучше. И вы ответили: «Нужно дойти до последней стадии голода, ожесточенности, абсолютно разорванного сознания, при котором дальше идти невозможно». Как вы думаете, мы к этому близки?

– Да, конечно, вне всякого сомнения, это совершенно ясно.

– То есть надежда есть?

– Да, но для этого нужно много работать. Мне все-таки немножко больно. В прошлом году мне исполнилось 70 лет, и мне нужно еще 15-20 лет активной работы. Наверное, я так и не смогу выполнить ту миссию, которая мне была положена на Земле…

– Вы часто рассказываете сказки, какие из них вам сейчас кажутся особенно актуальными?

– Я думаю, что это книга Джанни Родари «Сказки по телефону». Все, о чем в ней говорится, сейчас очень важно. Но когда это все закончится, нужна будет большая психологическая работа с детьми… Нам нужна армия просветителей, у которых единственное оружие – это мысли, кисти, краски и музыкальные инструменты. Эти люди очень нужны, чтобы восстановить баланс человечества.

– Недавно страна отмечала День учителя. Уверена, что в этот день вы получили множество поздравлений от своих учеников по всему миру. Были ли за все годы такие поздравления, которые как-то по-особому вас тронули? Поздравляете ли вы тех, кто повлиял на вас, стал вашим учителем?

– Поздравлений, конечно, было много, но самое запомнившееся было лет 20 назад. Как-то одна женщина мне написала, что сейчас ей даже трудно себе представить, что много лет назад она могла не зайти в зал Белорусской филармонии, где проходил мой концерт. В тот вечер у нее перевернулось сознание, после него она защитила диссертацию по естествознанию, изменила всю свою жизнь. И таких случаев было много.

Досье «УГ»

Михаил КАЗИНИК родился 13 ноября 1951 года в Ленинграде. Когда мальчику еще не исполнилось и двух лет, семья переехала в Витебск, город на северо-востоке современной Беларуси. В шесть лет Михаил Казиник начал играть на скрипке и фортепиано, а через год поступил в детскую музыкальную школу. Через десять лет продолжил обучение в Витебском музыкальном училище. В 1970 году он стал студентом Белорусской государственной консерватории. Кроме того, Казиник брал уроки у профессора Ваймана в Петербургской консерватории. Молодой человек также принимал участие в региональных и международных музыкальных конкурсах. В 1975 году Михаил Семенович окончил консерваторию и начал читать лекции в разных городах и странах. Он выступал во множестве регионов Советского Союза, странах Восточной и Западной Европы, а затем и США для самой разной публики – от школьников до несовершеннолетних преступников в колониях. После августовского путча в 1991 году Михаил Казиник переехал в Швецию и поселился в Стокгольме. Произведения Казиника пользуются большим успехом у читателей и критиков. В двухтысячных Михаил Семенович стал одним из авторов телевизионного проекта «AD libitum, или В свободном полете». Казиник поставил целью доказать, что классическая музыка спокойно может существовать в жизни современного человека. Он автор более чем пятидесяти фильмов, посвященных творчеству разных композиторов, вышедших в эфир российских телеканалов «ТВ Центр» и TVCI, шведского канала Axess TV, а также собственных радио- и телепрограмм.

^[1]  Признан иноагентом на территории РФ.