Формирование взглядов человека, представителя той или иной нации, его отношение к другим народностям зависят от народной педагогики, традиционного воспитания подрастающего поколения…
Я родилась в Удмуртии и училась понимать окружающий мир на сказках, мифах, легендах своих предков. В них поэтично отразились и вековой образ жизни, и вера, и открытый характер небольшого народа, вышедшего из бескрайних прикамских лесов. Не секрет, что народная педагогика во многом формирует менталитет нации. Вот и мне всегда было любопытно, какое внимание уделяли удмурты своим детям в давние времена, как они воспитывали их…
Появление ребенка было важным и радостным событием в жизни молодой семьи. Его с нетерпением ждали, к встрече готовились. Беременная женщина до родов приготавливает домашнее вино для родильных обрядов, рецепт которого стараются сохранить в строгой тайне. Если вино удалось, то и роды будут благополучными. Заботы о будущем ребенке находились в области магических предписаний.
Чтобы не сглазили, беременная опоясывается черной шерстяной ниткой, надевает на себя ладанки, всякие железные вещицы, так как железо оттягивает злых духов. (У женщин существует поверье, что ребенок в материнской утробе может быть подменен колдунами). Окружающим рекомендовалось воздерживаться от споров, пререканий с беременной женщиной, не завидовать ей, по возможности меньше говорить об ожидаемом ребенке, чтобы не навлечь дурных последствий.
Только что родившемуся младенцу устраивали свадьбу: новорожденный как бы обручался со всем белым светом. Родственники приходили в счастливый дом с песнями и вкусным угощением. Ребенку желали долголетия, большого счастья: “Да будет ребенок светел-ясен, как серебряная монета, да будет силен, как этот топор…╩
Первые годы по рождении дети у удмуртов находились исключительно на попечении матери. Но так как женщина после родов практически уже на следующий день приступала к своим хозяйственным обязанностям, обеспечить регулярное питание младенцу удавалось не всегда. Поэтому над люлькой привешивали рожок с соской, куда наливали молоко.
Первые два-три года жизни малыша сопровождались различными обрядами и обычаями, направленными на сохранение его здоровья и обеспечение счастливого будущего. Например, первый вынос новорожденного из дома, появление первого зуба, первые шаги и т.д. Наиболее важными считались обряды при наречении языческого имени. Прежде всего имя, данное при рождении, рассматривалось как магическое слово, оберегающее ребенка в дальнейшей жизни. Считали, чем непонятнее имя, тем сильнее его магическое действие: злые духи не смогут навести порчу, не разобрать имени. Удмурты до сих пор верят, что между моментом рождения человека и явлениями природы есть особая связь. Если в день рождения шел дождь, снег, дается имя, связанное с этими явлениями: Зора (Дождевица), Лымок (Снегурочка)… При наречении имени руководствуются еще и тем, чтобы оно не совпадало с именами старших в семье. Кстати, такие приметы и поверья встречаются у многих финно-угорских народов (чувашей, бурят, финнов, венгров…).
Обрядовая насыщенность младенчества объясняется тем, что именно в этом возрасте дети удмуртов умирали чаще всего.
Удмурты считали, что через игру можно научить всему. Умственные способности развивали сказки, загадки, пословицы.
От пяти-семилетних общество требовало уже соблюдения норм морали, таких, как уважение к старикам, доброта, исполнительность и честность. Детям прививалась мысль, что в обществе важно быть как все, не выделяться среди других (наверное, поэтому удмуртский народ такой скромный).
Положение подростков как в семье, так и на миру заметно изменялось. Они лишались открытых проявлений ласки, к ним выдвигалось больше требований. В этом возрасте усваивали также максимум элементарных математических, исторических, географических знаний. Учеба продолжалась до 17-18 лет. Совершеннолетие оценивается как прекрасная, бесценная пора жизни.
Ребята становились основной ведущей силой проведения некоторых календарных обрядов. Так, еще недавно во многих районах Удмуртии такой обряд, как “свадьба поля╩, подростки проводили как некое игровое подобие моления на лугу. Иногда ритуал совершался в виде имитации свадьбы: собирались подростки, делились на две группы (“поезжан╩ со стороны жениха и невесты). “Поезжане╩ приезжали на поля соседней деревни и крали там колосья, чтобы оставить потом на полях своей деревни. “Обеспечив╩ таким образом плодородие своим полям, участники обряда ходили по гостям из дома в дом, впрочем, заходя лишь к участникам “свадебного поезда╩.
