На чтение: ≈ 18 мин.Когда-то президент знаменитого Массачусетского технологического института Рункль в восторге написал директору Императорского московского технического училища В. К. Делла-Воссу: “За Россией признан полный успех в решении столь важной задачи технического образования… В Америке после этого никакая иная система не будет употребляться”. Эти слова, как и другие, написанные в самом начале прошлого века: “Состояние постоянного приспособления, постоянной эволюции есть естественное состояние жизнеспособности технической школы, чутко относящейся к запросам жизни”, можно смело отнести и сегодня к главному техническому вузу страны – МГТУ.
– Игорь Борисович, давайте подведем итоги прошлого года.
– Качество обучения, его уровень – вот основное, что мы должны сохранять при всех нынешних перипетиях, при всех треволнениях и стрессах. Об этом, кстати, говорил Президент России Владимир Владимирович Путин, когда выступал у нас на расширенном заседании ученого совета в ноябре 2000 года. Он несколько раз подчеркнул, что тот уровень обучения, который достигнут в ведущих российских вузах, – это главное наше достояние, и мы должны его сохранить. Ну а если говорить о технологии качества, то первое звено этой цепочки – прием. Я доволен прошлогодними результатами. К нам пришли хорошие ребята, которым нравится поиск, нравятся исследования, инженерное дело. У нас есть продуманная система поиска молодых талантов среди школьников: это и специальные программы “Шаг в будущее”, “Космонавтика”, и работа со многими школами как Москвы, так и практически всех регионов России. Меня иногда спрашивают, почему мы выступаем против ЕГЭ. Мы не выступаем против него как такового, потому что в нем есть рациональное зерно, это один из путей поступления в высшую школу. Но этот путь обязательно должен дополняться другими путями – поиска молодых талантливых ребят, которые хотят и способны учиться в университетах, даже если там повышенная сложность обучения, такая, скажем, как у нас, в МГУ, в Физтехе, в МИФИ. Если все это заменить каким-то механическим процессом и набрать случайных ребят, которые не присмотрелись к вузу, не решили окончательно, чем они хотят заниматься, то уровень подготовки, конечно, упадет.
– Несколько лет назад мы говорили с вами о той катастрофической ситуации, которая сложилась с материально-технической базой высшей школы. Изменилось ли положение?
– Наш университет живет очень тесно. Поэтому много лет назад было принято постановление правительства о постройке нового большого здания для университета рядом с нами, на Рубцовской набережной. Это здание начали строить, потом законсервировали, но благодаря усилиям Юрия Михайловича Лужкова, которого поддержало Министерство образования, дело наконец тронулось с места, и мы в этом году сдаем 27 тысяч квадратных метров – часть нового здания общей площадью 83 тысячи. Это позволит улучшить условия учебы студентов, открыть новые лаборатории. Сейчас мы часто сталкиваемся с такой ситуацией: наши выпускники, директора предприятий, фирм, готовы передать нам дорогостоящую современную технику, которую мы никогда не смогли бы купить сами. Но очень часто все упирается в элементарное отсутствие площадей. Надеюсь, что вскоре этот вопрос во многом для вуза будет снят.
– Игорь Борисович, говорят, что грядет юбилей?
– Через два года, в 2005 году, мы будем отмечать 175-летие создания нашего университета. В 1830 году император Николай I утвердил положение о создании московского ремесленного учебного заведения. Еще раньше на проекте этого документа он собственноручно написал: обучение различному ремеслу и мастерству с необходимыми теоретическими сведениями. Это очень важная приписка. Потому что сразу наше учебное заведение стало готовить не только практиков, но и людей, которые хорошо подготовлены теоретически. Этот метод соединения теории с практикой стал называться русским методом подготовки инженеров, его признали во всем мире. Недавно Президент России подписал указ о праздновании этой даты. Я расцениваю это как знак поддержки, уважения ко всему инженерному корпусу России.
– Вы председатель Совета ректоров Москвы и Московской области. А здесь какие итоги?
– Начну с того же приема. Его результатами довольны практически все ректоры.
