Лингвист, этнограф, врач… Владимир Иванович Даль – государственный чиновник

​Продолжаем публикацию статей, посвященных В.И.Далю (см. № №40, 41, 42)В 1832 г. при посредничестве В.А.Жуковского В.И.Даль знакомится с тридцативосьмилетним генерал-майором В.А.Перовским, человеком либеральных взглядов, прекрасного образования и воспитания, назначенным генерал-губернатором в Оренбургский край. В 1833 г. Даль оставляет медицину, получает гражданский чин коллежского асессора (соответствовал чину майора или капитана в армии) и становится чиновником для особых поручений при оренбургском генерал-губернаторе.

Оренбург – город, находящийся невдалеке от границ с Башкирией и Казахстаном, центр Оренбургского казачьего войска, столица Южного Урала. Здесь Даль проведет восемь лет, насыщенных работой, литературным творчеством, путешествиями, изысканиями в этнографии, ботанике, зоологии. Здесь, конечно же, продолжится сбор материалов для словаря: «Во всю жизнь свою я искал случая поездить по Руси, знакомиться с бытом народа, почитая его за ядро и корень, а высшие сословия за цвет или плесень…»В Оренбурге Даль участвовал в создании зоологического музея, стал одним из основателей Русского географического общества. Среди специалистов он был известен этнографическими описаниями народов Нижнего Урала и Казахстана.В 1838 году за собрание коллекций по флоре и фауне Оренбургского края В.И.Даль был избран членом-корреспондентом Императорской Санкт-Петербургской академии наук по отделению естественных наук. Он получил, таким образом, признание научного сообщества. По делам службы Даль много ездил, многим помогал. Картотека будущего словаря продолжала пополняться. Местные жители прозвали Даля справедливым. Для него это было ключевое слово: «…Жизнь дана на радость, но ее надо уметь отстоять, поэтому истинное назначение человека – борьба за правду и справедливость, борьба со всем, что лишает людской радости. Всякая несправедливость казалась мне дневным разбоем, и я всячески выступал против нее…» В 1839-1840 годах Даль участвовал в Хивинском походе. В одном из писем дочерям он пишет: «Если у нас в доме случится пожар, то вы не кидайтесь спасать какое-либо имущество, а возьмите рукопись «Словаря» вместе с ящиками, в которых она находится, и вынесите на лужайку, в сад».Поход был, как известно, крайне неудачен. Свыше 1000 человек умерло и 1200 заболело. Даль отличился и здесь: он изобрел подвесные койки для перевозки больных на верблюдах.Вскоре после Хивинского похода Даля ждет новое назначение. С 1841 года он секретарь Л.А.Перовского, министра внутренних дел, брата генерал-губернатора В.А.Перовского. Позже Владимир Иванович занял пост начальника министерской канцелярии, то есть стал правой рукой министра. «Даль был, бесспорно, первый человек в министерстве и по безусловному доверию министра, и по безупречной нравственности, и по хорошей известности в мире науки, литературы, искусства», – писал о Дале один из его современников.С 1841 по 1849 год Даль с семьей живет в Петербурге. Он поселился в центре, на площади Александрийского театра (ныне площадь Островского, 11). Вместе с Н.А.Милютиным, впоследствии одним из главных разработчиков Крестьянской реформы 1861 года, Даль составлял и вводил «Городовое положение в Санкт-Петербурге» (1846) – свод законов о городском самоуправлении. В 40-е годы «по вызову главного начальства над военно-учебными заведениями» он пишет учебники ботаники и зоологии. «Они высоко ценились и естествоиспытателями, и педагогами», – отмечал его биограф и горячий почитатель А.Мельников-Печерский. Петербургский период становится необычайно плодотворным для Даля. Его жизнь, как всегда, разнообразна и насыщена культурными событиями. Раз в неделю, по четвергам, в его квартире собираются известные люди Петербурга: знаменитый хирург Николай Пирогов, натуралист Карл Бэр, мореплаватели и географы Федор Литке и Фердинанд Врангель, артисты, писатели, художники, музыканты. «Все повиднее и посолиднее из Петербургского и приезжих миров обыкновенно захаживало к Далю», – писал поэт и переводчик В.М.Лазаревский. Атмосфера на «далевских четвергах» была теплой и сердечной.