Любая школа может стать киношколой

В конце 2013 года в Московском киноколледже в рамках Международной конференции «Кинообразование в современном мире» состоялся круглый стол «Кино в современном образовании», в котором приняли участие директор Музея кино Н.Клейман, телеведущий Е.Марголит, руководитель киноинститута в Сан-Франциско К.Коппола, киновед, преподаватель киноколледжа Д.Саксонов, художественный руководитель киноколледжа А.Степанова.

Д.САКСОНОВ: – Министерство образования и Министерство культуры решили ввести программу «100 фильмов» в школах. В массовом воплощении это может привести к тому, что школьники возненавидят кино, как все, к чему их принуждают. «100 фильмов» сверху спустили в школы, дети смотрят «Броненосец Потемкин»… Но как сделать, чтобы не провалить хорошее начинание? Н.КЛЕЙМАН: – Я боюсь, что эту абсолютно правильную инициативу постигнет судьба Закона Божьего в царской школе, когда, насаждая религию, в результате вырастили атеистов. Как возникла идея про «100 фильмов» для школ? Когда-то в Европейской академии кино выступили три замечательных кинематографиста: Вим Вендерс, который тогда был президентом этой академии, Иштван Сабо – венгерский режиссер и Девид Патнэм – английский продюсер. Они выдвинули комплексную программу спасения европейского кино. Было предложено создать параллельный круг кинопроката, потому что иначе не победить американское кино. В США делают дорогие с точки зрения производства фильмы, но дешевые – из-за большого тиража – прокатные копии, и они всегда будут побеждать в прибыли. Это надо понимать совершенно четко: если мы говорим о коммерческой стороне дела, то Голливуд выигрывает всегда. Я не критикую все американские фильмы, там есть замечательное кино вне Голливуда и в Голливуде, но коммерция побеждает,  нужно создавать второй круг кинопроката. В нашей стране такой круг был: вузовские залы, профсоюзные залы, киноклубы,  благодаря этому отечественное, а также европейское, латиноамериканское, азиатское кино хотя бы частично возвращало потраченные на него деньги. Но этот независимый круг кинопроката сейчас последовательно уничтожается. Второе предложение по спасению европейского кино было связано с введением в школах преподавания кино (вместе со вторым кругом кинопроката). Ни о каких конкретных 100 фильмах речи идти не могло. Что это вообще за такая магическая цифра 100? А если их будет 98 или 105, это уже запрещено? Но тогда прозвучала очень здравая мысль, которую высказал Вим Вендерс: школу надо разделить на 4 уровня. В младших классах показывать один тип фильмов, в средних – другой тип, в старших классах – третий,  в высшей школе дать все богатство самых сложных фильмов. При этом не нужно бояться дать младшим классам слишком сложные фильмы,  необязательно показывать им только сказки. Я помню, как мы однажды школьникам 4-5-х классов показали замечательный немецкий фильм «Мост» Бернхарда Вики о гибели нескольких ребят из гитлерюгенда в 1945 году, когда уже наступали союзные войска и было понятно, что все проиграно. Эти бедные мальчишки, которых отправили защищать мост,  погибли за глупую идею. Мы тогда не знали, как прореагируют на такое кино 11-12-летние ребята. Честно вам скажу, я волновался, но потом увидел повзрослевших ребят – они за этот сеанс повзрослели, они были абсолютно серьезными, говорили самые серьезные вещи. Перед фильмом мы сделали вступление, объяснили, что такое гитлерюгенд. Мы сделали тот экспериментальный сеанс для того, чтобы понять, где возрастная граница, – как оказалось, она очень подвижна. Потом мы не побоялись показать в старших классах фильм А.Рене «Прошлым летом в Мариенбаде», который считается очень сложным, но стоило сделать маленькое вступление, объяснить, что такое реальное зрелище, что такое мнимое, воображаемое, сослагательные наклонения, и ребята внимательно смотрели кино и после этого замечательно о нем говорили. «100 фильмов», предложенные для факультатива в школах (на самом деле их не 100, а значительно больше, но пока предположим, что 100), нужно сначала разделить по возрастным уровням. В начальных классах я показал бы наши сказки, к примеру, сказки Александра Роу, но рядом со сказками показал бы былины, которые уже немного посложнее. Фильм С.