– Но говорили о том, что уменьшится число бюджетных мест…
– У руководителей учебных заведений есть много претензий к нынешнему государству, которое не всегда в достаточной мере поддерживает систему образования. Если сравнивать, то может показаться, что в царское и в советское время эта поддержка была лучше и больше, но мы ведь знаем, в какой тяжелой экономической ситуации оказалась страна в последнее десятилетие. Ошибки в экономической политике, в управлении не могли не сказаться на системе образования. Нельзя кардинально исправить ситуацию в один день. Когда Гагарин полетел в космос в 61-м году, американцы спохватились, они стали изучать нашу систему образования, резко увеличили финансирование, потому что поняли: отставание страны в какой-то научно-технической области начинается именно с образования, в том числе и со школьного. И они, что называется, здорово подтянулись. Но сейчас у них опять проблемы, там все расползлось, слабая и школьная подготовка, и вузовская. Они начали принимать меры для того, чтобы исправить положение в очередной раз. У нас тоже сохраняются серьезные проблемы с финансированием, но, что очень важно, бюджетный прием в вузы не только не сократился, а постоянно растет на 2-3 процента в год. Сегодня он составляет около 190 человек на 10 тысяч населения, раньше было 170 человек. Мы обеспечили бюджетные места, те, что государство обещало, а дальше – кто может, пожалуйста, платите….
– А как с регулярностью финансирования?
– Она заметно улучшилась. Мы наконец почти забыли, что такое долги по оплате коммунальных услуг, решилась одна из острейших проблем 90-х годов. Если говорить еще о положительных итогах, то это, конечно же, съезд ректоров. Он был очень конструктивным, направленным действительно на решение основных проблем высшей школы. Высокий статус ему придало присутствие президента страны.
– А если говорить об отрицательных результатах?
– Мы настаиваем на том, чтобы все административные новации в высшем образовании были тщательно экспериментально апробированы. Пока такой тщательности не видно. Хотя произошла очень важная подвижка в позиции реформаторов, о которой я уже говорил: они согласились, что ЕГЭ – не единственный способ поступления в вузы, его надо дополнять другими средствами поиска талантливой молодежи – олимпиадами, творческими конкурсами. Мне совершенно непонятна идея ГИФО. Никаких проблем они вообще не решают, только приводят к увеличению платной составляющей образования. Если нужно привлечь средства населения, надо использовать то, что наработано во многих странах: кредиты, образовательные субсидии, причем в мягком для населения режиме. Человек может взять кредит, а потом, когда будет работать, его отдать либо вообще не отдавать, если за него это сделает работодатель. Все это известно, и я не совсем понимаю, почему реформаторы – довольно опытные экономисты – так мало обращают внимания на эту схему: образовательные кредиты и субсидии. К сожалению, возникла новая проблема, которая очень встревожила участников съезда. Это изменение статуса государственных образовательных учреждений на некоммерческие специализированные образовательные организации. Съезд в этом увидел обходной маневр для возможности приватизации вузов через попечительские советы, акционирование, банкротство. Схемы эти, к сожалению, уже отработаны и у нас. Мы посчитали, что после неоднократной резкой критики, которая звучала из уст ректоров, эта идея вроде бы отодвинута, но из выступления на съезде одного из руководителей Минэкономики поняли, что нет, она активно прорабатывается. Но образовательное сообщество о каких-то деталях этого проекта, о технике его претворения в жизнь ничего не знает.
Еще один отрицательный итог уходящего года – то, что с 1 января 2002 года с вузов начали брать налог на прибыль даже в том случае, если свои доходы они реинвестируют в образовательную деятельность. Понимаете, что получается: бюджетного финансирования недостаточно, мы зарабатываем сами. Если говорить об инженерных вузах, то первый источник – это наука, второй – платное образование и третий, но он совсем небольшой, – это аренда. И мы с этих денег, которые зарабатываем наукой, платным образованием, еще должны платить 24% налога на прибыль, хотя эти средства прежде всего тратятся на закупку оборудования и поддержание помещений. Что получается? Мы покупаем, скажем, за 100 тысяч рублей какой-то лабораторный стенд. Тратим при 24% налога на прибыль 132 тысячи. Потом этот стенд ставим на баланс университета, то есть он становится федеральной собственностью. Здесь и заложен парадокс: увеличивая федеральную собственность, мы уменьшаем возможности вуза для обновления своего оборудования, на которое бюджетных средств не хватает. Ну полное отсутствие логики! В своем выступлении на съезде президент Путин тоже сказал, что с этим нужно разобраться и дать вузам возможность по-другому вести свои финансовые дела.