Даль много пишет, и это уже зрелый мастер. В его повестях и рассказах, написанных в духе «натуральной школы», много точных бытовых деталей и этнографических подробностей. В 1846 г. были изданы «Сочинения Казака Луганского». Кроме повестей и сказок на русском языке в альманахах «Ластивка» и «Венок русинам на обжинки» выходят сказки Казака Луганского и на украинском языке. Виссарион Белинский называл его живой статистикой живого русского народонаселения и первым после Гоголя писателем: «После Гоголя до сих пор решительно первый талант в русской литературе». В 1848 г. в журнале «Московитянин» была напечатана повесть Даля «Ворожейка». Героиня рассказа, цыганка-гадалка, ловко одурачила полицейского. Это было воспринято как «порицание действий начальства». Императору представили повесть как вселяющую в публику неверие и ересь. Министр внутренних дел граф Перовский получил царское замечание, а Даль – выговор. Министр вызвал Даля к себе и поставил перед трудным выбором: «Служить – так не писать, писать – так не служить». Владимир Иванович не мог не служить, потому что его жалованье было единственным доходом, на который существовала семья из девяти душ: он с женой, его мать и сестра жены, пятеро детей. Не писать он уже не мог. Выход был один: служба в провинции, подальше от «всевидящего глаза» и от «всеслышащих ушей». Летом 1849 года со своей большой семьей Даль переезжает в Нижний Новгород. «Живем мы в удельной конторе на Печерской улице. День за днем, все по-старому. Здоровье наше весьма изрядно, занятий много, но по силам, начинаю знакомиться и привыкать, а о Питере не пожалел ни разу», – писал он друзьям. Он знакомится с нижегородцами и возобновляет свои «четверги». На них бывали люди разных профессий: врачи, учителя, офицеры гарнизона, чиновники. С врачами он иногда беседовал на латыни, с учителями говорил о русской словесности. Писатели, поэты, артисты, приезжавшие в Нижний Новгород, часто заглядывали в гостеприимный далев дом: Николай Добролюбов, Михаил Щепкин, Тарас Шевченко. В начале сентября 1856 г. с восшествием на престол Александра II, когда часть декабристов была амнистирована, в доме на Печерской улице появился нежданный гость – Иван Пущин, лицейский друг Пушкина. Он был в Нижнем проездом из Сибири. Даль рассказал ему о последней ночи поэта и передал слова умирающего: «Как жаль, что нет здесь ни Пущина, ни Малиновского!», у гостя на глазах показались слезы. Он плакал, не стыдясь своей слабости… Дом Даля был самым «интеллигентным» в городе, куда собиралось «все, что было посерьезнее и пообразованнее», писал уроженец Нижнего, будущий прозаик, драматург, журналист, а в те времена совсем юный П.Д.Боборыкин. Нижегородский бомонд и губернские власти, однако, не жаловали Даля. Он бывал резок в оценках, откровенен в высказываниях: «Прямиковые слова торчат рогатиной. Думаю, что в этом меня упрекнуть можно», – говорил он о себе. «Прямиковость» Даля стояла губернским чинам поперек горла. Даль неукоснительно исполнял служебные обязанности, а кроме того, этот нетипичный чиновник еще и лечил: «Бывало приедет в удельный приказ… Прежде чем толковать о делах… обойдет больных, кому сделает операцию (особенно много делал он глазных операций), кому даст врачебный совет». Дела же в губернии обстояли не лучшим образом: «Что делает в Нижнем Новгороде губернская полиция с крестьянами, этому никто не поверит… Поверите ли, не сочтете ли сказкой, если кто скажет, что исправник, подобрав себе из подчиненных шайку, разъезжает по уезду и грабит, грабит буквально, другого слова полегче нет на это», – пишет он в 1852 году близкому другу. Попытки Даля ограничить произвол полиции сразу натолкнулись на сопротивление властей и вызвали неудовольствие губернатора, который сам потворствовал беззаконию. Даль, однако, не сдавался. Он, как и подобает офицеру, не покинул поля сражения. Его учителя в кадетском корпусе могли бы им гордиться. Он добился ряда ограничений, которые улучшили правовую ситуацию в губернии, но не считал, что справился с проблемой. «Несмотря ни на какие меры и старания, этого беспорядка искоренить нельзя», – с грустью признавался он. В 1859 г. Даль подает в отставку по болезни, а губернатору пишет письмо: «Чиновники Ваши и полиция делают что хотят, любимцы и опричники не судимы. Произвол и беззаконие господствуют нагло, гласно. Ни одно следствие не производится без посторонних видов, и всегда его гнут на сторону неправды. В таких руках закон – дышло: куда хочешь, туда и воротишь…»Отставка Даля принята, и в 1859 году он переезжает в Москву. Один из современников так сказал о нем: «Даль вышел в отставку, ничего не нажив там, где другие наживали сотни тысяч».