На чтение: ≈ 26 мин.Уже больше года, как вступила в действие глава 25 Налогового кодекса. Про нее в Минэкономразвития говорят: “Глава о налоге на прибыль написана так, как не надо писать законы”. В Минфине признают, что “глава 25 сложна”. Предполагалось, что этой весной она будет “активно корректироваться”. Однако, как считают в Думе, двигаться придется шаг за шагом, и на значительные изменения рассчитывать не приходится, несмотря на то что в этом году обсуждается налоговая реформа. А у вузов и школ появилось много новых проблем – в законодательстве не учтены особенности взимания налогов с бюджетных образовательных учреждений. Бухгалтеры и начальники планово-экономических отделов остаются один на один со своими финансовыми бедами. Помочь пока может только обмен опытом.
К тому же чтобы лоббировать необходимые изменения, нужно, чтобы ректоры и директора школ понимали суть проблем. Надеемся, материалы “Темы” помогут в этом.
“Разбежался грамотный народ” из бухгалтерий вузов и школ и продолжает бежать от работы, которая становится запутаннее с каждым днем. Объяснить финансовую и налоговую неразбериху мы попросили одного из самых лучших специалистов в своем деле. Это руководитель отдела планирования и финансирования крупного московского вуза, которая хорошо знакома с сотрудниками различных министерств. Почему она не захотела, чтобы ее фамилия появилась на наших страницах, вы поймете, прочитав это интервью.
– Год с лишним назад бюджетные образовательные учреждения лишились льготы по налогу на прибыль. Как это отразилось на вашей деятельности?
– Да, вступила в силу гл. 25 Налогового кодекса. Там записано, что “имущество, не подлежащее амортизации, приобретается только за счет средств прибыли”, которая откладывается на будущее. Но бюджетные учреждения по инструкции о бухгалтерском учете не начисляют амортизацию, а начисляют износ с тем, чтобы потом либо восстановить (отремонтировать) оборудование, либо списать как изношенное. Получилось, что в Налоговом кодексе не предусмотрено того, что в бюджетных учреждениях в принципе нет понятия амортизации.
– То есть для вас должен был быть прописан иной порядок?
– Конечно, но до августа 2002 года мы все оборудование приобретали с учетом начисления налога на прибыль, то есть за счет внебюджетных денег, потому что у нас не было амортизации.
Затем вышла ст. 321-1 Налогового кодекса (НК), в которой было прописано, как бюджетные учреждения начисляют амортизацию. Нам пошли навстречу (смеется), и что же произошло? Мы ее начисляем, но деньги не откладываем, потому что у нас в бюджетном классификаторе нет такого вида расходов, как амортизационные отчисления. Понимаете, ерунда какая!
Министерство по налогам и сборам, которое делало дополнения в Налоговый кодекс, не согласовало это с Министерством финансов, которое работает с бюджетными учреждениями, и получились вот такие ножницы. И мы теперь амортизацию начисляем, но деньги накопить в принципе не можем. Но начисляем и показываем налоговой полиции и инспекции, что мы это делаем. Для того чтобы начислить полностью, нужно подождать – есть норма амортизационных отчислений: по вычислительной технике – не менее 5 лет, по остальной – от 8 до 20 лет. И только когда мы эти годы проживем, тогда расходы на приобретение можем относить на себестоимость и не начислять налог на прибыль.
– Как вы теперь его платите?
– Вот, к примеру, мы заработали 100 рублей в первом квартале, а деньги пришли в четвертом. Но мы знаем, что эти 100 рублей за первый квартал, и должны начислить доход, то есть планово, по бумагам, а деньги придут потом, в конце года. Вот мы начислили, налоговой инспекции отчитались, а расход-то не произвели. Значит, весь доход у нас лег на прибыль. Мы должны с этой прибыли уплатить 24%, потому что Налоговый кодекс ввел новый метод исчисления налогов – метод начисления доходов и начисления расходов. И получается, что этот документ вернул нас немножко назад – к плановой экономике внутри организации. Мы должны спланировать не только, сколько денег будет, но – сколько придет и когда, а никто не умеет планировать, люди уже разучились за это время.
Бюджетные деньги к нам приходят, мы их тратим по коду бюджетной классификации – строгая отчетность. А вот свои внебюджетные средства стараемся каждый раз увести из-под налогообложения на законных основаниях, а для этого должна быть четкая плановая экономика внутри. Иначе мы постоянно будем копить, если хотим купить, например, услуги – отремонтировать помещение, – и знаем, что это будет стоить больше того, что мы начислили как доход. Как только накопим, уплатим налоги.
У нас очень тяжелая ситуация в отношении платного образования. Потому что люди платят деньги вперед и мы на будущее должны рассчитывать доходы.
– Даже, вероятно, с переходом на следующий календарный год.
