Какая история нужна нашим детям? Правдивая!

19 мая 2009 года Президент России Дмитрий Медведев подписал указ «О Комиссии при Президенте РФ по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России». Заседания комиссии будут проводиться два раза в год. Она будет готовить президенту аналитические доклады, а также предложения и рекомендации «по адекватному реагированию» на попытки фальсификации исторических фактов и «нейтрализации возможных негативных последствий».

Комиссию возглавил руководитель Администрации Президента РФ Сергей Нарышкин, заместителями председателя комиссии назначены зам. министра образования и науки Исаак Калина и помощник руководителя Администрации Президента РФ Игорь Сирош, ответственным секретарем комиссии стал начальник Департамента управления президента по внутренней политике Иван Демидов. В состав комиссии вошли представители Администрации Президента РФ, МИДа, ФСБ, Службы внешней разведки, Министерства юстиции, Минкультуры, Роснауки, Росархива, Госдумы, Общественной палаты, а также представители научных кругов.

Самое интересное, что школьные учителя, те люди, которые, собственно говоря, и приобщают учеников к изучению истории, в комиссии не представлены. Но мнение московских учителей истории относительно комиссии, преподавания истории в школе, отношения семей и учеников к истории прозвучало на традиционном «Родительском собрании» радиостанции «Эхо Москвы».

Марк АНИСКИН, учитель естествознания и истории школы №1415:

– У нас в школе три историка, все мы разные, но когда принимаем экзамен, то мы учителя, а не пропагандисты каких-то идей. Наши дети не живут в безвоздушном пространстве, есть семьи, у которых свое мнение по поводу тех или иных исторических событий. Когда, допустим, я рассказывал про 1993 год, мне ученик сказал: «А мне папа рассказывал все по-другому, он сидел в Белом доме». Это нормально, я говорю своему ученику: «Ты послушал разные мнения, ты растешь, ты набираешься информации, потом ты все сам решишь». Я не говорю, что я истина в последней инстанции, я всегда декларирую, что высказал на уроке свое мнение, а ученики имеют право на свое. Но если они будут доказывать свое мнение, я выслушаю их, приму и оценю эти мнения на «пять» или на «пять с плюсом», если все будет логично и аргументированно высказано, то что мне, допустим, не нравится. Я еще и папа, у меня двое детей, они учились не у меня, но я их тоже немного поучил. Если меня что-то не устраивало, я говорил: «Давайте сядем, разберемся, посмотрим». Я не говорю, что их учитель дурак, я говорю: «Есть другое мнение, давай посмотрим, какие тебе аргументы подойдут». Во-первых, это жизнь, и человек в своей жизни все время стоит перед выбором. А учитель, я не оставляю эту мысль, что это мессианская натура, чтобы достучаться до ученика и рассказать ему об истории, учитель не будет глядеть ни в учебник, ни на комиссию.

Учителя разные, но те, кто учителя, а не клерки, которым можно приказать, свою работу будут делать честно. Мне однажды ректор РГГУ Юрий Афанасьев снизил оценку в институте за то, что я плохо показал в своем ответе на экзамене роль партии, а потом он же эту партию уничтожал. Мы меняемся, информация появляется другая, меняются позиции. Если дети уважают учителя, то, как правило, приходят и спрашивают: «А что вы думаете? А как вы считаете?» Даже плохие фильмы все равно вызывают интерес у людей к истории, а наше дело – прокомментировать. Меня учили в историко-архивном институте, где было уважение к документу и к факту, преподавая историю, я считаю так: ребенку должно быть легко и интересно, чтобы изучение истории не отбило на всю жизнь интереса к этому предмету, это открытие глаз на все – и на позитив, и на негатив. История должна быть без купюр, профессионально преподанная. Защищать историю можно только от государства. Я на днях говорил с детьми в 9-м классе, и они сказали, что любовь к Родине, патриотизм нельзя воспитать по приказу, она либо возникает, как любовь к маме, к папе, или не возникнет.

Григорий ПЛОТКИН, учитель истории школы №888:

– Два года назад одна из радиослушательниц позвонила на «Эхо Москвы» и сказала: «Стыдно за учителей, которые воспитывают детей во лжи. Что же поделать, педагоги люди подневольные». Мне кажется, для нас, учителей, годы перестройки даром не прошли. Мы можем ошибаться и, наверное, сколь угодно ошибаемся, как все люди, но нельзя заставить нас сознательно лгать, если мы сами этого не захотим. Когда отменили экзамен по истории, учителя спросили Юрия Афанасьева: «А что же нам теперь преподавать?» И он сказал одно слово, которое у меня в памяти осталось: «Думайте».

В одной многотиражной газете 8 мая напечатали интервью с историком Юрием Жуковым: «Нашу победу надо спасать». Я написал отклик: «Великая победа во лжи не нуждается». У учителя нынче остается очень важная роль – это роль комментатора информации, потому что нынче такое море информации, такой океан информации, что можно утонуть, при этом многие ценности сместятся. Кстати, если мы будем судить о событиях 1953 года по фильму «Охота на Берию», то в некоторых моментах будем весьма далеки от истины.

