Ирина Шилова, Калгари, Канада: Кровь в обмен на деньги. Власть решила, что это безнравственно.

Российские депутаты и министры активно ссылаются на понятие «нравственность» для оправдания антинародных законов. Принятие закона о безвозмездном донорстве привело к уменьшению количества донорской крови в стране. Кому от этого лучше?

В последнее время в России было проведено огромное количество реформ, по большей части, неудачных. Классическим примером, на мой взгляд, служит реформа донорского обеспечения. Как отметил председатель Национального центра социальной помощи Санкт-Петербурга Станислав Давыдов в статье «Начало донорской катастрофы», со стороны чиновников это было не более чем желанием переплюнуть развитые страны (в первую очередь – США), показать им свое превосходство, свою способность сделать все быстрее, эффективнее и даже гуманнее. Дело в том, что в Америке за сданную кровь донор получает определённую сумму денег, а в других, более «стабильных» странах, например, в Канаде, он делает это бесплатно. Похоже, российские чиновники решили доказать, что в РФ дела идут неплохо, а чтобы ни у кого не возникло в этом сомнения, они отменили донорские выплаты. А за это очередное (на самом деле – политическое) решение расплачиваются живые люди, которым для спасения жизни нужна кровь. Нужна, а её уже сейчас остро не хватает, потому что количество желающих её сдать вдруг резко сократилось.

