Какой учебник истории нам нужен?

Александр Данилов, доктор исторических наук, заведующий кафедрой истории Московского педагогического университета, автор учебников по истории: – Проблема намного шире, чем только борьба с фальсификацией, тут у каждого возникает свое мнение, что не устраивает в сегодняшнем положении дел тех, кто высказывает идею создания единого учебника истории.

Досье «УГ»Президент Российской Федерации Дмитрий Медведев:- Считаю необходимым, чтобы абсолютно очевидные вещи одинаково толковались в учебниках истории. Нельзя называть черное белым. Мы когда-то учились по учебникам истории, которые были утверждены определенным образом, проходили жесткую идеологическую обкатку, утверждались, что называется, на самом верху и давали некие целостные представления о том, что было в прежней жизни, что было в истории России, да и всего мира.Владимир Зотов, префект Юго-Восточного округа, председатель Московской городской комиссии по борьбе с фальсификациями истории:- Во многих странах есть опыт, когда единый учебник истории – важнейшая направляющая сила по воспитанию общества. Некоторые наши учебники истории вносят в учебный процесс дискуссионность, чего быть не должно. В учебнике истории должны быть приведены факты, описание, историческая правда, а если 90 процентов информации имеет дискуссионный характер, это неправильно.

Комментарий «УГ»Михаил ВИНОГРАДОВ, учитель истории школы №1294- Почему вы выбрали профессию учителя?- Я увлекаюсь историей с детства, перед глазами всегда был положительный пример труда педагога. В семье у меня нет педагогов, но родители отнеслись к моей будущей профессии с пониманием, они всегда знали: если я чем-то интересуюсь и чего-то хочу, то мне надо идти навстречу.- В каких классах вы преподаете? От поколения к поколению дети меняются?- У меня сейчас ученики с 6-го класса и старше. Ученики меняются только в лучшую сторону. Школьники, которых учу я, мне очень нравятся. Естественно, у меня есть любимчики – те ученики, которые любят мой предмет и хорошо по нему занимаются, но об этом никогда никто не узнает.- Что нужно сделать, чтобы наша система образования соответствовала самым высоким международным стандартам?- Прежде всего повысить мастерство учителя. Что касается техники, оснащения кабинетов, то московские школы оснащены на высоком техническом уровне. Нужно улучшить управление образованием, которое сейчас работает не в полной мере.- Вводится новая система оплаты труда учителя. Считаете ли вы ее справедливой? Какие критерии должны быть мерой оценки качества труда учителя?- Я никогда не интересовался финансовыми вопросами. Настоящий учитель никогда не задумывается о том, сколько ему будут платить. Я начинал свою работу семь лет назад и получал 600 рублей за нагрузку в 12 часов. Если я в то время не ушел, значит, для меня деньги как не имели значения, так и не имеют сейчас. В наше время ситуация изменилась к лучшему. Увлекаться тем, кто из учителей получает больше, а кто меньше, я считаю не нужно, надо только радоваться друг за друга. Все реформы по оплате труда, я считаю, не продуманы, и наше правительство не совсем грамотно берется за вопросы, которые пытается решить в этой области.- Какой он, современный ученик? Чем его может привлечь история?- История привлекает того человека, у которого есть определенные задатки к этому предмету. Я не знаю таких учеников, которые вдруг полюбили бы историю.- Ваше отношение к единому государственному экзамену?- В ЕГЭ есть определенные плюсы, но есть и минусы, над которыми стоит работать, есть задания, с которыми тяжело справиться даже учителям, и не потому, что учителя плохо подготовлены, а потому что материалы не совсем квалифицированны.- Не жалели ли вы о выбранной профессии?- Никогда не жалел.- Остается ли у вас время на личную жизнь?- Практически нет, я до сих пор неженатый человек.- Для чего нужен конкурс «Учитель года»? Что он вам дал?- Этот конкурс помогает развиваться, совершенствоваться, а участие позволяет нам расти в профессиональном плане. Участвовать в этом конкурсе – инициатива моя и администрации школы. Директор меня поддерживала на всех этапах и даже была в «Поведниках», за что я ей очень благодарен.- Может ли профессия учителя стать источником дохода, вдохновения и самореализации?- Дохода, скорее всего, нет, а вот источником вдохновения и особенно самореализации – в полной мере.- Какие у вас планы на будущее?- Продолжать работать в школе, совершенствоваться, ставить новые задачи, умело их решать и получать от достигнутых успехов удовольствие.Вопросы задавала Анна ПАШУТИНА