Эйзенштейна «Александр Невский» тоже можно показывать в начальных классах. Еще я  показал бы картину Стивена Спилберга «E.T. Инопланетянин», которую нужно смотреть детям от 6 лет, ведь если наша страна страдает от ксенофобии, то начинать надо с этого возраста и с этой картины. Мы потом покажем более сложные взаимоотношения этносов и религий, но давайте начнем с такой благородной сказки. Мы не должны бояться разрушить глупое противопоставление «наше» кино и «не наше». Мы живем в едином мире,  пора прекратить такое глупое деление. Как нас учили во ВГИКе? Есть «История зарубежного кино» и «История советского кино», как будто мы были на другой планете. Сейчас мы пытаемся интегрировать наш кинопроцесс в мировой, значит, в список фильмов для школьников, на мой взгляд, нужно включить лучшие фильмы мирового кино. Делая программу фильмов для школ, нужно уйти от европоцентризма и голливудоцентризма. Если мы им не покажем картины выдающегося японского режиссера Ясудзиро Одзу или индийский фильм «Песня дороги» Сатьяджита Рея, один из самых великих фильмов в мире, который не имеет шанса появиться у нас в прокате потому, что он не соответствует канону индийского кино с песнями, плясками и мелодрамой, то это будет плохо.  Фильм «Песня дороги» абсолютно понятен детям начиная с 9 лет. Впрочем, и в европейском, и в американском кино очень много незамеченного, есть, например, замечательный шведский режиссер Арне Суксдорф, его картина про хитрого лиса трогает всех. Конечно, надо показывать Феллини, Антониони, Эйзенштейна, Пудовкина, Довженко, но надо показывать и Флаэрти, и Суксдорфа, и Рея. Кино необыкновенно богато и разнообразно, а мы топчемся на таком маленьком участке… Что мне хотелось бы еще предложить? Чтобы к этим 100 (или больше) фильмам приложили всю фильмографию режиссеров. Тогда желающие смогут сами смотреть то, что их заинтересовало.Те, кто дает эти списки – «100 фильмов», говорят, что решают задачу патриотического воспитания, но патриотизм прежде всего для порядочных людей. Непорядочные люди делают из патриотизма шовинизм, любое понятие легко превратить в противоположность. Мне же кажется, что главная задача кино – воспитать порядочных людей. Я считаю, что надо учить учителей, надо создавать педагогов,  нужно получить право на показ лучших фильмов в школах, вместо того чтобы нам показали в очередной раз то, что показывают по телевизору. На мой взгляд, школьная фильмотека должна обладать определенным количеством фильмов обязательных, как есть обязательные в литературе произведения Пушкина, Шекспира, Гете. Идею подготовки педагогов для кинообразования в школах  мы предлагали Никите Михалкову в свое время, но он отверг это. Мы предлагали сначала ввести соответствующую программу в педагогические университеты, то есть не торопиться со школами, а начать сейчас готовить первых кинопедагогов. У нас же, как всегда, начали с противоположного конца. Надо работать с педагогами следующим образом. Взять несколько экспериментальных школ (в Москве есть очень хорошие школы, с хорошими педагогами),  обсудить программу с ними. Может быть, привлечь педагогические вузы, попробовать программу на старших курсах, на тех, кто уже завтра будет преподавать детям, на тех, кто уже преподает, попробовать на реальной аудитории,  вместе с ними обсудить возникающие трудности. Мне кажется, нужно использовать кино, чтобы преподавать фундаментальные, базовые понятия этики, гражданского поведения, ответственности. Я с радостью показал бы «Детство Горького» М.Донского, а рядом «Юный мистер Линкольн» Д.Форда и сказал бы: «Вот растет мальчик, который станет великим писателем, а вот человек, который стал великим президентом». И мы покажем, что получается из такого сопоставления, какие качества будут привлекательны в одном и другом случае. То есть с помощью кино нужно учить не истории кино как таковой, а истории страны, истории человечества, истории общества, базовым ценностям семьи. Я считаю, что вопрос надо решать именно так, а не говорить: «Мы не можем пропустить Эйзенштейна, потому что он великий режиссер». Из фильмов Эйзенштейна нужно показать школьникам «Генеральную линию», а не «Броненосец Потемкин»,  сказать: вот трагедия России, вот трагедия русской деревни, которая до сих пор не решена. Эта картина, которую вы нигде не увидите, ни на экране телевизора, ни в прокате. К.