Как Элизе стала Рахилью. Тысяча и одна песня о любви и смерти

Переживет ли любовь смерть? Что держит вместе мужчину и женщину? На что надеяться, когда на вас обрушилось горе? Все эти вопросы задает бельгийский фильм «Разомкнутый круг» Феликса Ван Гронингена, номинант на премию «Оскар» как лучшая картина на иностранном языке этого года, недавно вышедший в российский прокат.

Назвать ленту традиционной мелодрамой никак нельзя: это скорее история жизни, в которой есть страсть, семейное счастье, музыка, смерть. Это история двух необычных людей – музыканта Дидье и татуировщицы Элизе. Часть его души находит выражение в банджо, часть ее – в татуировках, покрывающих тело. Для Элизе это священнопись, все эти бабочки, кресты, птицы, каждая – знак о сокровенном, очень личном. А еще они верят. Каждый в свое. Она – в высший смысл жизни, в вечность (хотя верующей в привычном смысле ее не назовешь), он – в конечность существования, в науку и прогресс. Несовместимость их взглядов не имеет значения, пока они счастливы.Итак, эти двое нашли и полюбили друг друга. И там, где были двое, естественно, появился третий, точнее третья – дочка, причудливое продолжение обоих. И казалось, они были плотью единой. Счастливая семья, которая похожа на тысячи других. Похожа и все же уникальна. В их любви есть еще одна составляющая – музыка. Дидье боготворит американский стиль блюграсс (одна из разновидностей кантри-музыки) и очаровывает ею и Элизе. Она начинает петь в его музыкальной группе. Более того, становится ее сердцем. Герои попадают в свою счастливую вселенную, где все вокруг – музыка, сотворчество, друзья, растущая дочь – складывается в поющую, пленительную гармонию. Здесь даже время течет по-другому – как в памяти, где более важное и пронзительное независимо от реальной хронологии идет впереди, формальное и неприятное прячется на задворках. Поэтому сначала мы видим первую ночь Элизе и Дидье, а спустя четверть фильма – их знакомство.Самое ужасное наступает, как всегда, внезапно – у их 5-летней дочери обнаруживают рак. Родители вынуждены наблюдать, как выпадают ее волосы, как становится прозрачным лицо, выдерживать этот потусторонний взгляд и пытаться ободрить ее до последней секунды. Дидье на грани отчаяния, Элизе же держится, борется и верит изо всех сил.Врачи дают им единственную надежду – убить костный мозг, вырабатывающий раковые клетки, и заселить его стволовыми клетками донора. Но организм девочки их отторгает. Вселенная, в которой они жили, схлопывается…Как жить со смертью своего ребенка? Кажется, боли Элизе нет конца, она, как Рахиль, «плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет»…Рассуждать на эту тему кажется кощунственным. Пережить такое – не дай бог никому. Сознание окунувшихся в эту бездну пытается, как может, их защитить. Дидье находит виновных в произошедшем – «святош-политиков», которые не разрешают клонирование человеческих эмбрионов, что могло бы спасти жизнь его дочери и сотни тысяч других больных. Он обвиняет человеческое общество, мироустройство, то есть Бога – так, как он его понимает. И это переводит его боль вовне.Элизе же из тех немногих, которые подобно героям Достоевского ищут причину происходящего в себе. Она обвиняет себя и мужа за употребление алкоголя и никотина, за плохую наследственность. И она не может с этим жить, не может больше любить и петь. По крайней мере в этой полной холода космической пустоте. Поэтому счастливый конец для нее в том, что большинство считает ужасным. Разомкнуть круг, который перестал быть кругом, – все, что она хочет.Элизе и Дидье слишком разные, чтобы пережить горе вместе. Элизе не перестанет верить в возможность будущей встречи тех, кто любит друг друга, она поступит иначе: сменит имя и уйдет от Дидье. Перестала ли она любить мужа? Выжгла ли смерть дочери все, что их связывало? Ответ и надежда на лучшее – в ее новой татуировке. Душераздирающий финал принесет с собой катарсис. Он чем-то напоминает развязку «Гамлета», только дальнейшее не молчание, а музыка…Музыка вообще играет в фильме не меньшую роль, чем актеры. Интересно, что исполнитель роли Дидье и автор пьесы, по адаптации которой поставлен фильм, – Йохан Хелденберг – специально выучился играть на банджо. Элизе – невероятно харизматичная актриса и певица Веерли Батенс – тоже поет в картине сама. Оба это делают с настоящим драйвом и замечательно профессионально. Без музыки эта лента не была бы столь живой, мощной и эмоционально нюансированной. Музыка не только связь всего со всем, но и утешение.Фильм стоит того, чтобы потратить на него часть своих нервных клеток (которые, к счастью, восстанавливаются). Хотя бы ради того, чтобы начать надеяться: смерть – это не конец…