Камо грядем? У нас одна дорога – к порогу отчего храма

​Продолжение. Начало в №12, 13.

Две гордыниОднажды тихим солнечным утром я плыл на лодке по плавневой протоке. Плыл и любовался дивными зелеными берегами. Не меньшее удивление вызывали и их отражения в воде. Они как бы другой параллельный мир. Камышинка, выгнувшись дугой, коснулась воды и отразилась в ней такой же дугой – круг замкнулся. В центре кольца на черном набухшем обломке коряги расположилась лягушка. В ее облике, несомненно, была гордость и за эту воду, и за безмятежное утро, но просматривались и самонадеянность, и гордыня. Я подплыл ближе, но лягушка не обращала на меня внимания – сидела важная, надутая, будто именно под ней находится пуп земли. В какой-то момент мне увиделась в этой двоякодышащей амфибии моя Украина.Гордость и гордыня. Вроде бы слова однокоренные. Но смысл разный. Даже, пожалуй, противоположный. В каждом из украинцев, по словам одного автора, есть частица Григория Сковороды, Байды, Гонты, Зализняка. Украина горда своим прошлым. И там действительно есть чем гордиться. Но в то же время, когда героизм этого прошлого подминает реалии сегодняшнего дня, возводится в некий вневременной абсолют, он превращается в гордыню. Можно скромно, терпеливо и кропотливо преподносить себя миру, ценить и оберегать все, что тебе дорого и свято. Это гордость. Благое, праведное дело. Каждый кулик, понятное дело, хвалит свое болото. Но если заявляет об этом крикливо, трубит спесиво на весь мир, упрямо и высокомерно считая свою болотинку самой грязной и мокрой, то это уже гордыня. Тяжкий грех.Народное название калины в Украине – гордовина. Полезная и красивая ягода является украшением, гордостью пустынного зимнего сада. Но иногда ее яркость бьет в глаза, налитые соком гроздья, что свисают с голых ветвей, выглядят чванливо и заносчиво. Гордость и гордыня, наверное, присущи всем. У одних больше (или меньше) первого, у других меньше (или больше) второго. От дозы и меры гордости и гордыни в конкретных особах зависят и добрососедство, и мир. То же самое относится и к государствам. Мне кажется, в наших славянских пределах сегодня не столько гордость, сколько гордыня правит бал. Кого только из предков не призывает на помощь Украина, чтоб утвердить свою значимость и даже крутость! Даже до ариев добрались. Это не значит, что пращурами, которые, бесспорно, являются «творцами морали и бессознательными двигателями поведения» народа, не нужно гордиться. Не стоит только их хвалу превращать в восхваление собственных комплексов и фобий, творить из них кумиров, сажать на мировой престол святости и совершенства. Россия подкармливает свою гордыню мифами об «истинности» православия, мессианстве «русского мира». Символ государства – два гордых орла. Только почему-то грозные птицы горделиво смотрят в разные стороны.Так и живем. Двое соседей, два переплетенных языковыми, экономическими, родственными узами государства превратились в двух гордых баранов, которые столкнулись на узкой жердочке над стремниной истории. Никто не хочет уступить другому. Только вот если один свалится, то и другой не удержится. Да и сама жердочка в любой момент может треснуть.У Владимира Маяковского есть стихотворение, которое называется «Долг Украине». Заканчивается оно такими строками: «Трудно людей в одно истолочь, собой кичись не очень. Знаете ли вы, что такое украинская ночь? Нет, вы не знаете украинской ночи». Речь, понятно, о россиянах и их долге перед Украиной. Однако если представить украинскую ночь по знаменитой картине Куинджи «Лунная ночь на Днепре», то точно так же украинский шароварный патриот в гордости-«гоноровитости», отрицая все, что составляет гордость северных соседей, вряд ли способен по-настоящему проникнуться очарованием шишкинского «Утра в лесу» или левитановского «Вечера».Недавно, избавляясь от лишних бумаг, случайно наткнулся на письмо сына дедушке, то есть моему отцу. По его просьбе сын (он тогда был студентом) описал свое путешествие по Европе. После описания красот и достопримечательностей сын выдал следующее: «Если человек считает себя лучшим, то пусть не думает, что нет еще лучшего». Может, согласимся с тем, что наши сегодняшние проблемы лучше всего завтра решат наши дети?