Литература как порождение истории. Проект учебной программы для 9-11-х классов

Вопросы: 1) Александр I перед войной с Наполеоном говорил, что на его стороне «пространство и время». Что он имел в виду? 2) Что значит «скифский план войны»? 3) Когда, кем и при каких обстоятельствах была сказана фраза: «От великого до смешного один шаг»? 4) Назовите героев войны 1812 г. 5) История в жизни Жуковского и Батюшкова и ее влияние на поэзию. Патриотические стихотворения («Певец во стане русских воинов», «К Дашкову»). 6) Смысл истории в исторических элегиях Батюшкова («Переход русских войск через Неман», «Переход через Рейн», «На развалинах замка в Швеции»).

История. Уроки 24-25

(См. таблицу).

Причины войны (план-конспект)

a) Политические

– Обмен обманами (нарушение Тильзитских и Эрфуртских договоренностей): Корпус Бернадота был направлен в поддержку России в войне со Швецией, но не дошел. – Корпус генерала Голицына слишком поздно явился в поддержку Наполеона в войне с Австрией.

– Польский вопрос. Наполеон давал обещания полякам, чтобы использовать их; Александру же подчеркивал, что не намерен восстанавливать Польшу. Герцогство Варшавское – форпост Наполеона. Александр придавал вопросу о Польше первостепенное значение. Из-за отказа в браке с сестрой Александра Наполеон отказался ратифицировать договор об отказе восстанавливать Польшу.

b) Экономические

– Проблема выполнения континентальной блокады. Она была невыгодна самим французам.

– Денежные проблемы России – отказ Наполеона предоставить заем – при наличии договора с банкиром Лаффитом.

c) Психологические

– Давление окружения. Наполеон колебался. Меттерних, заискивая, уговаривал его «спасти Запад» от единственной угрозы: «У Европы один страшный враг – Россия… Один Наполеон может ее сдержать». На Александра оказывали давление общественные круги, стремившиеся к реваншу за Аустерлиц и Фридланд.

– Самолюбие Наполеона. Фуше: «Через 6 или 8 мес. Вы увидите, чего может достичь глубокий замысел [всемирная монархия], соединенный с силой, приведенной в действие… Я поведу за собой всю Европу». Самолюбие Александра: Или я, или он – вместе нам не царствовать.

d) Историческая необходимость («фатальность», исполнение судьбы России – наказанной нашествием и избавившей мир от Наполеона).

e) Религиозный фактор. В воззваниях Святейшего Синода указывалось, что Наполеон грозит «потрясением Православной Греко-Российской Церкви, тщится наваждением дьявольским вовлещи православных в искушение и погибель…»

Вывод: мелкие разногласия можно было уладить при помощи новой встречи – но ее не хотели ни Наполеон, ни Александр.

Ход войны

– Все-таки война началась! Переправа через Неман. 440000. Заяц перебежал дорогу.

– Основные этапы войны: Вильно, Витебск, Смоленск, Бородино, Москва, Тарутинский маневр, старая Смоленская дорога.

– Какие цели преследовал Наполеон? (Что можно заключить по таким его действиям: образование особого Белорусско-Литовского государства, 18-дневная задержка в Вильно, отказ от взятия Петербурга, двухнедельная стоянка в Витебске (уже 255000), уход из Смоленска?).

– С какой реальностью столкнулся он? Насколько она соответствовала его представлениям?

Вывод: Наполеон колебался. Чем дальше он продвигался в глубь России, тем больше в нем крепла уверенность, что на этот раз не он творит историю, а история использует его, он исполняет волю истории.

– Бородино: победа или поражение? (Работа с учебником). Толстой: «победа нравственная, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородином».

– Путешествие в сожженную Москву. Почему было принято решение оставить Москву? Что это означало – для Кутузова, Александра, жителей Москвы, русского народа, Наполеона? Как отвечает на этот вопрос солдат из стихотворения «Бородино»? Согласны ли вы с такой точкой зрения?

Д.з.: Сочинение на тему «Мой день в Москве 2/14 сентября 1812 г.».

Литература

2-й период творчества Батюшкова (1812 – 1821). Основные черты:

– Душевный перелом,

– отказ от эпикуреизма прежних лет,

– становление исторического мышления Батюшкова.

