Мастера и подмастерья «Царицына». Урок уходит, уступая место диалогу

Во дворе московского центра образования №548 «Царицыно» зеленеет виноград. Конечно, он не плодоносит в нашем климате, но выдержал уже много зим. Тихо. Каникулы. Вместе с директором центра Ефимом Лазаревичем РАЧЕВСКИМ мы сидим во дворе, где обычно играют дети, а виноградная лоза над нами шелестит своей листвой.

Центр образования №548 был создан в 1936 году и располагался на окраине столицы в районе Нижние Котлы. Первый выпуск школы ушел на фронт. С 1968 года школа переехала в новое здание, и вскоре здесь начали углубленно изучать математику и физику. Годы шли, здание передали педагогическому училищу, и школа переехала в другое место, на улицу Маршала Захарова, где располагается и ныне. Строительство нового здания – особая история. К 1990 году руководство школы было вынуждено ввести третью смену, слишком много было детей. Пополнился и педагогический коллектив. В 1994 году школа «расселилась» наконец по нескольким корпусам, что дало возможность работать в одну смену. Возник большой блок дополнительного образования, начался постепенный переход от школы-комплекса к центру образования…

Такова вкратце история школы. Ну а сегодняшний день? Центр образования №548 вошел в число лучших образовательных учреждений страны, став самой лучшей школой Москвы, ему присуждена Премия Президента Российской Федерации в области образования. И это событие стало поводом для нашего разговора.

– В составе центра несколько профильных школ, – рассказывает его директор Ефим Рачевский. – Все они начинаются с девятого класса. Математическая, химико-биологическая, историко-литературная, правовая, художественная. Художественная – единственная, которая начинается с пятого класса… Профили выбраны в соответствии с родительскими запросами. В то же время некоторые из них сложились исторически, например, математическое направление. А пик пришелся на 1992 – 1993 годы.

– Это как-то связано с развитием профильного образования?

– Никак. Концепция профильного обучения, профильного образования появилась позже.

– Опередили.

– Нет, мы не опередили и не старались. Это просто показывает, что профильное обучение имело и имеет смысл.

– Как ученику выбрать профиль?

– Методом проб и ошибок, другого нет. Это первое. Второе – «поход в профиль», как я говорю, не означает конечную станцию в образовании ученика. Его можно хоть пять раз поменять. Поэтому все опасения, что, например, человек пошел на математический профиль, а потом у него вдруг возникла необходимость заниматься литературой, ничего под собой не имеют и не страшны. Более того, у нас нет так называемого жесткого профиля. У нас нет профильных классов. У нас – индивидуальные образовательные профильные программы. Персональные. Можно взять и включить в компонент профильного обучения такие вроде бы несопоставимые предметы, как литература и математика. Таких индивидуальных профильных планов в старшей школе у нас здесь порядка 40 – 50.

– Этот профильный план разрабатывает сам учитель?

– Нет, в том-то и дело, что индивидуальный профильный план разрабатывают ученик и его семья. Естественно, в тех пределах, в которых школа может себе позволить. У нас, например, нет хинди и вряд ли когда будет. Большинство семей сейчас эту индивидуально-образовательную карьеру, или, как говорят, траекторию, начинают определять довольно рано, когда ребенку 14 лет, а некоторые еще раньше. Они уже примерно знают, чего хотят.

– Но ведь семья может непрофессионально подойти к разработке плана?

– А для чего мы существуем? Чтобы дать консультацию, помочь, подсказать. В нашей школе это не преподается, но есть в другой школе. Мы переживаем, когда от нас уходят хорошие дети, но, если ребенку надо то, чего мы дать не можем, мы подсказываем куда пойти.

– Каковы наиболее характерные родительские запросы? В свое время популярностью пользовались юриспруденция и экономика…

– Это уходит в прошлое. У умных родителей какие запросы к школе? Комфортность и безопасность образовательной среды, чтобы школа не пожирала все время ребенка, чтобы оставалось оно еще на что-нибудь, на спорт, на искусство. Семью сейчас очень волнует, что представляет собой базисная часть учебного плана. Все меньше и меньше родители задают вопрос, готовят ли в вашей школе юристов или прокуроров. Это потому, что культура семей возрастает и люди начинают понимать: главная задача школы (мы проводили такое социологическое исследование) – не наполнение голов ненужным интеллектуальным грузом, а предоставление возможности самостоятельно учиться. Обретение навыков самопознания. Абсолютное большинство интересует коммуникативная культура: иностранный, русский языки, компьютерная грамотность, математика как язык, а не как предмет, который «выстраивает мозги». В последние три года наметилась новая тенденция: от экономики и юриспруденции к естественным наукам. Все больше и больше спросом пользуются биология и биотехнологии, физика и химия.