КОППОЛА: – Вы говорили, что есть простенькое кино, где плохие и хорошие парни, что это не очень хорошо. Но я хочу сказать, что мой дед, который был шахтером,  ходил в кино и смотрел вестерны, где люди в черных шляпах – плохие, а в белых – хорошие. Даже вестерны (как бы простые) были настоящим искусством,  великий режиссер Джон Форд многому научился у этих вестернов. Что вы думаете по этому поводу? Н.КЛЕЙМАН: – Я не хочу говорить о Голливуде в целом и американском кинематографе в целом. В Америке есть великие мастера, то, что Джон Форд сделал из схемы вестерна, это не просто искусство, это еще и школа нравственности. Это очень важная школа для Америки 1930-х годов. Вы знаете, я преисполнен огромным уважением к Голливуду за многие вещи, в частности, за то, как Голливуд решил проблему чернокожего населения. Если бы не Голливуд, Америка не могла бы преодолеть расизм. Я могу вспомнить первые фильмы, которые поставили вопрос о равноправии рас.  Америка не просто так имеет теперь чернокожего президента. Дай бог, чтобы наше кино с такой же ответственностью отнеслось к проблеме национализма, которая сегодня у нас стоит очень остро. Когда я говорю про «хороших и плохих парней»,  имею в виду тот коммерческий пласт Голливуда, который имеет множество подражателей: на 20-й минуте фильма должна быть погоня, на 30 минуте – любовная сцена, а в конце должен быть хеппи-энд, где все счастливы,  герой женится на прекрасной девушке. Это уже не искусство, а продукт. А.СТЕПАНОВА: В кинематографе есть вещи, которые нужно понимать как давление на зрителя. Вот простой пример. На нашей конференции Евгений Марголит говорил о первых русских фильмах. Например, «Закройщик из Торжка» Протазанова был сделан по заказу, чтобы продать акции государственного займа. Надо понимать, что такой «заказ» есть у очень многих фильмов,  мы должны научить детей защищаться от того, что ими манипулируют. Я вижу, что и студенты киноколледжа не могут отличить на экране искреннего обращения к ним от манипуляции, а для такого различения необходимо владеть языком кино…Н.КЛЕЙМАН: – Обязательно надо говорить о языке кино, хотим мы или не хотим. Говорить о том, какими средствами выражается та или иная идея. Но цель наша не язык кино как таковой, а человеческое содержание этих 100 (или другого количества) фильмов. Е.МАРГОЛИТ: – Дело в том, что человеческое содержание неотделимо от исторического контекста. Необходимо рассказывать студентам о ситуации, в которой возник тот или иной фильм. Вот, например «Кубанские казаки», которые были символом сталинской эпохи. Я объясняю, почему эту картину в отличие от многих других зритель смотрел и продолжает смотреть. Смотрят ее потому, что она впитала чаяния людей в первые послевоенные годы, но с точностью до наоборот показав все то, чего у них нет. Я процитирую актрису Марину Ладынину, которая говорила: «Разве мы не понимали, что происходит? Мы делали только то, что могли сделать, мы дарили утешение». Когда на экране предстает все это невиданное изобилие, нам автор совершенно подчеркнуто говорит: «Ребята, это игра, это представление, это то, что мы хотим, какой бы жизнь была, и это вовсе не фотография жизни». При таком историческом комментарии студенты смотрят фильм совершенно другими глазами. Н.КЛЕЙМАН: – Когда во ВГИКе мы изучали историю кино, нам говорили: есть американское прогрессивное кино, но были там и фильмы, которые отвлекали трудящегося от классовой борьбы,  мюзиклы. Когда мы освободились от этих догм, то поняли, какую роль играли мюзиклы во время Великой депрессии в Америке, ведь сквозной линией этих мюзиклов было то, что жизнь прекрасна сама по себе, что жизнь есть высшая ценность,  мюзиклы давали огромный заряд надежды, той самой американской мечты, что трудности могут быть преодолены твоими усилиями. Мы должны показать разнообразие кинематографа и проблемы, которые кино помогает решить. Первое дело, которому нужно учить с помощью кино маленьких ребят, – преодоление страха, тогда и взрослые не будут бояться. Как известно, сейчас понятие «боюсь» – главная проблема нашего общества. Надо подумать с педагогами и психологами, каковы причины страха, как через кино работать с этими причинами, как помогать становлению личности, а попутно мы будем говорить, какими средствами работает кино.