Перелом 1812 г. связан с вторжением Истории в «частную» жизнь поэта. История, развертывающаяся на его глазах, побуждает его отказаться от бездумного отношения к жизни, от упоения ее радостями. История стала тем непрошеным гостем, который, ворвавшись в «тихую хижину» смиренного пиита, перевернул весь ее уклад и заставил посмотреть на привычное новыми глазами. Прежняя философия осознается как «маленькая». Понятие «отеческого» расширяется: если раньше поэт в шутку обращался к «отеческим богам» своего дома, то теперь Отечественная война заставляет его почувствовать своим домом все Отечество: «Москвы нет! Потери невозвратные! Гибель друзей, святыня, мирное убежище наук, все осквернено шайкою варваров! Вот плоды просвещения или, лучше сказать, разврата остроумнейшего народа… Сколько зла! Когда будет ему конец? На чем основать надежды? Чем наслаждаться?» История кажется ему иррациональной, события «превосходят всякое понятие», кажутся похожими на сон, ответа на вопрос о смысле истории Батюшков не находит. История у Батюшкова – объективная данность, подчиняющая человеческую индивидуальность. Однако история оставляет о себе память, следы, и задача человека – читать «руны тайные» и почитать «праотцев останки драгоценны».

После 1814 г. творчество приобретает характер сугубо романтический. На первый план выходит этическая, социальная, гражданская позиция человека. Центральное место в творчестве занимает теперь жанр элегии. Романтическое неприятие действительности. «Развалины всеобщего порядка». За элегическим посланием «К Дашкову» оригинальные исторические элегии («Переход русских войск через Неман», «Переход через Рейн», «На развалинах замка в Швеции», «Пленный»). Первые веяния романтического принципа историзма. Явления современной жизни получают историческую глубину, осмысление действительности утрачивает поверхностно-плоскостной вид, становится исторически проблемным. История убеждает Батюшкова в непрочности всего земного: Все время в прах преобратило! Глядя на изменчивость жизни, поэт задается вопросом: Что вечно, чисто, непорочно? Где прямой сияет свет? Ответ: только в ином мире, и лирический герой Батюшкова погружается в мечты о «мире лучшем», он желает земную ризу бросить в прах и обновить существованье. Вера и надежда укрепляют его, ими ко гробу путь, как солнцем, озарен.

После перелома программный характер носит послание «К Дашкову». Привычный для себя жанр Батюшков наполняет теперь совершенно новым содержанием: Мой друг! Я видел море зла… В первой же строчке – непривычная для «домашнего» поэта гипербола и вслед за обращением к другу речь идет не о счастии, беспечности, весельи и т.п., а о зле. Ср.: Друзья мои сердечны! / Придите в час беспечный / Мой домик навестить – / Поспорить и попить!.. Мой друг! Скорей за счастьем / В путь жизни полетим… («Мои пенаты»). Друзья! Оставьте призрак славы, / Любите в юности забавы… («Совет друзьям») Мы потопим горесть нашу, / Други! В эту полну чашу, / Выпьем разом и до дна / Море светлого вина! («Веселый час»). Море вина – море зла. Образ «сонма богачей» «в рубищах» – для Батюшкова это смешение двух противоположных символов. Рифма славы – величавы. Привычные забавы – славы, но эпитет коварные. Декларативный отказ воспевать любовь и радость, беспечность, счастье и покой. Пусть лучше погибнет лира, если будет забыта Москва, отчизны край златой. Честь и слава осмысляются уже как сугубо положительные начала.