За всё это расплачиваются, в основном, люди «маленькие», за которых никто “сверху” не похлопочет, в реанимацию не позвонит. Пострадают и онкологические больные, но это не имеет значения для тех, кто реформу донорства организовал. Дело в том, что они руководствуются принципами, которые считают очень высокими, и даже – высоконравственными. Это помогает им выдерживать поток обратной негативной информации в их адрес. Если проанализировать «объяснительные» выступления официальных лиц, ответственных за принятые недавно наиболее антигуманные законы, то можно легко найти общие идеи, которые объединяют законотворцев и поддерживают их уверенность в правильности продвижения очень поспешных реформ. Прежде всего, эти реформы проводятся под лозунгом следования высшим законам справедливости, которые стоят над законодательством любой страны и даже над конституциями. Например, заместитель секретаря генсовета «Единой России» Ольга Баталина заявляет в интервью о необходимости введения «закона Димы Яковлева»: «И вообще, это достаточно безнравственно перекладывать заботу о российских детях на плечи граждан любой другой страны». Сторонники введения Закона Божьего в школы (пока в школах стал обязательным предмет ОРКСЭ – Основы религиозных культур и светской этики) оправдывают эту необходимость «поднятием нравственного уровня» российских школьников. А министр здравоохранения РФ Вероника Скворцова заявляет, что сдача крови «должна быть добровольный для каждого человека, ибо мы не должны скатываться к биологической проституции». И добавляет: «Это очень тонкая тема, которая связана с этическими нормами…». Примеров таких объяснений можно найти бесконечное число. Руководствуясь подобным толкованием термина “нравственности”, представители власти могут переступать любой закон, даже конституционный. Например, во всех трех примерах, которые я привела, нарушены законы Конституции России: Право ребенка жить и воспитываться в семье (Гл. 11, Ст. 54 Семейного Кодекса); отделения школы от церкви (Ст. 14); право на охрану здоровья и медицинскую помощь (Ст.41). Интуитивно все законотворцы и представители власти прекрасно понимают, что моральные принципы всегда ценятся выше, чем любые законы, и они используют фразы со словом «нравственность» в любом случае, когда надо оправдать сомнительный закон или инструкцию. Что же они имеют в виду, когда его используют? В абсолютном большинстве случаев они имеют в виду вещь, понятию морали совершенно противоположную. Когда Ольга Баталина говорит о «безнравственности» отправки детей родителям за рубежом, она дает народу России инструкцию: вы должны быть нравственными и усыновлять больных детей, мы дадим вам за это меньше шести тысяч рублей в месяц, их, конечно, и на еду ребенку не хватит, но вы же «должны быть хорошими» и не «перекладывать заботу о российских детях на плечи граждан любой другой страны». Служители церкви требуют, чтобы их допустили в школы (нарушая Конституцию!), потому что они тоже хотят научить детей, как быть «хорошими». Самой откровенной оказалась министр здравоохранения Скворцова, которая, не стесняясь, обозвала всех доноров, получающих деньги, «биологическими проститутками» и буквально потребовала, используя не раз слово «должны», опять же от народа, быть…. нравственным, то есть «хорошим». На официальном сайте «Я донор» этот же «нравственный долг» прописан еще с большим попранием прав как донора, так и реципиента: «Людям пора понять, что донорство – это миссия, и только благородное желание спасать жизни должно быть стимулом». Если же читатели захотят, они найдут тысячи подобных объяснений, данных людьми у власти, которые просто являются требованиями к народу «быть хорошим». Получается, что только власть и знает, как именно это сделать. Официальные лица страны активно используют понятия морали и абсолютно уверены в том, что их функция на самых высоких постах – «учить народ быть хорошим». Причем «обучение» народа обязательно сопровождается наказанием: в данном случае, например, отсутствием крови для того же самого народа. Но это традиционное, православно-коммунистическое воспитание народа в послеперестроечный период стало сопровождаться ссылками не на привычную идею будущего райского общества, а на цивилизованное общество, существующее в «других» странах. Как правило, в речах законотворцев эти страны не называются, так как в любой момент на этом же самом месте, где дается интервью, какой-то иной законотворец может назвать эту же страну, представленную как пример развитой цивилизации, страной, попирающей права человека. Так, введение в школы Закона Божьего – классический пример того, что происходит в США. Но как только мы говорим о том, что гражданам США не разрешается усыновлять больных русских сирот, то эта же страна становится опасной для наших несчастных детей, то есть, нецивилизованной. Министр Скворцова заявила о том, что безвозмездное донорство – «это единственный цивилизованный путь развития системы». Российские лидеры верят, что знают, что такое нравственное поведение народа и что такое цивилизованное общество. Эта глубокая уверенность и позволяет им и народным депутатам так легко принимать самые страшные, убивающие россиян законы. А теперь о настоящей морали и цивилизованном обществе. Та мораль, которая характерна для цивилизованного общества, не имеет ничего общего с «воспитанием населения», чем с давних времен и до сих пор занимается власть в России. Все страны с цивилизованным обществом – тем, которое вроде бы так хотят видеть новые законотворцы в России, – несколько сотен лет разрабатывали и проверяли на практике эти самые моральные законы, в то время как Россия ждала доброго царя или «воспитывала» свой народ. И эти моральные законы вылились в Декларацию прав человека. Если же мы посмотрим на новый закон о донорстве с этой точки зрения, то он попирает все права человека и никаким образом не мог быть принят в цивилизованных странах, на которые ссылается министр здравоохранения. Во-первых, вся борьба за права человека – это борьба за отдельного человека, и в первую очередь, за его здоровье. Закон о безвозмездном донорстве сразу уменьшил количество крови в стране: и министр, и депутаты это знали! Люди уже, несомненно, погибают из-за нехватки крови. И после этого быть нравственными россиян учат как раз те, кто организовывал эту нехватку? И второе: никогда в цивилизованной стране государство не воспитывает своих граждан. Это считается одним из главных законов, защищающих права человека. Задача цивилизованного государства – спасать, защищать и создавать условия для лучшей жизни его граждан. И когда российские депутаты и министры ссылаются на законы нравственности и цивилизованное общество, ясно, что они об этих понятиях не имеют никакого представления. Об авторе Ирина Шилова, профессор Университета Калгари. Родом из России, где в 1979 году закончила Ульяновский педагогический институт и 14 лет преподавала русский язык и литературу в Ульяновске и Севастополе. Сейчас живет и работает в Канаде.