Говорят, что существуют разные оценки событий, что приводятся разные цифры, в том числе потерь в той или иной войне, в Великой Отечественной в частности, есть попытки авторов сосредоточиться на негативе, есть сложности для ученика, переехавшего в другой регион, сменившего учебник и соответственно вынужденного учиться по другому учебнику. Все это делает, по мнению некоторых людей, необходимым создание единого учебника. Но есть и другие вопросы в связи с этим: есть ли сегодня выбор, притом что существует плюрализм учебников. На мой взгляд, реального выбора на самом деле сегодня нет, хотя таким правом обладает школа. Не из чего выбирать, потому что не созданы в содержательном отношении линии учебников. Сегодня есть примерно 15 линий, но в содержательном и концептуальном плане таких линий всего несколько, и тем не менее можно сказать, что существуют такие. Для того чтобы выбрать учебник, надо иметь возможность просмотреть все. Учитель такой возможности, конечно, не имеет. 40 издательств имеют право выпускать учебную литературу, каждое хочет отметиться по всем позициям, в том числе и по созданию учебника по истории. Поскольку нужно, чтобы отличался учебник по истории от действующего или от какого-то другого, естественно, появляются попытки посмотреть по-новому и по-другому на все то, что описано в других учебниках. Это порождает разноголосицу, в которой ученик с трудом может разобраться.

Когда сейчас говорят, что для власти выгодно и нужно создание единственного такого учебника, единственной линии учебников, то я бы сказал, что для власти это крайне опасно, исходя из того исторического опыта, который у нас был до сегодняшнего дня. Я думаю, что надо в такой же мере, как мы разводим политику и науку, также разводить историческую науку и историческое образование, ведь это тоже разные вещи. Учебник и вообще сам весь учебный процесс должны быть подчинены не столько какой-то научной истине или обучению науке, сколько воспитательным проблемам. И в этом смысле это главное его предназначение, но не единственное, безусловно.

Что касается того, каким образом вообще должны вести себя в этом плане историк и власть, историк и учитель, то на этот счет в нашем российском обществе идет очень долгая и многовековая дискуссия.

Именно в учебной литературе и учебном процессе следует воспитывать на тех элементах, которые формируют гордость за свою страну, закрывая глаза на все остальное. Ломоносов говорил: «Историк должен быть человек надежный и верный и для того нарочно присягнувший, чтобы никогда и никому не объявлять и не сообщать известий, надлежащих до политических дел критического состояния. Природный россиянин чтобы не был склонен в своих исторических сочинениях ко шпынству и посмеянию». По Миллеру, подход был совершенно другой: «Историк должен казаться без отечества, без веры, без государя. Все, что историк говорит, должно быть строго истинно, и никогда не должен он давать повод к возбуждению к себе, подозрение в лести».

Я думаю, что речь в этих двух цитатах шла о совершенно разных вещах. В одном случае в большей степени о проблемах образования и воспитательного потенциала истории, а в другом – об отношении об исторической науке, которая должна быть действительно той, как это сказал Миллер, потому что наука – это все-таки совсем другое. Мы все-таки должны иметь в виду воспитательный потенциал и воспитательную задачу истории в первую очередь. Дискуссия не только возможна, она необходима. В той концентрической системе, в которой мы сегодня работаем в школе, когда есть некий концентр, заканчивающийся 9-м классом, где полный объем знаний дается, и развивающийся в 10-11-м классах, выход как раз и заложен. Мы даем без каких-либо особых дискуссий и различных точек зрения некую совокупность знаний в первом концентре. Во втором концентре, получив эту самую сумму знаний, мы развиваем мыслительный процесс у учеников.

В 10-11-м классах задача уже будет состоять в том, чтобы получить разные взгляды, которые существуют на эту проблему, тогда курс будет построен не в хронологической последовательности, а в проблемном хронологическом ключе для того, чтобы, сопоставив эти разные подходы и через документы, и через точки зрения, человек мог составить свое представление. Но вариативность учебной литературы, которая стала реальностью у нас в стране в 1990-е гг., безусловно, необходимо сохранить. Я не согласен с теми, кто предлагает ввести единственный учебник, это будет неправильно, это будет большой ошибкой.

Роль учебника, конечно, велика в учебном процессе, но это не абсолют. Больше того, есть учебник, который существует как некая основа для дискуссий и обсуждения в классе, но ключевую роль играет, естественно, учитель. Он может выбрать ту или иную книгу, он может построить урок таким образом, чтобы акцентировать внимание на том или на другом сюжете. Но задача историка, тем более того, что пишет для детей, даже в 9-м классе, не обойти всех тех сторон (и героических, и трагических), которые были. История целостна, вычленять из нее только то, что кому-то хотелось, кому-то было интересно, было бы абсолютно неверно. А вот во втором концентре это должно быть обязательно построено на сопоставлении разных точек зрения, чтобы человек мог понять аргументы каждой из сторон.