«Переход русских войск через Неман». В основе композиции антитеза: противопоставлены два лагеря как жизнь и смерть. Метафорой снегами погребен сразу задается тема смерти, сна. Эпитеты: угрюмый, опустелый, покинутые, брошенных, хладных, задумчивый. Черные угли и трупы на белом снегу. Одинокий «беглец», который не может никуда убежать. И наконец, как завершение темы – образ мертвых ног. Заданы пустота, тишина, тьма. Во второй строфе сначала повторяется, как бы длится образ пустоты и тишина и потом сразу – заполнение пространства и шум (гремят щиты, мечи…). Гипербола, отсылающая к героическому и сказочному эпосу: лес возникнул из земли! («Откуда ни возьмись», «как из-под земли»). «Лес» копий и бесчисленны шатры противопоставлены картине оставленности и одиночества первой строфы. Зажженные костры, дающие зарево багровое, противопоставлены темноте, дыму и тлеющему огню оставленного лагеря. Очевидна эмблематичность зажженного огня как начала новой жизни, равно как и дотлевающих углей, несущих семантику конца жизни, умирания. Точно так же Царь младой и старец-вождь (образы героического романтизма) противопоставлены одинокому «задумчивому беглецу» (герою будущих романтических поэм Пушкина, Лермонтова) как жизнь, полнота жизни – ущербности смерти. «И стар и млад», т. е. все население, весь народ, единый в своем порыве и олицетворяемый своими вождями, – словом, новая жизнь вступает на место прежней, разрозненной и умирающей. Победа русских над французами выступает, таким образом, как победа жизни над смертью. Но и победа одного типа романтизма (героического) над другим (индивидуалистическим). Особый смысл несет заглавие. Неман – древняя граница России и Европы, т.е. в данном случае двух миров, один из которых ассоциируется со смертью, другой – с наступающей жизнью. Стихотворение фактически показывает переход смерти в жизнь. Сейчас Неман погребен, но «полки славян», если развивать логику стихотворения-отрывка (а это напрашивается само собой), несут ему новую жизнь. Смерть становится жизнью – Россия спасает, воскрешает Европу.

«Переход через Рейн». Традиционный классицистский образ «река времен» у Батюшкова наполняется конкретно-историческим содержанием. Рейн – живой символ истории. Обращение как к одушевленному лицу. Чувства героя к Рейну глубоко личны. В самом начале он подъезжает к Рейну, «от строя отделясь». Жажда коня – жадный взор героя. Рейн потому вызывает радость, что это «романтическая» река; взгляд героя замечает замки рыцарей в туманных облаках – это встреча со сказкой, с мечтой. Но и с историей: это река-воспоминание (свидетель древности, событий всех времен). Воды Рейна поили римских легионеров, и сам Кесарь переплывал его. Поэт видит рыцарские турниры, слышит песни трубадуров. Это река-вдохновение, она дает крылья. Рейн вызывает религиозную лексику: священны воды, волшебны лики. В последнее время Рейн в творческом сознании поэта познал стыд и плен. Наполеон – новый Аттила. И вот кульминация стихотворения: И час судьбы настал! Мы здесь, сыны снегов. Метафора стеклись: люди как притоки Рейна- истории. Перечисление названий рек и гор как представление. Русские солдаты принесли Рейну свободу и входят – через Рейн – в историю. Продолжение религиозных мотивов: клики воинов восходят до небес, всадник прижимает к сердцу медный крест – и как разрешение все войско становится на колени и поет славу подателю побед.

В отличие от Батюшкова Жуковский вовсе не был военным человеком. Однако он не счел возможным не принять участие в Отечественной войне. Отзывается он об этом так: «Вся моя военная карьера состоит в том, что я прошел от Москвы до Можайска пешком; простоял с толпою русских крестоносцев в кустах в продолжение Бородинского дела… Так как теперь война не внутри, а вне России, то почитаю себя вправе сойти с этой дороги, которая мне противна и на которую могли меня бросить одни только обстоятельства. (Жуковский – Тургеневу. 9.04.1813). «1812 год был для нас важен не одними победами; он открыл нам в самих нас такие силы, которых, может быть, прежде мы не подозревали. Всего важнее для народа уважение к самому себе: теперь мы приобрели его… Ужасное потрясение 1812 г. вместо того, чтобы нас сразить, только что нас пробудило… Если Провидение допустит совершить начатое дело освобождения Европы, то мы увидим Россию на такой степени величия, на какой никогда еще она не стояла». (Жуковский – А. И. Голицыной. 2.09.1813). Обратим внимание на личную скромность поэта, искреннее и глубокое патриотическое чувство и в то же время некоторые романтические черты его мировосприятия: армию называет он русскими крестоносцами, в истории видит волю Провидения.

Поэтический отзыв – «Певец во стане русских воинов». Воздействие этого произведения на современников, и прежде всего на боевых офицеров, было огромным: «Часто в обществе военном читаем и разбираем «Певца во стане русских воинов»… Почти все наши выучили уже сию пьесу наизусть. Какая поэзия! Какой неизъяснимый дар увлекать за собою душу воинов!» (И. И. Лажечников, будущий писатель-историк. 20.12.1812).

Продолжение следует