– Игорь Борисович, вас вместе с ректором МГУ Садовничим считают главными оппонентами реформы. Вам это не мешает решать какие-то вопросы в Министерстве образования?
– Я считаю, что нет. Мне кажется, министерство заинтересовано в том, чтобы был критический взгляд на то, что предлагается, это позволяет вырабатывать более правильное направление движения. Если все замолчат, к чему мы придем?
– Говорят, что вы человек мягкий. Тогда как вам удается держать в руках такое огромное хозяйство – тысячи сотрудников, десятки тысяч студентов – и эффективно управлять им?
– Я расскажу вам одну историю, которую мы довольно часто вспоминаем в своем, ректорском, кругу. Приехав в Кембридж, иностранцы увидели, что ректор в саду читает книгу. Они его спросили: а кто же управляет университетом? Он сказал: университетом управляют традиции. Прекрасный ответ. Он, может быть, не очень применим к нашим условиям, потому что у нас столько разной текучки, что никаким традициям с ней не справиться. Но в принципиальных вопросах Бауманским университетом действительно управляют традиции. Это фундаментальность образования, это высокий профессионализм, это обязательное развитие науки. И еще многое можно назвать из того, что идет из глубины десятилетий и что сейчас помогает управлять университетом. У нас хорошая атмосфера, и нам просто некогда отвлекаться на что-то другое, кроме науки и обучения. Ну а еще помогает управлять университетом ненормированный рабочий день.
– Какую задачу в этом году вы считаете для себя самой важной?
– Введение нового корпуса. Если говорить о каких-то неожиданных задачах, то их, в общем-то, нет. Образовательная система довольно консервативна. Хотелось бы, чтобы сохранился все тот же высокий уровень обучения, чтобы наш авторитет рос, чтобы финансирование улучшалось, зарплата преподавателям, стипендии студентам увеличились. Не скажешь, что все это новые задачи. Они уже давно постепенно решаются, но хотелось бы, чтобы темп их решения ускорился. И еще одну проблему надо срочно решать – общежитий. Дело в том, что с каждым годом все больше возрастает приток иногородних студентов.
– Ситуация начинает возвращаться к той, какая была 10 лет назад?
– Да. Очень много желающих обучаться в московских вузах. Мы просто с болью в сердце отказываем многим, потому что нет у нас такого количества общежитий, мы обращаемся к другим вузам, думая, что там можно взять что-то в аренду, но у тех точно такая же ситуация.
– Как вы относитесь к идее ведущих или национальных вузов?
– Мысль о придании статуса ведущего вуза некоторым российским университетам продолжает разрабатываться, принимает зримые черты. Хочу сказать, что статус ведущих университетов присваивался ряду российских вузов всегда. В советские годы эти университеты были выделены, их курировало Министерство образования СССР в отличие от других вузов, которые курировали министерства образования союзных республик. В царское время таким вузам присваивался титул императорских. Во всех странах они есть. Я думаю, что будет правильно, если и у нас такая группа будет выделена, это, безусловно, повысит общий уровень образования, потому что за ведущими вузами потянутся и другие. Но идею эту, на мой взгляд, надо реализовывать при одном условии: дополнительное финансирование этих вузов не должно вестись за счет других учебных заведений.
– Игорь Борисович, я знаю, что вся ваша семья – инженеры. А куда собирается внучка?
– Маша сейчас в 8-м классе. Когда встал вопрос, какой профиль ей выбрать, она сама решила, что пойдет в класс с физико-математическим уклоном. Так что со временем в нашей семье, может быть, появится еще один профессиональный инженер.
Петр Положевец
Выбор читателей
Комментарии