– Да, ведь у нас учебный год с 1 сентября, а финансовый – с 1 января. И вот, показывая доход, мы должны запланировать аж на следующий год, как его будем начислять. Если у нас цена обучения, например, 30 тысяч рублей в год, то мы должны либо разложить их пропорционально на каждый месяц этого учебного года – 1/12 часть – Налоговый кодекс разрешает это, либо запланировать расходы по периодам и под эти расходы начислять доходы. Этого же никто не делает. Но таким путем мы сокращаем свое налогообложение, потому что накоплений нет.
К тому же Налоговый кодекс ввел понятие “нецелевое использование средств от данного вида деятельности”. То есть если мы получили деньги за платные образовательные услуги, то расходы мы должны списать только на платные образовательные услуги. И если, не дай Бог, у нас в первом квартале не пришли бюджетные средства (а у нас в этом году так и было – за январь только зарплату и стипендию дали), то мы должны за все необходимое расплачиваться из внебюджетных денег. Следовательно, здесь нецелевое использование этих средств – и нужно отчислять налог на прибыль. И какая-то чехарда получается: за что бы ты ни платил, ты в каждом случае должен отдавать налог на прибыль. Один из наших главбухов так сказал: “А я даже в голову не беру – все налоги из прибыли плачу, потому что мне труднее учесть, что можно отнести на себестоимость, чем просто отдать налог. И я сплю спокойно”. Представляете?
Сколько же мы теряем на этом! Нас как бюджетников к переменам не подготовили ни Минфин, ни та же налоговая служба. Методические рекомендации вышли только через год после введения статьи 25, и там, естественно, тоже трактовки не в нашу пользу. Мало того, у нас сейчас возник вопрос с бюджетными контрактами.
Существуют федеральные целевые программы по вузовской науке, в которых мы принимаем участие. Они выполняются на основании планов, где записаны головные исполнители. Ими являются Миннауки, Минэкономразвития, Минобразование, а мы, вузы, – соисполнители. Между министерством и нами заключается бюджетный контракт. С ним возникает и акт о выполнении работ. Но по Налоговому кодексу вся деятельность, которая регулируется договорными отношениями, является предпринимательской. И снова мы вынуждены отдавать налог на прибыль. Представляете, что делается? Мы, как исполнители программы, с федеральных бюджетных средств платим налог на прибыль! Вот так мы живем.
– Такая же ситуация и в школах, где имеют внебюджетные деньги?
– Конечно. Налоговый кодекс един для всех.
– Что же дальше? Нужно вносить поправки и уточнения?
– На съезде ректоров председатель правительства Михаил Касьянов обещал рассмотреть ситуацию и по возможности помочь. Но вот уже идет следующий год, а никаких попыток пока нет. Вузы через РОСРО пытались выйти со своими предложениями: либо объявить эти деньги целевыми и освободить их от налога, либо изменить порядок для бюджетных организаций и дать какую-то льготу, ну если не в полном объеме, то хоть насколько-то. Но ничего не произошло, все тихо.
И вот опять какая-то ерунда: в Законе о федеральном бюджете написано, что “средства, которые получают наука, образование, культура, здравоохранение от сдачи в аренду федерального имущества, остаются в их распоряжении, являются дополнительным источником бюджетного финансирования”. А в Бюджетном кодексе сказано, что они являются бюджетными средствами после уплаты всех видов налогов.
Или нужно принимать решение, что платим все, и тогда у нас равные права со всеми организациями. Хотя вуз – образовательное учреждение, львиная доля нашего финансирования идет из бюджета, но тем не менее налоги мы платим в полном объеме. Или выделить нас в какой-то отдельный класс – бюджетников. Хотя по всем статьям, которые у нас предусмотрены, дай Бог одну пятую часть финансирования нам дают, а все остальное – нули.
– А НДС вы платите?
– А как же! Мы только с образовательных услуг не платим НДС. Слава Богу, это еще не отменили.
– То есть вы сейчас в положении обычной коммерческой организации?
– Ну не совсем коммерческой. Но в том-то и дело, что у нас льготы остались только по НДС. К тому же раньше его арендатор платил с аренды, теперь же по Налоговому кодексу эта обязанность возложена на арендодателя, то есть на нас. А казначейство не знает механизма уплаты налогов с бюджетных денег. Значит, мы не можем с арендных денег НДС заплатить, и идет пени в наш адрес как арендодателей.
Арендатор налог на прибыль с арендных денег не платит, потому что нет инструкции, не разработали, как ему налоги перечислять по реестру в казначейство. А оно не имеет права их списать с арендаторов – опять пени нам. То есть и здесь недоработка. Я уж не говорю о противоречиях в законодательстве.
– Сейчас идет много разговоров о грядущей налоговой реформе. Но о серьезных изменениях по налогу на прибыль не говорится.