Я прочитал в газете слова одного человека, безусловно, искреннего, но имеющего очень опосредованное отношение к истории, с претензией на исторические сенсации: «Победы наши, в том числе в 1945 году, в битве за Берлин, все, что происходило на Западном направлении, не может ни в коем случае сравниваться с тем, что происходило на Западном фронте, где гораздо стремительнее и быстрее продвигались союзники, и фактически ими была освобождена основная часть территории». Человек сознательно или по неграмотности говорит такие вещи.

Леонид Кацва, преподаватель истории гимназии №1543, автор учебников по истории:

– Люди, которые выступают за единый школьный учебник, продолжая логически свою концепцию, должны также добиться утверждения в стране единой газеты, тогда будет все хорошо и правильно. У нас такое было уже, у нас газет было много, но они все равно назывались одинаково – советская пресса. Пытаться внедрить единый учебник – означает вернуться к той очень простой ситуации, которая была в советское время, а именно: была история и была школьная история. Эти две вещи были друг от друга совершенно отдельно, ни одному вменяемому человеку верить в то, что было написано в школьном учебнике, скажем, по XX веку, никогда не приходило в голову. Все знали, что это надо выучить и зазубрить, а потом получалось, как в одном из романов Дины Рубиной: «Это ты будешь говорить в школе, а это ты знай на самом деле». Я считаю, что эта ситуация действительно для государства вредная.

Было сказано, что новые учебники появляются тогда, когда власть меняется, а в 1980 году был выброшен из школ учебник Мелиссы Нечкиной и Павла Либендроба, и появился учебник академика Бориса Рыбакова. И курс тогда не менялся, и политика тогда не менялась, все было чрезвычайно стабильно.

Что касается всего остального, то точка зрения, утверждающая, что история – это есть политика, опрокинутая в прошлое, нам известна. В таком случае историю в школе вообще не надо изучать, потому что в школе изучаются основы наук, а не основы политики. Школьная история – основа науки, а в науке не может быть такого, чтобы появился некий сквозной курс, который давал правильные с чьей точки зрения оценки. Существуют разные подходы, и эти подходы разные не только политически. Сводить историю к политике – грубая примитивизация, не случайно авторы многих учебников стараются останавливаться при написании истории XX века на определенной дистанции. Если мы посмотрим старые, еще дореволюционные учебники, то обычно последние периоды там изложены скороговоркой, потому что ходить по камушкам иным бывает склизко. Другое дело, что наши власти, независимо от того, кто у власти стоит, хотят, чтобы учебник был доведен до позавчерашнего дня. Лучше бы, конечно, до вчерашнего, но издательский процесс мешает. Учебники различаются помимо этого совсем другими вещами: степенью подробностей, методическим аппаратом, манерой авторского изложения. У нас десятки типов школ, у нас совершенно разные ученики, совершенно разные учителя, а строем ходят только в казарме. С моей точки зрения, очернением становится только ложь, ложь – фальсификация, она же очернение, так как любая правда очернением быть не может. Дискуссии и проблемный подход в 10-11-м классах были бы возможны, если бы в первом концентре можно было фактически сформировать знания. Каждый работающий в школе знает, что сделать это в первом концентре на практике невозможно, а во втором просто приходится начинать сначала. С 1-го по 9-й класс пройти всю историю и сформировать фактические знания, на которые можно будет опираться в 10-м и 11-м, невозможно – к сожалению, это идеализм. С моей точки зрения, действительно очень важная задача – гражданское воспитание, это прежде всего умение рассуждать, умение самостоятельно делать выводы из предоставленной разнообразной информации и, наконец, умение не подвергнуться политическому манипулированию. Для этого человеку строжайшим образом необходим критический подход, это именно воспитательная задача. Что же касается воспитания патриотизма, то у нас, к сожалению, в том числе и по вине либеральной общественности, произошла жуткая вещь – именно приватизация понятия «патриотизм» определенными кругами, которые, с моей точки зрения, непатриотические, а националистические. Это совсем разные вещи. Патриот не тот человек, который кричит громким голосом, особенно после какого-нибудь матча: «Россия лучшая!» – и рвет на себе от гордости рубаху, патриот тот, кто старается сделать так, чтобы Россия стала лучше. С этой точки зрения патриотом могут быть и Владислав Сурков, и Валерия Новодворская, потому что каждый из них полагает патриотизм тем, что он считает правильным. Патриотизм – вещь, понимаемая субъективно.

Я не случайно привел в пример Суркова и Новодворскую. Они стоят на разных политических позициях, они разное считают патриотическим, но оба вполне имеют полное право называть себя патриотами. Не думаю, что задача школьного образования – воспитывать людей, удобных для власти. Я считаю, что задача школы – это прежде всего гражданское воспитание, а во-вторых, это воспитание патриотическое, в смысле воспитание людей, любящих свою родину, гордящихся родиной.