На чтение: ≈ 16 мин.Когда я впервые прочитал «Трое с площади Карронад», мне было двенадцать лет. В книжке все было про меня – как я чувствовал себя одиноким, как меня гоняла местная шпана, как мы подружились с Лешкой и сразу все встало на свои места. Мир стал родным и волшебным. И я вечером ложился счастливым, потому что знал, что с утра ко мне придет Лешка и мы будем целый день вместе. Будем строить штаб и говорить обо всем.
Лешка был тоненький, черноволосый, замкнутый и странный. Дома у него был отчим. Когда я признался, что хочу убежать из дома, он протянул мне ладошку и сказал, что хочет сбежать больше всего на свете. Мы с упоением разрабатывали план нашего бегства. Мечтали, как будем жить в тайге, охотиться и ловить рыбу, а когда вырастем, станем путешествовать по всему миру. Вместе.
Мы не только мечтали. В подполе мы собирали продукты и патроны – Лешка тырил их у отчима, завзятого охотника. В перерывах между подготовкой мы лазали по деревьям и смеялись над всякой ерундой. И были счастливы. Мы были вместе.
Я не мог с ним наговориться, потому что он был единственным человеком, который меня понимал. Он тоже рос без отца, и школа его тоже замучила.
Иногда мы ссорились. Но быстро мирились, ссоры были не всерьез. Всерьез мы сочиняли любовные истории про самих себя. Наш опыт любви был весьма скромным в то время. Но казаться крутым очень хотелось. И вот я изложил простую и правдивую историю своих отношений с Машей Р. Как я краснел, бледнел и лазал на дерево смотреть в ее окно. А потом меня понесло. Я выдумывал невероятные приключения, в которых являлся благородным спасителем Маши от злых хулиганов и тупых взрослых. Лешка слушал меня, широко раскрыв глаза. В свою очередь он поведал мне захватывающую историю отношений с некой Дубровинской. Мы жадно слушали друг друга, не выясняя, где правда, а где вымысел.
А потом я влюбился по-настоящему. Она была на два года младше. И когда мы стояли на утренней линейке и завуч стыдила нас за обычные ребячьи вины, я смотрел на нее во все глаза и умирал от блаженства. Лешке я важно и мрачно сообщил, что у меня с ней давние и сложные отношения: «Там было много… Всего…» Что именно, я придумать не успел. Лешка сделал глубокомысленный вид и ускакал пинаться с кем-то в коридоре.
Однажды мы с Лешкой дежурили по школе. И зашли в ее класс. Он был пуст. Я попросил Лешку постоять на шухере и стал разглядывать ее тетрадки, исписанные милым, родным почерком. Потом я взял промокашку с ее рисунками и сунул в карман. Конечно, эта промокашка была самым большим моим сокровищем в то время. Кроме этого, было еще много сокровищ – закаты над осенним лесом, летние теплые дождики, ручьи во дворе весной, на которых мы строили запруды, горы снега на обочинах, откуда так весело сталкивать друг друга. Но самое большое сокровище – это ее промокашка.
Только никуда мы с Лешкой не убежали. Мы с мамой уехали в Калининград. Я на всю жизнь запомнил, как вертолет, на котором мы улетали, отрывал меня от моего лучшего друга Лешки, от девочки, которую я любил, от реки, леса, от детства. Я чувствовал, что такого уже больше никогда не будет, и до боли выворачивал шею, а вертолет неумолимо уносил меня от всего, что я любил всем сердцем, как можно любить только в детстве.
Когда уходит детство
А потом я прочитал про все это в книжке «Трое с площади Карронад». Ее написал Владислав Петрович Крапивин. Я узнал там и себя, и Лешку, и как мы дружили и не могли жить друг без друга, и как были счастливы. Только кончалась книжка по-другому. Она кончалась как надо – победой. Все там было абсолютно по правде – как Тим мчался за Славкой на машине, на яхте, как он догнал поезд и не дал Славку увезти. Да! Это была правда, я ее узнал. Надо биться за то, что дорого. Мальчишки в книге остались вместе на своей настоящей Родине, у любимого моря, в любимом городе.
Я знал, что детство ушло навсегда. Так оно и было. Да только не совсем. Спустя много лет у меня появился «Солнечный сад», и снова началась прекрасная жизнь с хорошей дружбой и со всякими тайнами и побегами. На занятиях мы сочиняли разные небылицы и смеялись над ними до слез. На выходных и на каникулах ходили в походы. Играли там, баловались.