– Так этого и не будет, потому что от него идет основная доля поступлений в казну.
– Получается, что в ближайшее время и ждать нечего?
– Я думаю, что нет. И все обещания Касьянова останутся обещаниями. Мне кажется, что в сегодняшней ситуации, когда в стране дефицит средств, никаких льгот нам не дадут. Может быть, это криминальная мысль, но получается, что мы живем по принципу бюджет за счет бюджета. Потому что государство каждый раз, отдавая бюджетные деньги, тут же урезает их на налоги и таким образом возвращает обратно.
Конкретный пример. Вот у нас поступления за февраль со всего института. После того, как мы их собрали, тут же убираем налог на прибыль. Вот 2400, остается 1900. 500 уже потеряли. И мы теряем такие суммы каждый месяц.
Это бюджетный классификатор. Здесь 5 страниц. Но мы заполняем только одну, а все остальные статьи просто не финансируют. Деньги на командировки нам не поступили. Расходные материалы – мел, тряпки, бумагу – мы покупаем только из прибыли, потому что не можем купить из бюджетных денег – нет их. На ремонт оборудования не приходит ни рубля.
В первом квартале и в этом, и в прошлом году нас финансируют без тех статей, которые нам нужны для жизни. Приходят только деньги на зарплату, стипендии и трансферты. Трансферты – это деньги на сирот и книгоиздательскую продукцию. Но остальное мы должны откуда-то взять! Доходит до того, что с сумм, уплаченных за изготовление бланков дипломов, мы должны платить налог на прибыль, когда из бюджета еще не пришли деньги, потому что эти бланки мы должны выкупить до 1 апреля. Это какое-то искусственное вытягивание денег из бюджетных организаций.
Аренда сейчас мало денег дает, от нее уже отказываются. Арендаторы, как правило, некрасиво себя ведут. И платное образование умрет, если у нас будет демографический спад, не будет людей, которые пойдут учиться в вузы. Об этом все время говорят. Тогда у нас будет уменьшаться платный поток. И все – мы не будем получать внебюджетные деньги.
– И в таком положении все вузы?
– Все.
– К тому же теперь у вас еще и бюджетные остатки снимают в конце года?
– Да, в 2002 году у нас все остатки сняли в доход бюджета – целых 10 млн. рублей, и мы возвратились к ситуации, которая была в 60-х годах, когда закупали все – ножницы, рояли, коров и т.д., лишь бы деньги не возвращать. Глупость на самом деле. Но тем не менее это прописано в Законе о бюджете.
– Есть мнение, что многое делается нарочно, что существует вариант перевода вузов в некоммерческие организации с тем, чтобы они попадали под банкротство и таким образом их могли бы перекупить.
– Я думаю, что крупные вузы как стояли, так и будут стоять, ни у кого не поднимется рука на них. А искусственно вызывать эту ситуацию вряд ли надо. Если в 2007 году у нас не хватит людей, чтобы учиться в вузах, то такое само собой может случиться, и ускорять этот процесс нет смысла.
– Известный предприниматель Каха Бендукидзе предлагает расширить практику применения инвестиционного налогового кредита, который дает отсрочку по уплате налога на прибыль. Похоже, такая же точка зрения и у Минэкономразвития. Помогло бы это образовательным учреждениям?
– Вот у нас огромный корпус строится. В прошлом году мы вложили туда девять миллионов рублей из своего бюджета и лихо заплатили налог на прибыль, потому что по закону мы не имеем права строить без налога. Причем если бы мы возводили какое-то развлекательное учреждение, чтобы прибыль извлечь, тогда понятно, что нужно платить налог. А когда мы строим для себя, потому что нам государство не может построить, то тут не отсрочкой надо стимулировать.
Я понимаю, что у нас разные вузы, разные ректоры, разные регионы и разные потребности у вузов. Если взять, например, Плехановку, то там соотношение финансов может быть таким: 15% бюджетных средств, а остальное – внебюджет. В этом заведении есть учебные рестораны, учебные казино, хотя на самом деле по вечерам туда все люди могут прийти. Но основная часть вузов – это классические технические университеты. И в них ситуация с точностью до наоборот. У редкого технического вуза бюджет наполовину складывается из его платной и наполовину из бесплатной деятельности. В регионах институты занижают цены на платные услуги, и им проверяющие КРУ пишут, что таким образом наносится ущерб федеральному бюджету. А они с этих денег покупают себе зачетки, дипломы, потому что в бюджетных отчислениях это не предусмотрено.
Я каждый год даю комментарий к закону о федеральном бюджете на текущий год в журнале для бухгалтеров. В этом году в законе все так красиво написано, даже действие Бюджетного кодекса приостановили ради того, чтобы больше пришло в доход бюджета из бюджетных учреждений.
– Каким же образом?
