На чтение: ≈ 4 мин.24 мая 2011 года в Министерстве образования и науки РФ состоялось заседание коллегии. В повестке дня значились два вопроса: \”Об итогах реализации программ развития национальных исследовательских университетов (первая очередь) в 2009-2010 годах\” и \”Об итогах реализации программ развития Южного федерального университета и Сибирского федерального университета\”.
…Заседание должно начаться в 9.00. Члены коллегии и приглашенные – ректоры нацуниверситетов – бодро поднимаются на 8-й этаж в предвкушении доклада по первому вопросу – председателя комиссии по оценке эффективности реализации программ развития университетов, в отношении которых установлена категория «национальный исследовательский университет», Ольги Дергуновой. По слухам, доклад критический и аналитический одновременно. Журналисты менее бодро поднимаются на 7-й этаж: стало привычным, что в зал заседания коллегии никому из пишущей братии приходить не предлагают. Никто, впрочем, и не печалится по этому поводу – акустика там такая, что на диктофон записывается исключительно посторонний шум, что рождает ненужные и даже опасные ассоциации.
Журналистам в министерстве место не в буфете, как артистам, а фойе 7-го этажа. Там установлен огромный экран, перед которым… ни одного стула. Неужели придется два-три часа стоять?! Через двадцать минут стояния ситуация кардинально улучшается: два деловых работника приносят гору стульев, журналисты расчехляют диктофоны и фотоаппараты – готовятся к напряженной работе. На экране появляется министр образования и науки Андрей Фурсенко, занимает свое место, похожее больше на кожаный трон, и начинает говорить. Очевидно, он говорит о том, почему президент РФ Дмитрий Медведев хотел отправить его в отставку, гадают журналисты, потому что министра видно, но не слышно. Не слышим затем мы уже и Ольгу Дергунову, которая о чем-то весьма эмоционально рассказывает членам коллегии и приглашенным. Все попытки достучаться (двери на этаже закрыты), дозвониться (телефоны ответственных работников отключены), договориться (работники пресс-центра виновато разводят руками и обещают потом выслать стенограмму), бесполезны. На сороковой минуте ожидания журналисты начинают гадать: а может быть, все не просто так, может быть, руководство министерства не хочет, чтобы СМИ узнали о каких-то тайных выводах комиссии, например, о бесцельно потраченных бюджетных средствах, отпущенных нацуниверситетам?.. На пятидесятой минуте в фойе появляется группа серьезных и деловых мужчин, которые начинают копаться в высоком приборном шкафу. После их усилий уже гаснет и экран. Проходят еще десять минут и нас запускают в актовый зал, где, оказывается, есть прекрасный экран, на котором и появляется зал коллегии, а трансляция идет с прекрасным качеством звука. Почему нас не запустили туда раньше, вызывает все же подозрения о тайном сговоре. Подозрения тут же развеивает Андрей Фурсенко с экрана: «Мы открыты и никаких тайн не имеем!». Ну, и ладно.
Мы снова включаем диктофоны и начинаем внимать речам участников коллегии.
О чем шел разговор и какие тайны все же пришлось открыть министерству, читайте в номере «Учительской газеты» за 31 мая 2011 года (№ 22).
Виктория Молодцова
Фото автора
Выбор читателей
Комментарии