Любовью за любовь

​Я пришла в школу не сразу. Окончив Тимирязевскую академию, сначала работала в природоохранном учреждении. Недолго. Работа моя показалась мне скучной, неинтересной и, главное, никому не нужной. Именно в тот момент я остро почувствовала справедливость слов Н.С.Лескова, который сказал однажды, что лучше ничего не делать, чем делать ничего. Я поняла тогда, что хочу работы: живой, с людьми, а еще лучше с детьми…

Все чаще и чаще я стала вспоминать, как мне нравилось в школе, когда была старшеклассницей: заниматься с младшими ребятами, ходить с ними в походы, инсценировать сказки на Новый год, организовывать конкурсы и концерты. Мне было хорошо с детьми, у меня все славно получалось.А может, пойти в школу? Ведь я могу преподавать биологию, химию. Я стала представлять себе, как перешагну порог классной комнаты и вольюсь в особый, ни на что не похожий школьный гомон, как ребята, не сразу заметив меня, понемногу затихнут, а я сначала пройду между партами, загляну в их лица, потом начну с ними разговаривать с тайной надеждой расположить к себе. Ну да, я буду делиться своими знаниями и общаться с ребятами, живыми, любопытными, непосредственными. Вот чего я очень хочу…Постепенно мое желание превратилось в навязчивую идею, и довольно скоро я оказалась в школе. С первых же дней я нырнула в клокочущий поток беспокойной жизни, полный трудов, тревог, ошибок, преодолений, но никогда не пожалела о своем выборе, поняла, что это мое дело, мое предназначение. Мне интересно в школе все, кроме, конечно, заполнения журналов, различных собраний и тому подобного. А больше всего мне нравятся дети, я будто наяву слышу голос одного древнего философа: «Заберите у нас все, оставьте только детей». Я это очень понимаю.Может быть, самое привлекательное в моей работе – это то, что те самые дети, мои ученики, которым я на уроках рассказываю о многообразии живого окружающего мира и о строении клетки, очень многому учат и меня. Стало быть, мои ученики одновременно стали и моими учителями. Учеба происходит почти незаметно, я это не сразу осознала, но когда поняла, обрадовалась. Чему же они меня учат? Ну, во-первых, они меня очень организуют, я сразу уяснила, что не могу опоздать на урок, это вообще исключено. Постепенно именно мои ученики научили меня продумывать урок, выстраивать его, рассчитывать все сорок пять минут до последней минутки. Очень понятно, что со звонком дети утрачивают интерес к сути дела, они уверены, что звонок их друг, их помощник, спаситель, никто не имеет права отнимать у них такое важное для них, такое долгожданное время перемены. Сначала это меня немного удивляло, потом я вспомнила себя в их возрасте, вспомнила, как много всего успевали мы на переменах: и рассказать друг другу, что было вчера, и поймать чей-то неравнодушный заинтересованный взгляд, и просто поболтать. А еще я вспомнила, как звонок на урок, напротив, всегда звучал враждебно и, что удивительно, казался нам всегда неожиданным, как будто за школьные годы мы не привыкли, что он непременно прозвенит в свое время… И я поняла детей – надо все успеть до звонка. Правда, у меня осталась робкая надежда: может быть, если я когда-нибудь стану Мастером, дети, завороженные, будут слушать меня затаив дыхание, не обращая внимания ни на что. Но пока, как это там, в «Золушке» Шварца, я еще не волшебница, я только учусь.«По рассуждении зрелом», дети правы. Они со свойственным их возрасту максимализмом не выносят никакого давления, пренебрежения правами их личности, отношения свысока. Учителю нужно быть очень корректным и тонким, чтобы сохранить дистанцию, не пойти на поводу у детей, превратившись в слабака, которого прежде всего сами дети ни во что не будут ставить, в то же время никого не обидеть, не унизить и ни в коем случае не задеть чью-то ранимую детскую душу словом, пренебрежительным взглядом или просто невниманием и холодом. Как же трудно соблюсти эту грань, не переступить ее! Я этому еще не научилась, но я учусь, учусь каждый день.Я учусь у своих учеников и справедливости. Известно, что у ребят чувство справедливости обостренное, гипертрофированное. Меня, например, очень удивляло, что когда я во время урока делаю кому-нибудь замечание, то сразу слышу возмущенный голос: «Это не я, это Бобков начал…» Поначалу меня это очень раздражало, я пыталась объяснить детям, что мы на уроке, а не в суде, некогда разбираться, кто первый, кто последний. И все-таки дети победили: теперь я делаю замечание и тому и другому. Побороть их желание найти одного истинно виновного мне не удалось.А еще ребята учат меня терпению. Я поняла, раздражение всегда возникает из-за того, что другой человек не такой, как ты, другой, а это совершенно неправильно, человек свободен, человек самобытен. Любого надо постараться понять, а не подгонять под себя. Относится это и к детям, интересно то, что именно они привели меня к такому выводу – научили.Еще я заметила, что с детьми невозможно быть нечестными, они чувствуют любую фальшь. Я честна с детьми даже в мелочах. Если кто-то задает мне вопрос, ответа на который не знаю, я не виляю и не лукавлю: «Не знаю, ребята, простите. Но обязательно узнаю и расскажу». Могу долго, даже несколько часов, решать задачу и обязательно нахожу ответ, а на следующий урок приношу детям его «в клювике».Мои ученики-учителя убедили меня в том, что свой авторитет учитель должен зарабатывать, что он не бесплатное приложение к профессии, причем зарабатывать ежедневно, каждый день заново.Когда я только начинала работать в школе, я хорошо понимала высказывание К.Д.Ушинского о том, что учитель до тех пор учитель, пока он учится сам. Я понимала это, но думала, что это касается углубления знания по своему предмету, что нужно много читать, совершенствовать методические приемы. Это действительно все нужно делать и даже необходимо, но я не знала тогда, что главным моим учебником будет школьная жизнь, а главными учителями станут мои ученики.Замечу еще, что мои знакомые и друзья любят на досуге порассуждать о том, что, дескать, наше поколение было лучше, добрее, что мы больше читали книг, были дружнее, активнее, в чем-то я с ними соглашаюсь, но часто и спорю. При этом я знаю, что можно за многое критиковать и наше время, и сегодняшнюю школу… Но только не детей, непосредственных, отзывчивых, всегда готовых к добру и всегда идущих за тобой, если им интересно, если ты к ним с любовью, за которую, кстати, они всегда платят сторицей, они всегда щедры.Главное – они еще учат тебя, при этом как бы вовсе не уча, то есть самым бескорыстным, самым настоящим образом.Анастасия ШАРАПОВА, учитель биологии школы №1449