– В Бюджетном кодексе есть статья о так называемых лимитах бюджетных обязательств, которые существуют помимо сметы доходов и расходов. В идеале цифры в этих документах равны. Но до 2003 года лимиты утверждались на 9 месяцев – меньше годовой сметы. А в четвертом квартале, когда по бюджету должны были поступить дополнительные доходы, что-то могло корректироваться. В прошлом году эта корректировка стоила нам 30% объема четвертого квартала в меньшую сторону. Так вот теперь сроки пересмотрели – лимиты утверждаются на год, и мы потеряли на этом как бюджетная организация. Мы два года пользовались положением Бюджетного кодекса, по которому лимиты утверждаются на три месяца. Причем внесение изменений в них кодексом допускается до середины срока действия лимита. Если он на квартал и у меня по статье по какой-то причине получилась экономия, то я имею право ее перенести на другую статью расхода, и Минфин обязан профинансировать по другой статье. И вот теперь лимиты утверждены сразу на год. Середина года – в летние каникулы, а после этого, если у меня будет экономия, то либо я ее сдам в доход бюджета, что скорее всего произойдет, либо куплю себе “рояль”.
Экономия бывает по разным статьям, иногда, например, никого не получается отправить в командировку – едут по “науке”, а по “образовательным процессам” не едут, и если у нас останутся деньги, то они пойдут в доход бюджета. То есть Минфин заранее запланировал, что вся экономия за второе полугодие уйдет в казну. Но люди не привыкли выбрасывать деньги на ветер, слишком дорого они даются. Значит, все будут ждать до последнего какой-то возможности потратить их с пользой, а потом закроется финансовый год. И остатки, уж поверьте, в этом году будут гораздо больше, чем в прошлом. Потому что нет возможности их истратить, перераспределить внутри. В законе такое право есть, а на деле нет.
И вот мы в первом полугодии должны сделать прогноз на второе, чтобы предвидеть: какая у нас там может быть экономия? Да кто же это может сделать? Со всех сторон – из бюджета изъять, из внебюджета изъять, с оборудования дополнительно берут, за нецелевое использование внебюджетных средств берут, целевые объявляют налогооблагаемыми, аренду подводят под налог на прибыль, период действия лимитов ограничили, а дальше что? Такова финансовая политика.
– Получается, что через некоторое время останется лишь несколько крупных вузов…
– Которые нужны государству для престижа. А молодежь куда? Предприятия стоят, рабочий класс не нужен. А если темпы роста действительно увеличатся, как обещает Греф? Вот что самое страшное. А тут сидишь на этом месте, думаешь, что нового завтра пришлют?
– И все же возможны ли какие-то варианты оптимизации налогов?
– Многое зависит от уровня квалификации работников бухгалтерии, которые занимаются налоговым учетом. Беда в том, что у нас из-за низкой зарплаты разбежался грамотный народ. И те, кто с бюджетом прекрасно работает, сейчас налогами занимаются, но это же совсем другая сфера, и потому они уходят в другие организации. Эти каждодневные изменения настолько выматывают! Вот сейчас в бухгалтерии параллельно ведутся два учета – налоговый и бухгалтерский. Каждый документ обрабатывается дважды. К примеру, представительские расходы в бухгалтерском учете составляют 0,5% от объемов внебюджетной деятельности, а в налоговом – 4% от фонда зарплаты по внебюджетной деятельности. Как может быть такое? Как будто у нас два государства – одно управляет через Минфин, другое – через МНС.
И без автоматизации все расчеты сделать невозможно. Однако для бюджетных учреждений автоматизированного налогового учета еще никто не придумал. А как нас кинули, когда ввели коды на все налоговые регистры и не дали методику, как их составлять! А это метод учета. Весь год плановики и бухгалтеры кувыркались кто во что горазд. А теперь налоговики приходят, проверяют и берут штраф, потому что, конечно, что-то не так сделали.
Сэкономить все же можно: в рамках ЕСН действует регрессивная шкала. Когда я выступаю на семинарах для бухгалтеров, рассказываю, как ее можно применять, то на меня смотрят огромными глазами: это так сложно! Лучше не делать. А наш вуз на этом сэкономил в прошлом году 7 миллионов рублей. Мы их сейчас сразу со второго полугодия сняли и по другим статьям разбросали. И в каждом вузе могли так же сделать.
Оптимизацией налогов занимаются некоторые юристы, но у нас мало денег и нет возможности с ними работать. Например, сейчас мы выселяем арендатора, который нарушил условия договора. Работа адвоката по этому делу стоит 4 тыс. долл. Разве кто из начальства разрешит заплатить ему больше, чем себе?
Вот так мы работаем, и должны по всем законам предоставлять высшее качество образования. За прошлый год заплатили около 10 млн. рублей налога на прибыль, а они могли бы быть вложены в обучение.
Выбор читателей
Комментарии