– Как ведется прием в художественную школу?

– О, он очень интересен. Раз в году в начале марта мы объявляем конкурс на детский рисунок памяти Нади Рушевой. К нам съезжаются более тысячи детей. Рисуют, где хотят и на чем хотят. Потом мы подводим итоги. И 25 лучших из тысячи зачисляются в пятый класс. Все. В художественной школе по одному классу. Педагог здесь должен быть еще и хорошим художником. Здесь используется принцип «мастер – подмастерье». Дети учатся рисовать не на уроках. Художественная школа для меня – это сгусток деятельностного подхода в обучении. Не зря психологи установили закономерность: ребенок усваивает десять процентов от того, что слышит, двадцать – от того, что видит, и семьдесят – от того, что делает. Поэтому делание – это очень важно. Способность к действию, а не к заучиванию и пересказу. В других профильных классах доминирует со своими особенностями тот же принцип действия. В математике – решать, создавать новые задачи, применять технологии решения задач совершенно в другой сфере. Есть известный эксперимент, когда в двух девятых классах дали задачи по математике, одному классу сказали, что это задачи по геометрии, а другому – нет. Первый класс решил, второй – не смог. Возникла новая ситуация, и они не сумели работать в новом проблемном поле. Учить детей работать в проблемном поле – одна из наших главных задач.

– Как вы работаете с родителями?

– Если учесть, что в школе почти 1600 детей, а это почти 3000 родителей, конечно, я не могу с ними индивидуально разговаривать (кстати, вопрос директору можно задать на сайте центра образования: http://www.mhs548.ru. – В.Б.). Для этого есть классный руководитель, социальные педагоги, психологи, которые занимаются профориентацией, есть школьный сайт и периодический лекторий для родителей. Семьи опережают школу по информационной культуре, и нет родителей в начальной школе, которые бы не заходили регулярно на школьный сайт.

– Оценки выставляете на сайте?

– Выставляем. Мы это делаем уже четвертый год. Родитель может узнать оценки только своего ребенка. У него есть свой логин и пароль.

– Мы определили, что такое современный родитель. А каким, по-вашему, должен быть современный директор?

– Хороший директор должен не бояться принимать решения и уметь их принимать. Но прежде всего он должен быть носителем актуальной философии образования. Многие почему-то рассматривают директоров только как крепких хозяйственников. Это не совсем так: эти хозяйственные достижения никому не нужны, если в них не будет смысла. Вот перед вами симпатичный дворик. В нем же великий смысл! Это игровое пространство для детей подросткового возраста, которые в нем очень нуждаются! Если директор – носитель образовательной философии, то все остальное приложится. Естественно, он должен обладать чертами менеджера и способностью к управлению. Но об этом я уже сказал. Управление – это умение готовить и принимать решения. Больше ничего не надо.

– В чем заключается, если коротко, ваша педагогическая философия?

– Она очень проста. Во-первых, нельзя жить в состоянии иллюзий, что школа – единственное место, где можно учиться. Во-вторых, лучше всего учиться в процессе совместного действия учителя и ученика. Третье, главная задача школы – дать ту сумму технологий, которая позволит самостоятельно добывать знания, информацию. Четвертое – в школе обязательно должна быть культуросообразная и возрастосообразная среда. Этого достаточно. От этого уже можно отталкиваться.

Самое интересное в нашей школе – это, я бы определил так, диалоговый учитель. Способный выстраивать процесс обучения в диалоге, в групповой работе, а на каком материале, в каком профиле – это уже второе дело. Конечно, преимущество профильности в том, что мы позволили наконец-то ребенку заниматься любимым делом, тем, что ему нравится. Все остальное – это чистая технология.

– Как вы открыли принцип обучения в диалоге?

– Автором первого был Аристотель, который обучал своих учеников, прогуливаясь и беседуя с ними. Таким образом, это не наше изобретение, ему несколько тысяч лет. Второй заключается в том, что совершенно изменились дети, они научились выражать сомнения в достоверности получаемой информации. Это не обязательно чувствуется на примере такого предмета, как история. В-третьих, информационная культура у них очень высока. Если они не находят ответа на свой вопрос в школе, они его ищут в других местах. Школа перестала, в-четвертых, быть главным источником информации. И это всем надо понять. Более того, она вовсе не главный, не основной источник получения информации и знаний. Я не иду в школу за знаниями. Я иду сюда, чтобы меня научили искать и добывать их, и с ними работать. А это возможно только в режиме диалога. Если вместо него будет сплошной учительский монолог, то ребенок превратится в объект кодирования. Учитель что-то несет, ученик старательно в своем сознании записывает, а через урок выполняет функцию декодера. Такая школа сегодня никому не нужна.