Мы ставили спектакли, сочиняли песни, сходили в тысячу походов, сняли фильм для Владислава Петровича. И крепко подружились.
А потом ребята выросли. И разошлись по своим дорогам. Потом в саду появились новые ребята. Замечательные!
Пока все это происходило, многое пришлось понять. Например, не надо «приковывать цепью» друга. Надо дать ему быть свободным. Дать уйти. Иначе отношения превратятся в тюрьму. Надо чувствовать, когда пора освободить от себя. Но если время не пришло, не разжимай рук. Надо пройти этот путь до конца. Вместе. Чтобы потом отпустить друг друга. Как мать отпускает ребенка в жизнь. Как учитель отпускает любимых учеников.
Мы никогда ничего не теряем.
Ведь Бог любит нас и даст нам все, что нам нужно для счастья.
Маяк в пути
Крапивин всему меня научил. Вообще-то он ничему не учил, просто был самим собой, и мое сердце потянулось к нему – к его героям книг, к его отношениям с ребятами, к его представлениям о чести и достоинстве.
И до сих пор я все вижу его перед собой, а рядом – Деда, Яра и других командоров из его книг. И это мне маяк в пути. Чтобы не заблудиться в вихрях цифровизации, глобализации и оптимизации.
Вижу тебя, Слава. Ясно вижу.
Любимая моя история – как студент Крапивин с ребятами нашел брошенную дырявую лодку на озере. И мальчишки закричали: «Давайте сделаем из нее корабль!»
Ну мало ли что дети болтают… Но Слава с ребятами вытащили эту лодку на берег, заделали дыры и поплыли! А парусом стала старая простыня. Дети были в восторге.
Так началась знаменитая флотилия «Каравелла», которая рассекает волны до сих пор.
Образ человека, который заделывает с детьми дыры в брошенной лодке, стал для меня маяком. В этой истории бездна мудрости. Как понимать детей, как откликаться на их идеи, как жить вместе с ними общей жизнью.
Крапивин был с детьми всерьез. Хотя иногда это выглядело нелепо. Зато результат был потрясающий. Какие люди у него выросли! Какие книги им написаны!
Я влюбился в эту лодочную историю и в Командора. И захотел быть таким же. Я захотел стать нелепым, доверчивым, детским. Восхищенным жизнью. Преданным детям.
Я написал Крапивину письмо:
«Дорогой Владислав Петрович!
Я очень люблю ваши книги. Прочитал их практически все, включая ваших друзей (Н.Соломко, Е.Пинаева и других), и все, что нашел о «Каравелле». Ничего ближе и роднее у меня нет. Хочу к вам приехать. Пожалуйста, разрешите мне это.
Два слова о себе. Меня зовут Игорь Киршин, мне 33 года, живу в Калининграде. Женат, сыну Митьке 9 лет. Окончил филфак. Работал руководителем профсоюзного подросткового клуба. Три года назад мы с друзьями открыли при местном лицее студию «Солнечный сад». Я там веду словесное творчество. Мы с ребятишками сочиняем стихи, сказки, рассказы и т. д. Ставим спектакли, ездим в лес – хорошо живем.
Мне с вами надо встретиться. Не могу словами сказать, зачем. Но для меня сейчас это важнее всего. Кроме ребят, конечно.
Может быть, и я вам смогу быть полезным. Ведь Бог действует через разных людей.
Можно ли приехать к вам и когда? Я не хотел бы откладывать.
Посылаю кое-что из написанного моими детьми и мной.
Жду вашего ответа.
Игорь Киршин
P.S.Если вам или вашим друзьям доведется быть в Калининграде, буду рад встрече. У меня двухкомнатная квартира в центре, так что остановиться есть где. Моя жена и сын тоже будут рады.
5.01.1994».
Представьте мое потрясение, когда я получил ответ:
«Здравствуйте, Игорь!
Спасибо за хорошее письмо. С удовольствием прочитал вашу сказку и произведения ваших ребятишек. Не оскудела земля талантами…
Спасибо и за добрые слова о моих книжках.
