На чтение: ≈ 15 мин.Прежнее развитие мира, его формационный процесс, похоже, закончился. Каким будет новый тип развития, никто не знает. Человечество, как утверждают философы, вступило в кризисный этап своего существования. Путь к новому миропорядку многим видится через хаос.
На фоне глобальной, даже вселенской озабоченности протекает жизнь конкретных людей, которым дела нет до глобалистики и нового миропорядка. Им бы свой дом сохранить да детей воспитать. Но, оказывается, и то, и другое сегодня тоже делать труднее, чем прежде.
Прежде всего произошло социальное, материальное и имущественное расслоение детской среды. Появилась, как говорят, новая школьная популяция – “дети рынка”. Среди школьников всех возрастов усилились индивидуалистические, эгоистические настроения, интерес к вещам и деньгам, тяга к развлечениям и удовольствиям. Уже нередким явлением в детской среде стали мелкое предпринимательство, торговля и обмен, требование денежного вознаграждения за помощь одноклассникам в учебе.
Главные жизненные планы старшеклассников, конечно же, связаны с вузовским образованием. Но и здесь появились новые мотивы. Все реже выбирают вуз по внутреннему влечению, все чаще – тот, куда легче попасть. В него не поступают, в него “устраиваются”. Главное – “зацепиться” и перетерпеть первый курс, а там видно будет. Все чаще конкурентоспособность определяется родительскими деньгами.
Для многих (особенно для парней) вуз – это пятилетняя ниша, оттягивающая время вступления в настоящую реальность. Прав А.В. Мудрик, который утверждает, что молодежь сегодня является жертвой социализации.
Может ли школа брать на себя ответственность за будущую жизнь своих воспитанников?
Конечно, об ответственности говорить трудно, но тем не менее помогать детям в такой ситуации школа все равно должна. Все дело в том, как это делать. Если прямого решения нет, надо выходить на проблему с другой стороны. Вместо лобовой ориентации на профессии и специальности, думается, сегодня важнее сосредоточить усилия педагогов на воспитании в детях тех качеств, которые помогут выдержать повышенные нагрузки новых условий, не поддаться соблазну темных путей, сохранить и реализовать лучшие человеческие потенции. Ведь сегодня нужны не просто дельцы и ловкие предприниматели, а те, кто не позволит манипулировать собой, кто сумеет проявить способности к социальному творчеству.
Но где взять такой опыт? Где найти такую идеальную школу жизни?
Выход один – самим конструировать, создавать реальность, которая по отношению к объективной может показаться инобытием.
Вообще-то человечество имеет в этом богатый опыт. Его глубоко проанализировал М.М.Бахтин в книге о Рабле. Но есть и более близкие примеры, и их педагоги знают прекрасно. Мы имеем в виду феномен игры.
Игра – это вид непродуктивной деятельности, в которой играющий человек (ребенок) обнаруживает свою сущность. Она не есть обыденная жизнь, но ее влияние на повседневность необыкновенно велико. Известный знаток игры Хейзинга считает, что человеческая культура возникла в игре и до сих пор носит игровой характер. Вообще прежде чем изменять окружающую среду, человек сделал это в собственном воображении, в сфере игры.
Воспитатель тоже нередко прибегает к игровой модели педагогической ситуации, он с детьми как бы вначале разыгрывает ее. В нашем деле есть настоящие мастера игры. Искусственно создавая некую среду воспитания, они добиваются того, что дети испытывают реальные ощущения реальной жизни. Здесь очень важно, чтобы воспитанники были заинтересованными сотворцами этой субъективной реальности.
Прагматики от педагогики нередко выказывают активный протест, даже возмущение, обвиняя педагогов-романтиков в обмане, который якобы потом оборачивается неразрешимыми жизненными проблемами.
Сегодня, когда понятие “утопия” многими воспринимается как жестокий обман, романтикам особенно трудно. Не очень облегчает их положение и ссылка на мировые авторитеты, например на Оскара Уайльда: “На карту Земли, на которой не обозначена утопия, не стоит смотреть, так как эта карта игнорирует страну, к которой неустанно стремится человечество… Прогресс – это реализация утопий”.
Что же касается детей, то они отлично понимают относительность, условность создаваемых утопий. Сегодняшние дети, как правило, лучше своих воспитателей знают реальную жизнь молодежи, некоторые даже уже устали от информационного тоталитаризма, обращенного на них. Им хочется необычного и красивого. С каким удовольствием они облачаются в костюмы и платья ХIХ века! Как увлеченно современные парни-старшеклассники играют гардемаринов! С какой самоотдачей погружаются они в пушкинскую эпоху, проводят вечера поэзии, поют русские романсы!
Если воспитание – это движение к идеалу, если мы действительно хотим, чтобы наши дети были умными, добрыми, порядочными людьми, необходим соответствующий опыт отношений, дел и поступков. Нельзя же полагаться только на просвещение и поучение. Значит, школа в своей воспитательной гуманистической системе неизбежно будет создавать идеализированные “островки будущего”, “опережающие ситуации”. Аркадий Петрович Гайдар придумал благородного мальчишку Тимура, и эта выдумка породила такую воспитывающую реальность, какую не знал ни один педагог мира. На тимуровском движении воспитались несколько поколений прекрасных людей.