В обрядах календарного цикла участие молодежи и детей рассматривалось как возрождение общины, сохранение общинных традиций.
В эстетическом, нравственном становлении совершенно уникальную роль играл фольклор, и, что интересно, в первую очередь устное творчество самих детей. Это традиционные перебранки при встрече соперников, представителей двух враждующих групп или просто мальчиков и девочек:
Асса – алля – ля,
Большепузый Николай.
У Николая за огородом
Спеет уже, наверно, земляника.
Мешок каприз, капризуля,
Поймай-ка вороненка,
Шесть мешочков крупы даст,
Перестанешь капризничать.
Как пишет М.В.Осорина, “дразнилки╩, видимо, наиболее значимы как способ испытания “социальной прочности╩ члена группы, особенно его умения постоять за себя.
Не менее важным считался жанр считалки:
Чима, чима, чимали,
У чумая есть копна.
На копне ворона,
Раз-два, три –
Вот считалке и конец.
По словам П. Богаевского, удмурты видели в своих детях “прежде всего работников, способных впоследствии помогать в ведении хозяйства╩. Мысль о предназначении человека быть на земле тружеником сквозила и в колыбельных песнях:
Спи, спи, глазки закрой,
Мой клубочек золотой.
Вырастешь и с топором,
Напевая, в лес пойдешь.
Срубишь ель большую в нем.
Дров нарубишь, привезешь.
В свое время знаменитый путешественник Н.П.Рычков заметил, что если трудолюбие в земледелии может быть сочтено за честь, то удмурты поистине могут быть достойны этой чести, ибо “нет в российском государстве ни одного народа, могущего с ними сравняться в трудолюбии╩. Лень и безделье – постоянная мишень для насмешек, укоров и упреков. Вот послушайте несколько пословиц и поговорок: “Ленивому всегда праздник╩; “У лентяя и рубашка болит╩; “Не смотри на красоту, смотри на работу╩.
А труд воспринимался как общее, коллективное дело: “Одинокое дерево ветер сваливает╩; “Одному и иголку тяжело поднимать╩…
Предания, легенды приобщали к народно-философской мысли. Все от мала до велика знали, например, легенду о Мелодии Небесной Росы: “Жила когда-то в дремучем лесу старая мудрая Ель. Звали ее Мать Леса. Говорят, с нее начинался Лес, а может, и сама Земля. Ель подпирала небо, чтобы оно не упало на Землю. Солнце отдыхало на ее ветвях. Из-под ее корней нарождался робкий родник, чтобы потом превратиться в могучую Белую Каму. Издалека приходили люди поклониться Матери Леса. Но однажды мачеха Солнца, Злая Молния, страшным огнем опалила Ель. Ель умерла. Но пришел человек и оживил ее: он сделал из нее гусли и вложил в них свою человеческую душу. Так у людей появились Великие Гусли. Когда они звучали, Солнце приближалось к Земле, чтобы их послушать. Когда они пели Мелодию Небесной Росы, Небо плакало дождем…╩
В самом деле, удмурты – один из самых поющих народов. “В руках гусли, а в сердце песня╩, – гласит народная поговорка.
Мы не говорим – язык говорит,
А на гуслях струна говорит,
На гуслях струна говорит,
В глубине сердца огонь горит.
Особенно заботились о том, чтобы подростки бережно относились к природе. Многие деревья, родники, озера, птицы считались священными. По представлениям удмуртов, дерево имеет душу, обладая сверхъестественной силой. Перед уходом на службу в армию новобранец рубил сучья на верхушке выбранной им ели. Если он умирал, высыхало и “его╩ дерево. Или возьмем отношение к воде. Нельзя заходить в воду просто так, надо сначала получить на это право, “выкупить╩ у божества воды: бросить листочек, камешек или денежку. Нельзя пить родниковую воду, припав к роднику ртом – станешь жадным, пить надо, черпая воду ладонью. Попил – брось хотя бы листочек. Не случайно лирический герой многих удмуртских песен представляет себя после смерти превратившимся в часть природы:
Ой, тело, мое тело,
Станешь, наверное, большой
рыбой.
Ой, руки мои, ноги,
Станете, наверное, сучьями,
упавшими в воду…
Для нас до сих пор остаются актуальными слова Ушинского, считавшего, что воспитание, созданное самим народом и основанное на народных началах, имеет ту воспитательную силу, которой нет в самых лучших системах, основанных на абстрактных идеях или заимствованных у другого народа.
Елена НИКИТИНА
Ижевск
Комментарии