Кровь на парте

«Детство – счастливейшие годы жизни, но только не для детей». Когда слушаешь Надю, санитарку районной больницы, понимаешь, что писатель, изрекший сие, прав.

Родители, наделенные одним сильным природным инстинктом, дали жизнь шестерым детям и считали, что на этом их роль в деле продолжения рода человеческого закончилась. Правда, у наследников были разные отцы, что, в общем-то, суть дела не меняло: мать была лишена родительских прав, причем процедуру эту с завидным постоянством проходила как в отношении старших детей, так и младших. Причина банальная – пьянство.

Надежде довелось жить с отчимом, который оставил в душе девочки неизгладимый след. Заставлял ее с сестрами и младшим братом собирать окурки на остановках, избивал, оскорблял, оставлял без еды и крыши над головой. «Отчего вот у меня всегда ноги мерзнут? Оттого, что отчим кидался на меня, а я от него убегала, в любую погоду на улицу выскакивала, а один раз с балкона выпрыгнула (хорошо, на первом этаже живем) и по снегу босыми ногами, в ночнушке бежала», – жалуется девушка.

Школьная жизнь почти всех детей в этом семействе прошла в коррекционной школе-интернате в соседнем поселке. Поначалу на выходные Надя постоянно приезжала домой, а потом, когда «ее» детей забрали, из-за отчима-алкоголика стала наведываться сюда реже. Девочка надеялась хотя бы вдали от отчего дома, в интернате, спокойно пожить. Но и отсюда хотелось бежать.

Сейчас, когда Надя уже стала взрослым, самостоятельным человеком, кстати, не спившимся и не опустившимся, как ее ближайшие родственники, трудно сказать, знал ли кто-то из учителей и воспитателей о ее судьбе, о том, что творится у нее дома, о произволе отчима, о том, что ребенок ест, на чем спит, чем занимается. По всей видимости, нет. Или знали, но не хотели вмешиваться. Или не хотели знать, что рассказывает Надя.

«Одна учительница меня постоянно обижала… В 6-м классе я перешла к ней на швейное дело. У меня плохо получалось шитье, я не могла многое сделать из того, что она говорила (у нас вообще класс слабый подобрался), и поэтому Елизавета Афанасьевна хватала меня за волосы и била о парту. Я сначала никому не жаловалась. Все держала при себе. Плакала. Хотелось убежать в лес, скрыться на краю света… Нет, я не такая недотепа, как может показаться. Вот Елена Алексеевна у нас была по трудам – совершенно другое дело! У меня по этому предмету были тогда хорошие оценки, и шить я любила!

Вскоре о том, как относится ко мне Елизавета Афанасьевна, узнали в школе. В 7-м классе после ее «воспитания» у меня из носа кровь пошла. Я стояла в коридоре и плакала. Шла медсестра, спросила, в чем дело. Отвела меня вначале к себе в медпункт, а потом к директору. Директор вызвала «трудовичку» и сказала, что если еще такое случится, то уволит. После этого она по-другому стала относиться ко мне». Последним аккордом в рассказе Нади было то, что Елизавета Афанасьевна до сих пор работает в школе…

Домодедовский район, Московская область