Ключ к пониманию терроризма. Роман Достоевского «Преступление и наказание» сто пятьдесят лет спустя

В 1974 году в изданную «Просвещением» книгу «Восприятие учащимися литературного произведения и методика школьного анализа» вошла статья Л.Д.Волковой «Восприятие и методика изучения романа Ф.М.Достоевского «Преступление и наказание». ДО изучения романа ученикам семи школ Костромы, одной школы Ярославля и двух школ Ленинграда было предложено ответить на некоторые вопросы и вместе с тем задать вопросы, которые у них возникли.

Продолжение. Начало в №35Вот типичные вопросы, заданные тогда:- Я так и не поняла, в чем причина преступления Раскольникова. Для чего Раскольников убил старуху? Ведь он денег не взял.- Почему Достоевский приводит своего героя к этому поступку?- Почему Раскольников доносит сам на себя в полицию?- Как такой человек, как Раскольников, мог совершить преступление?- Почему Достоевский показывает Раскольникова в таком одиночестве?- Непонятно, почему Раскольников так много разговаривает с таким отрицательным типом, как Свидригайлов.- Как Достоевский относится к Раскольникову?Идеологическое, философское, мировоззренческое в романе не воспринималось.А в феврале того же 1974 года в «Комсомольской правде» было опубликовано письмо ученицы, которое начало широкую дискуссию о преподавании литературы. Характерно, что и здесь все началось с Достоевского: «Что мы находим в «Преступлении и наказании»? Ни одного проблеска, будто все происходит в грязной луже. Хотелось бы знать, какую пользу данное произведение принесет нам? Ну что мы, убивать кого-нибудь, грабить собираемся? Зачем нам до тонкостей знать все, что происходит в голове Раскольникова?»Я рассказывал, как отразился роман в душах моих собственных учеников ПОСЛЕ его изучения на уроках литературы. Мне казалось, что большинство моих учеников все-таки роман поняли. Но вот в 2004 году три класса писали о том, что взволновало и что оставило равнодушным в русской классике, – семьдесят три человека. Сорок четыре выбрали для размышления «Преступление и наказание». Семеро роман не приняли. Тридцать семь писали о том, как роман откликнулся в их душах. Но только трое из них вышли на философские, мировоззренческие, идеологические проблемы романа. Это не страшно, потому что нам еще предстоит сравнение романа Достоевского и романа Толстого. Мы еще обратимся к легенде о Великом инквизиторе. И тем не менее.Тут есть и другое. Собственно, не другое, конечно. Потом я прочту в книге Петра Вайля «Стихи про меня» о том, что именно тема мук совести, покаяния особенно далека от современного российского читателя. «Мы говорим и пишем на том же языке, что Толстой и Достоевский, но в самосознании так же далеки от них, как сегодняшний афинянин от Сократа или нынешняя египтянка от Клеопатры».А потом на экранах телевизора появится сериал по «Преступлению и наказанию», и в одной из рецензий я прочту, что «раскольнические терзания и мучения явно из другой исторической эпохи». А когда мы будем сравнивать две редакции стихотворения Твардовского «Я знаю, никакой моей вины…», один из моих учеников напишет, что один вариант написал человек, которого мучает совесть, а другой – обычный, нормальный человек.Тут опять-таки дело не в романе, не в учителе литературы, не в ученике. Тут дело в воздухе времени.В сентябре 2004 года – по свежим следам Беслана – были опубликованы данные НИИ комплексных социальных исследований СПбГУ. На вопросы отвечали школьники, студенты и работающая молодежь:- мужественными, искренними людьми, бойцами за справедливость считают террористов 28,7% школьников, 44,3% учащихся ПТУ и колледжей, 14,3% студентов, 26,9% слушателей военных училищ и 20,1% работающих;- 55,5% думают, что при уверенности в своей правоте могут принести боль, страдания другим людям и не будут очень сожалеть.Корни идут далеко. Вспомните Некрасова:Иди и гибни безупречно -Умрешь недаром, дело прочно,Когда под ним струится кровь.И вообще, «смело мы в бой пойдем за власть советов и как один умрем в борьбе за это». И никому ведь и в голову не приходило, зачем нужно ЭТО, если в борьбе за него все умрут как один. Да и о чем говорить: лес рубят – щепки летят…После Беслана я стал читать статьи и книги террористов, статьи и книги о терроризме. Сегодня, увы, и того и другого становится все больше. Конечно, говоря юридически точно, Родион Романович Раскольников не террорист, он всего-навсего убийца. О террористах Достоевский расскажет в «Бесах». Но первый шаг к теме сделан в «Преступлении и наказании». Первоосновы терроризма раскрыты уже в этом романе. Как сказано у Достоевского, «здесь дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей».Я вернулся к изданной в 1979 году книге М.Бахтина «Эстетика словесного творчества». Бахтин писал в ней, что великие произведения разбивают грани своего времени и живут в веках, причем «более интенсивной и полной жизнью, чем в своей современности… в процессе посмертной жизни они обогащаются новыми значениями, новыми смыслами; эти произведения как бы перерастают то, чем они были в эпоху своего создания. Мы можем сказать, что ни Шекспир, ни его современники не знали того «великого Шекспира», которого мы теперь знаем». И в связи с этим Бахтин говорит о том, что подлинное постижение культуры возможно лишь при «диалогической встрече двух культур»: «Мы ставим чужой культуре новые вопросы, каких она сама себе не ставила, мы ищем в ней ответы на эти вопросы, и чужая культура отвечает нам, открывая нам новые свои стороны, новые смысловые глубины».Трагедия нашего преподавания литературы не только в том, что мы на своих уроках не ставим старой культуре новые вопросы, но прежде всего в том, что мы вообще не ставим ей вопросы – мы сразу даем ответы, причем ответы на вчерашние вопросы. Можно соглашаться или не соглашаться с формулой Добролюбова о «Грозе» и Катерине – «луч света в темном царстве». Но ведь он писал свою статью о пьесе, увидевшей свет в 1859 году, когда была опубликована и его статья о ней. Как будто с тех пор не прошло полтораста лет…Я стал пересматривать свои уроки по «Преступлению и наказанию». О первых размышлениях я рассказал в 122-м номере журнала «Континент» (октябрь – декабрь 2004 года). Но и через двенадцать лет мы живем во многом в другом мире. Хочу обратить особое внимание вот на что: предельный антидогматизм романа с его напряженными pro et contra требует предельного же напряжения мысли и чувства учеников на уроке. Это на ЕГЭ нужно однозначно и одинаково ответить на все вопросы, а на уроке даже ответное молчание всего класса на вопрос уже достижение.Говоря о Петербурге Достоевского в романе, мы обращаем внимание на то, что город в романе не просто место действия и не только одно из действующих лиц. Он объяснение психологии, ключ к пониманию состояния умов и рождения идей. И вместе с тем город дан в романе в восприятии Родиона Раскольникова.И когда мы читаем описание комнаты Сони Мармеладовой, о которой сказано, что она «имела вид неправильного четырехугольника, и это придавало ей что-то уродливое», то обращаем внимание и на то, что «один УГОЛ (курсив всюду мой. – Л.А.), ужасно острый, убегал куда-то вглубь, другой же УГОЛ был слишком безобразно тупой», и на то, что «желтоватые обшмыганные и истасканные обои почернели по всем УГЛАМ». Но ведь и номер в трактире, в котором остановился перед самоубийством Свидригайлов, такой же: «Одна часть стены и потолка была срезана наискось, как в обыкновенных мансардах, но тут же над этим косяком шла лестница».В.И.Топоров подсчитал, что слово «угол» в романе употреблено около 100 раз. Спрашиваю: в чем смысл всех этих углов, зачем они и для чего в романе? Отвечают всего несколько человек, но отвечают правильно. Но ведь урок – это работа в команде, это мозговой штурм, и здесь, когда все на все не отвечают, не беда, как на экзамене. Подготовка к ЕГЭ сформировала уродскую психологию: ответить неправильно, а уж тем более промолчать на вопрос – катастрофа. Меня же самого необходимость ответить на неправильный ответ всегда мобилизует, обогащает: я часто при этом вижу то, что раньше не замечал.Здесь УГОЛ выступает не только как образ сломанной, покореженной, дисгармоничной жизни, но прежде всего как образ тупика, безысходности, безвыходности. Вспомним выражение «загнать в угол».Как пишет А.Жук, «сдвинутые, непрямые линии жизни, нарушение пропорций бытия как-то по-своему сквозят в этой упорно повторяющейся подробности».Вячеслав Влащенко обратил внимание на то, как УГОЛ связан с зарождением идей Раскольникова: «Там-то, в УГЛУ, в этом ужасном шкафу и созрело все это вот уже более месяца…» Объясняя Соне убийство, Раскольников говорит: «Да, я озлился и не захотел. Именно озлился (это слово хорошее). Я тогда, как паук, к себе в УГОЛ забился».