Теперь о деле. Конечно, приезжайте, раз есть у вас желание и необходимость. Только я должен заранее оговорить ряд технических деталей. По причине изрядной тесноты (в одной квартире два шумных семейства) я, к сожалению, не могу порадовать вас своим гостеприимством. Могу лишь на несколько дней устроить на жительство в отряде «Каравелла» (хотя непосредственно им не командую). Так мы иногда поступаем с «командировочными» товарищами.
По правде говоря, я содрогаюсь при мысли о всех ваших трудностях, связанных с поездкой: и время, и сумасшедшая цена билетов, и всякие там таможни-досмотры на границах. Но, впрочем, если вы решили…
Хорошо, если вы напишете перед приездом. А еще лучше, если найдете возможность позвонить. Вот мой телефон.
Я не пишу подробного письма, так как надеюсь, что побеседуем при встрече.
Привет вашей жене и Мите, чей рассказ о прогулке с Петькой мне очень понравился легкостью изложения и богатством живых деталей.
Всего доброго.
Владислав Крапивин
21.01.1994».
Как я был счастлив! Больше всего на свете тогда я хотел увидеть Крапивина. И вот поеду к нему!
Фильм для Славы
Я приехал в Екатеринбург. Жил в «Каравелле». Каждый день по нескольку часов общался с Командором. Мы говорили обо всем очень откровенно. Про сложности отрядной жизни, про Аркадия Гайдара, про любимые книжки и особенности писательства. Все это мне потом очень пригодилось.
Командор показывал свои альманахи «Синий краб», старые фото и всякие диковины (первое издание Морского устава и т. п.). Еще он показал свой фильм «Три мушкетера». Сказал, что это лучший его фильм: «Остальные можно не смотреть…» На мой взгляд, его «Три мушкетера» просто шедевр, несмотря на отвратительное качество (снято любительской камерой).
Прощаясь, Командор сказал: «Вам будет трудно, очень трудно. Вы даже не представляете, до какой степени. Но вы пройдете. Я знаю».
Его слова я берегу в сердце. Они ведут меня через все.
От Крапивина я вернулся переполненный впечатлениями.
Мы сотрудничали с Крапивиным. Он печатал произведения моих ребят в своих сборниках. Переписывался с ними. Присылал для них книжки и монеты с корабликами. Мы даже сняли фильм для Командора – «Фильм для Славы». Меня изумляла щедрость его сердца. Он, как Максимилиан Волошин, «дарил с такой же жадностью, как другие берут» (М.Цветаева).
Вот пример. Однажды я в телефонном разговоре с Владиславом Петровичем посетовал, что его книги у нас не продают. Он тут же предложил забрать в Москве его авторские экземпляры. Позвонил в издательство, предупредил о моем появлении. Я забрал оттуда огромный рюкзак книжек Крапивина.
В саду я был встречен как национальный герой. Книг хватило надолго. Вот это что? Это щедрость сердца. Таков он был во всем.
Про роль Крапивина в «Солнечном саду» хорошо написала ныне учитель начальных классов, а когда-то моя ученица Елена Мирошник в рассказе «Судьба и Крапивин»:
«- Машка, выходи!
– Щас!
– Что ты там возишься?
– Вещи собираю!
– Ну наконец-то! Дай помогу. А почему у тебя рюкзак такой тяжелый?
– Там книжки.
– Зачем тебе в лесу все собрание сочинений Крапивина?
– Надо.
– Понятно. Надо, так надо.
Моя лучшая подруга Машка во все садовские походы таскала полные рюкзаки Крапивина. И когда мы сидели на берегу моря и солнце заходило за горизонт, раздавался шелест пожелтевших страниц и губы шептали: «Тим, Тимсель. Ты парус!»
Это и было настоящее наше образование. На дороге встречались любимые друзья, в безлюдных пространствах совершались битвы за честь. Образы Славы Крапивина не давали лгать и халтурить в «Солнечном саду».
Я не знакома лично с Владиславом Петровичем и никогда не была в «Каравелле», но судьба моя сложилась удивительным образом. Замужем я за Сережей Каховским, подрастает сынок – маленький оруженосец Кашка. А утром соленые брызги океана бьют в окна и будят ото сна. Я выхожу на балкон, волны подхватывают меня и несут на остров, имя которому Детство».
Игорь КИРШИН, руководитель студии «Солнечный сад», кандидат педагогических наук, Калининград
Выбор читателей
Комментарии