Педагоги говорят, что это был гениальный социальный проект, блестяще реализованный нашей детворой в тяжелейшие годы войны.
Современные воспитательные системы часто включают в себя “опережающие ситуации”, специально придуманные и реализуемые дела и отношения, улучшающие реальную действительность. Тщательно подготовленные и на высоком уровне проведенные, они превращаются в редкие, но запоминающиеся события, компенсирующие то, чего недостает в повседневной жизни. Скажем, многие современные дети испытывают острый дефицит добра, ласки, внимания, мечты. В юности, как правило, возникает потребность в общественном признании, в удовлетворении своего “эго”, в творческой самореализации. И взрослые, и дети хотят быть востребованными, хотят быть нужными, даже необходимыми. Если этого своевременно не произойдет, многие прекрасные задатки, способности так и погибнут, не получив своего развития. Скажем больше, разделяя мнение Штайнера: “Неразвитые задатки переходят в свою противоположность”.
Это было известно давно: еще гениальный М.Ю.Лермонтов дал тому классический пример в знаменитом монологе Печорина: “Да, такова была моя участь с самого детства! Все читали на моем лице признаки дурных свойств, которых не было; но их предполагали – и они родились…”
Интересно, сколько наших юных современников подписались бы под этими словами?
Конечно, прямая аналогия здесь вряд ли уместна, но некоторое сходство все же заметно. Такое случается в человеческой общности, построенной на ложных ориентирах и ценностях, в обществе людей, испытывающих глубокий духовный кризис.
Очень вероятно, что, выйдя из школы, наши выпускники попадут именно в такую среду. Как им помочь? Вот один из возможных путей.
В московской школе N 825 создана и успешно развивается воспитательная система гуманистического типа. Функциональным узлом ее является весенний лагерный сбор, проводимый ежегодно в мартовские школьные каникулы. Это уникальное явление школьной культуры, действующая модель идеальных отношений между людьми. Образ общины, принадлежащий к фундаментальным духовным потребностям русского человека, лежит в основе организации жизни сбора. Сюда приезжают, чтобы погрузиться в особый мир, созданный по законам, отличным от мира реального. Внешне трехдневный сбор представляет собой комплекс коллективных творческих дел, проводимых в условиях высокой интенсивности, с обязательным выездом участников за пределы города. Но сбор не имеет какой-либо практической, утилитарной цели. Он является самоцелью, воспитательной самодостаточной системой, общей духовной ценностью. В то же время он имеет высочайшее личностное значение для каждого участника в отдельности.
Александр Сидоркин, исследователь воспитательных систем, пишет о сборе:
“Эта маленькая утопия – именно потому, что она утопия, – осуществима только при условии ее непродолжительности и относительной изолированности”.
Организаторы сбора очень избирательно относятся к окружающей среде, включая в жизнь сбора только то, что соответствует его природе. Вот пример.
На ХХIII сбор (март 2000 года) был приглашен удивительный человек – Владимир Владимирович Кореев, боцман российской шхуны “Апостол Андрей”, совершившей в 1999 году кругосветное плавание по маршруту, по которому никто в мире не отважился ходить. Маленький геройский экипаж настоящих русских мужчин, пережив девятибалльные штормы, трехмесячный дрейф во льдах, многочисленные поломки и опасности, вызвав удивление и восхищение мореходов разных стран и народов, спокойно и скромно вернулся по Северному морскому пути в Архангельск. И теперь ребята замышляют новое путешествие: они хотят по старинным чертежам построить точную копию судна Афанасия Никитина (своего земляка!) и пройти его маршрутом “за три моря”.
Мы смотрели на наших детей, перегруженных отрицательной информацией о политических авантюристах и героях криминала, о зомбированных алкашах и наркоманах, и радовались: пусть знают, какие люди есть в сегодняшней России!
Когда же Владимир Владимирович пригласил всех на зимний костер в лесу, восторгу не было границ. Вот она, романтика в чистом виде.
Но обратимся снова к А. Сидоркину: “Сбор, занимая по времени меньше одного процента продолжительности учебного года, является самой яркой школьной традицией, самым сильным средством объединения, создания чувства “мы”.
Конечно, объективно существующая повседневность является основной реальностью школьной жизни. Но педагогизируя ближний социум, расширяя воспитательное пространство, мы значительно облегчаем послешкольное включение своих воспитанников в сферу социального взаимодействия, а принятые в юности идеалы могут служить им неплохой нравственной опорой.
Итак, развитие современного ребенка, школьника проходит одновременно в трех реальностях. Первая – объективная повседневная, которую он изменить не может. Он должен принять ее как данность, постараться понять и приспособиться, приноровиться к ней, обрести опыт, который, как известно, – “сын ошибок трудных”. Вторая – субъективная, которую можно на какое-то время создать сообща, по взаимному согласию. В ней реализуются потребности, не реализованные в повседневной жизни. Третья – виртуальная реальность, созданная новыми технологиями, в которой можно видеть, слышать, двигаться и даже осязать. В этих трех реальностях так причудливо переплелись вымысел и реальность, мнимость и истинность, что, похоже, мы постепенно подходим к принципиально новому пониманию и ощущению человеческого бытия.
Владимир КАРАКОВСКИЙ
Выбор читателей
Комментарии