…Когда я возвращался назад, солнце поднялось, и отражения исчезли. И лягушки уже не было на прежнем месте. Где-то на дне затаилась, наверное. Как себя, интересно, она там в темноте и холоде чувствует?Память…Почти два месяца я плыл по Енисею на утлом надувном челне. От южных сибирских широт добрался до Полярного круга. Честно признаюсь, во время сплава о моей полуденной степной родине, о днепровских плавневых разливах как-то не думалось. Впечатления от диких енисейских берегов с их дивно-сказочной таежной природой и суровыми бородатыми обитателями накрыли с головой. Однако именно бородачи-староверы однажды неожиданно приблизили Украину. Узнав, откуда я, кержак, с которым я познакомился на базарчике в Ворогово, с демонстративной гордостью проводя ладонями по густой растительности, которая со щек и подбородка стекала по груди к самому животу, сказал:- Украина для нас люба. Там наша вера зачата была. И рубашки у украинцев такие же, как у нас. В общем, братья они нам ради веры христовой, ну и просто славянские братья…Охота ли к перемене мест или судьба-злодейка, не оставляющая выбора, но жизненные дороги часто уводят человека от родного порога. Уводят надолго. Нередко навсегда, без возврата. Только память иногда совершает путешествие в прошлое. К родным берегам, родному краю, который покинул, к своим истокам. О чем мы быстро забываем, а о чем долго помним? Что хранит наша память из дней давно минувших? Многим, чье прошлое было связано с Украиной, я задавал эти вопросы. Некоторые пожимали плечами, морщились, а то и изображали обиду и даже откровенное презрение. С такими Иванами, не помнящими родства (или, наоборот, помнящими его исключительно в черных тонах), разговора не получалось. Может, это и не совсем правильно, но нередко по умению и желанию человека связать свой родной край с лучшим и светлым, чем полнилась его жизнь, увидеть в своем (или своих предков) прошлом некий образец, побудительный мотив, я как бы прикидывал, стоит или нет иметь с ним дело, определял его характер, судил о его личности, расположению к общению.«Люблю Отчизну я…» – написал когда-то поэт. О многом он размышлял, во многом сомневался, со многими и о многом спорил, многое любил и многое ненавидел. Но было одно главное, одно неизменное, одно сущностное – «Люблю Отчизну я…». В старинной енисейской деревне Бахте (это почти тысяча километров от Красноярска) харьковчанин Алексей Иванович Халимон заведует дизельной и кочегаркой. Серьезная должность. Распаренный после бани, обернутый, словно тогой, цветастой простыней хозяин восседал на стуле, как царь на троне. И стол был накрыт по-царски. Даже стерляжий балычок и черная икорка были поданы хлопотливой женой. «До головы треба булавы», – сказал Алексей Иванович, и тут же в его руках действительно появилась самая настоящая булава, на которой я разглядел украинский трезубец. «Это мне дети с родины привезли. Еще где-то брыль был, поистрепался, правда, надо новый заказать…» Память об Украине, родном селе Ковяги всегда с ним. И бахтинцы уже перестали удивляться тому, что каждый год по весне «главный энергетик» деревни вывешивает на углу избы желто-голубой флаг. И булава с гербом висит на видном месте под рукой. «Украина, она как мать наша, а мы ее дети, всегда будем помнить», – сказал на прощание Алексей Иванович, одаривая меня на дорожку енисейскими продуктовыми благами….Речь не о ностальгии, страдании об утраченном или покинутом. Его часто не вернуть, не приблизить. Речь о памяти о нем. Доброй, чистой и честной. Пусть о многом позабыто, пусть не все понятно, что происходит в том родном далеке, пусть власть ведет себя не так, как ей полагалось бы, но если так человек проникновенно говорит и так действительно чувствует, если ему дороги детали и крохи отчей земли, если памятны ее запахи, краски, тропки и обочины, то мне с ним по пути. У нас одна дорога. К порогу отчего храма.