Причем дело может быть не только в комментариях к информации, а в том, что иногда важно сказать: «Сверим наши позиции, сверим наше отношение». В дискуссии рождается истина. Говорят, что можно гордиться историей, можно стыдиться истории.

В этом плане можно сказать ребятам, что нам есть чем гордиться, прежде всего людьми – талантливыми, стойкими, самоотверженными. И стыдиться, а может быть, и сожалеть за поступки уже других людей, которые проявили себя уже как нелюди. Я как-то позвонил своей ученице и спросил: «Маша, какая история тебе нужна?» Она ответила: «Правдивая». Капица очень удачно на проекте «Имя России» заявил, что история – наука прикладная. Вот так, собственно говоря, и получается. Нынче создана комиссия для координации деятельности органов государственной власти, субъектов Федерации и организаций, а представителей общественных организаций там, по-моему, раз, два, и обчелся. Кстати, там есть два руководителя Министерства образования и науки РФ, но ни одного учителя я там не обнаружил, а ведь именно учитель выходит к ребятам, несет им свет истины. Для открытия некоторых истин или хотя бы для их обоснования нужно, чтобы были действительно открыты неизвестные архивные материалы, чтобы члены комиссии понимали, что лучше горькая правда, чем сладкая ложь. между прочим, даже в одном из заданий ЕГЭ по истории в части С есть две точки зрения на пакт Молотова – Риббентропа, и бедным учащимся предлагается выбрать верный, с их точки зрения, приведя аргументы. Меня беспокоит то, что сейчас в сознании части молодежи, части поколения подчас ставится знак равенства между теми, кто остановил распространение чумы фашизма, и теми, кто был гитлеровским пособником в Бабьем яру, в Хатыни, кто был палачами в Саласпилсе. Меня волнует, когда в российском городе поднимается баннер в день 120-летия Гитлера со словами «С днем рождения, дедушка!». При этом сдвигаются какие-то базисные ценности, не только мировоззренческие, но и нравственные. Безусловно, тут дело в том, что в головах молодых людей, а в головах иногда такой винегрет, такая каша…

Леонид КАЦВА, преподаватель истории гимназии №1543:

– У нас в гимназии отличная команда историков, у нас четыре историка, один из них – мой ученик, которого я учил по 11-й класс. Он окончил исторический институт, защитил диссертацию и вернулся в школу. Мы в основном единомышленники, хотя по каким-то вопросам наши мнения могут и отличаться. Мы пытаемся с уважением отнестись к любому мнению, наши ребята знают, что мы с ними вместе идем к истине, сохраняя право на сравнение, даже на ошибки, причем не только они, но и мы должны это знать.

Ребенок может высказывать любые мнения, но в неагрессивной форме и доказательно. Что касается вуза, то я своим детям всегда говорил, что экзамен не место для политического радикализма в любой его форме, потому что вы не знаете, кто у вас будет его принимать. Но вот однажды в школу пришел папа моего ученика, у которого коммунистические убеждения, и задал мне вопрос: «Что мне делать, если я с вами или с учебником не согласен?» Я ему сказал: «У вас есть несколько возможностей. Одна возможность – потерпеть, другая возможность – перевести ребенка в другую школу, третья возможность – поднять родительскую бучу, добиться смены учебника или учителя. Четвертой возможности я не вижу». Есть наука, в науке проблемы решаются выпуском статей, монографий, рецензий на оные, то есть научной полемикой. Есть учебная литература, специальный инструмент, рецензирование допуска учебников ОУ, никакая комиссия для этого не нужна, полномочий у государственных органов безо всяких комиссий достаточно. Комиссия решает: поставить или не поставить гриф, но учитель закрывает за собой дверь класса, тут комиссия вообще не поможет. Если учитель совершает какие-то действия, которые подпадают под правонарушение, то существуют суды, а комиссия – это бюрократический орган, который, на мой взгляд, ничем, кроме цензуры, заниматься не будет. Нынешние дети изменились, никто из них не воспринимает учебник и нас грешных как основной источник информации. Основным источником информации для них давно стал Интернет, а он пока не подцензурен. Есть гораздо более разнообразный, чем во время нашего детства, телевизор, все, что сегодня делает школа, – это только струйка в большом информационном потоке, об этом тоже не нужно забывать. Для того чтобы дать комментарий по фильму «Иван Грозный», достаточно было посмотреть два десятиминутных отрезка двух серий. Мои дети этот фильм не смотрят, а если и смотрят, то как сборник анекдотов, приходят, рассказывают. Мне кажется, что формирование позитивного мышления – это совсем не рассказ истории от победы к победе, в каждом историческом периоде есть люди, примеры, которые действительно формируют такое позитивное мышление. Я однажды, в довольно ранние годы деятельности «Мемориала», был на заседании этой организации. Пришла женщина, учительница, говорит: «Я бы хотела заняться со своими детьми такой темой – «Дети в ГУЛАГе». Вы бы слышали, что ей сказали в ответ люди, которые понимают тему: «Вы понимаете, что такое дети в ГУЛАГе? Можно ли этим заниматься с детьми?» Да, нельзя историю преподавать без купюр, купюры в ней, к сожалению, неизбежны. Не бывает истории, соответствующей чьим-то интересам, бывает история, соответствующая фактам и документам.