Сотворить кентавра……Домашняя дума, говорят в народе, в дорогу не годится. Но с другой стороны, она и никуда не девается, хоть в закоулках памяти, но цепко сидит в голове. А рядом с ней крепнет и дорожная мысль. Часто это мирное соседство, однако нередко и противоборство. Разное бывает сочетание. Все зависит от человека, его способности вскормить в себе кентавра. Тяготы дальней и трудной дороги, походная нужда часто ломают стереотипы, заставляют комбинировать самые простые вещи. На маршруте на спусках, подъемах, перевальных серпантинах я быстро и легко меняю темп, чередую ритм. Где галопом двигаюсь, где рысью, но все время и головой, и сердцем. Я – человек, наделенный разумом и душой, и велосипед подо мной, бесчувственный железный конь, – слились в одно и стали одним существом – кентавром. Вот классический мировой образ сочетания несочетаемого. В одном ряду с кентаврами, пожалуй, и сфинксы, и химеры, и многоголовые драконы. Человек, оказывается, давно интуитивно нащупывал пути к сочетаемости разнородных предметов и явлений. В мифах и сказках это легко удавалось, в жизни все-таки посложнее.Мы нередко напрочь отвергаем (или нам внушают, что нужно отвергнуть) другое, чужеродное, непривычное. Это своеобразная форма самозащиты. Часто она срабатывает. Однако сплошь и рядом возникают ситуации, когда, наоборот, надо соединить противоположности, принять разности, впустить их в себя, примирить, органично вплести в узор твоего бытия, более того, сотворив из них что-то новое, приспособить к твоим насущным нуждам. Многие наши бытовые, социальные, политические, национальные проблемы были бы разрешимы, если бы мы овладели технологией сочетаемости несочетаемого. И, возможно, не лобовое столкновение, не взрыв, не конфликтность, а мирная сочетаемость, взаимопроникновение, срастание – путь к прогрессу как в обществе, так и в наших душах.Все в мире (по крайней мере насущное, очень важное для жизни людей) соединяется со всем. Только нужно знать, как это сделать, каким способом, с помощью каких средств, механизмов, в какой последовательности и комбинации. Примеров в нашей украинской сумбурной действительности, которая тем или иным краем затрагивает насущные интересы каждого, предостаточно. «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут», – эти строки Редьярда Киплинга как бы о несовместимости западной и восточной цивилизаций. Однако тот же Киплинг подсказал и вариант совместимости, провозгласив, что «должен мой дом и должен твой дом жить в сердечном согласии». В Украине свой Запад и свой Восток. И понятно, что «с мест они не сойдут». То есть у каждого региона своя история, свой уклад, свой обиходный язык, свои герои. И может, для достижения «сердечного согласия» не стоит смешивать (тем более это смешение выпячивать) ни истории, ни языков, ни героев. Может, фундаментом естественного и доброго соседства правого и левого берегов Днепра в рамках одного государства должно стать сохранение различий, противоположностей между ними? Конкретно это может выглядеть так. Если население Западной Украины считает своим героем Степана Бандеру, то пусть так и будет. Если же восточные украинцы, которые в составе советских войск воевали против повстанческих отрядов западников, еще видят в нем… пусть даже и не врага, но явно и не претендента на героя всея Украины, то пусть и это так будет. И центральная власть это должна учитывать. Не надо торопиться с сочетанием несочетаемого. Время все расставит по своим местам, оно, кстати, часто самый искусный мастер соединять противоположности. Поэтому ради соборности Украины, мирного и плодотворного проживания под одной государственной крышей, ради сегодняшнего и будущего мирного соседства, национальной и социальной общности давайте пока сохраним условную разделительную черту. В некоторых взглядах на историю, в бытовом укладе, традициях, языках, героях. Если в будущем нации и ее государственности суждено сохраниться, то это и будет самым крепким и надежным раствором, цементирующим «сердечное согласие» народа. То же самое относится к Северу и Югу, если под первым понимать Россию, а под вторым – Украину. «Сердечное согласие» их народов – вот основа их добрососедства. Из России и Украины вряд ли получится кентавр. Но попытаться можно. Может быть, горные перевалы истории, ее крутые дорожные зигзаги способен преодолеть именно он….Мне бы очень хотелось побыть в шкуре кентавра подольше, во всяком случае им вернуться домой. И все, что там будет происходить, пропускать через его-мой путешественный опыт.