«И виждь, и внемли»

Продолжение. Начало в №18-27

Давно бы понять, что на уроке литературы самый главный человек – наш собственный ученик. Конечно, и ученики, и их родители, и школа не могут не думать об экзаменах. Но все мы должны думать о том, что со школьного экзамена начинается путь в профессию, а потому прежде всего нужно бы обсудить: каким же должен быть ЕГЭ по литературе? И, может быть, предложить, как было прежде, на выбор три темы. Ну, скажем, такие…

«Испытание честью» (по повести А.С.Пушкина «Капитанская дочка»);

«Испытание крыжовником» (по рассказу А.П.Чехова «Крыжовник»);

«Сотников и Рыбак в повести Василя Быкова «Сотников»;

«Наполеон Родиона Раскольникова и Наполеон Андрея Болконского»;

«Сорокоуст» Сергея Есенина и «Бруклинский мост» Владимира Маяковского;

«Солнечный удар» И.А.Бунина и «Дама с собачкой» А.П.Чехова;

«За что, кем и как был наказан Понтий Пилат и почему он через две тысячи лет все же будет освобожден?»;

«Песня о Родине» В.Лебедева-Кумача (1935) и стихи К.Симонова «Родина» и «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины…» (1942)»;

«Дуэль Онегина и дуэль Печорина»;

«В чем смысл написанного Достоевским о Тургеневе: «Ну и досталось ему за Базарова, беспокойного и тоскующего Базарова (признак великого сердца), несмотря на весь его нигилизм»?»;

«Последний сон Пети Ростова и сон Николеньки Болконского»;

«Согласны ли вы с актерами, которые играют в театре Луку как мудрого человека, который находит свой способ утешить умирающего, который считает, что «все действующие герои пьесы тянутся к Луке в поисках опоры и утешения, облегчения», которые видят в Луке органическую потребность делать добро?».

Да, это трудные темы. Но ведь экзамен сдают немногие, часто 4-5% выпускников. И собираются стать филологами, потом пойти учителями в школу.

Сам я экзамен в педагогический институт не сдавал: у меня была золотая медаль. Но хорошо знаю темы, по которым писали вступительное сочинение в Московский университет. Когда я сказал как-то Юрию Манну, школьному товарищу, ставшему известным литературоведом: «В этом году при поступлении в МГУ дали на филфаке тему сочинения «Немая сцена в конце «Ревизора» и немая сцена в конце «Бориса Годунова», он спокойно мне ответил: «Так об этом я писал в такой-то своей книге».

Экзамен по литературе – это не экзамен для всех. И к нему должны быть более жесткие требования. Это вообще единственный экзамен в нашей школе, который сдают по художественному тексту, то есть по первоисточнику. Другого такого экзамена нет. Вполне возможно, что можно, как было прежде, на этом экзамене обращаться к книге, о которой выпускник пишет. Сложнее другое. Есть школы с классами для профильной подготовки по литературе. Но больше школ, в которых именно таких классов нет. Значит, они должны быть в городе, регионе, районе для тех ребят из других школ, в которые эти ученики других школ ходили только на литературу. Сам я в старших классах школы три года ходил в городской Дом пионеров и школьников, год – в студию художественного слова и два года – в литературный кружок, правда, в нем больше писали сами, чем читали других, но какой-то опыт писания приобретали.

Поставить точку в наших размышлениях не могу. Существует очень сложная и неприятная проблема, мимо которой пройти никак нельзя.

Читаю иллюстрированный комментарий к «Горю от ума» и делаю из него выписки.

«В мои лета не должно сметь свое суждение иметь». Говоря так, Молчалин демонстрирует типичную манеру поведения воспитанного молодого человека того времени: показную робость перед вышестоящими, умение не показывать своего мнения при «сильных мира сего». Не знаю, как тогда, но сегодня здесь несколько иной смысл: о хорошем воспитании эти слова, конечно же, не свидетельствуют. Хотя мама и говорит перед сочинением: «Только никаких своих идей!»

«Пускай меня объявят старовером». Старовер – старообрядец – это тот православный, кто не принял реформ патриарха Никона в XVII веке. Чацкий, называя себя старовером, имеет в виду, что если пристрастие ко всему французскому – это новый символ прогресса, то пусть уж лучше он прослывет человеком с отсталыми взглядами, ретроградом». Но если так, то и я сам в староверах уже давно хожу. После первого ЕГЭ по русскому языку в институте усовершенствования учителей собрали учителей, ученики которых хорошо сдали этот экзамен. Нам всем вручили грамоту и тысячерублевый купон на получение косметики в магазине. Я до того работал в институте десять лет и хорошо знал, что у нас висит призыв «Наша цель – коммунизм!». На втором этаже я обалдел. «Наша цель – ЕГЭ». Но ЕГЭ, как и метр, литр, килограмм, гектар, тонометр, узи, рентген, термометр, фонендоскоп, не говоря уже о физических контактах, не могут быть целью – все это средства измерения.

У школы другие цели: воспитание человека и гражданина своей страны, самостоятельно думающего ученика, способного к творческому мышлению, умеющего постигнуть написанное писателем, хорошего отца, матери, сына, дочери, брата и сестры, внука, успешного спортсмена, заботливого друга.

При всем своем значении баллы и рейтинги не измеряют качество работы школы сами по себе.

Я много лет работал в школе, где были медицинские классы, в которых мы готовили к поступлению в медицинские вузы. Да и у меня самого в друзьях были прекрасные врачи. И я знаю, как их всех готовили. Начинали с простого: на скелете они должны были показать и назвать все кости. Да я и сам по себе знаю, что это такое. Я учился на факультете русского языка и литературы, но в группе логики и психологии (у меня в дипломе четыре профессии). Факультет биологии у нас в институте был в том же здании, что и факультет русского языка и литературы. И вот мы сдавали зачет на факультете биологии. Там стояли сосуды с человеческими мозгами. Студенту передавали мозг и просили назвать все его составные части. В принципе чем-то похожим мы теперь занимаемся при подготовке к ЕГЭ по литературе. Мы просим учеников найти и назвать определенные термины и понятия: литоту, анафору, парцелляцию, эпифору. Что дает это для понимания литературы? Мало чего дает. Посмотрел пособие по подготовке к экзамену. Там почему-то много эпитетов, которые нужно назвать эпитетами. А я сейчас как раз читаю книгу Игоря Сухих «Русская литература для всех. От «Слова о полку Игореве» до Лермонтова». И речь заходит о лермонтовских эпитетах. Но они-то подлинные, живые. В них человек и судьба.

Автор книги цитирует работу Марии Александровны Рыбниковой, которой я прежде всего обязан как учитель и методист. Вот эта цитата. Она не о понятиях, не о терминах, не об учебном материале.

«Различие между поэтическим миром Пушкина и Лермонтова, между стилями этих двух поэтов на эпитетах сказывается особенно разительно. Лермонтов берет очень определенные эпитеты, круг его определений замкнут. Пушкин свободен и бесконечно изобретателен. Словно и в зрелом возрасте были для него новы все впечатления бытия, он удивлялся, поражался и отзывался на все новым словом. «Мои впечатления не новы», – говорил ему в противовес Лермонтов и ничему не удивлялся, словно все знал заранее. И потому у него все хладное, немое, тайное, таинственное, далекое, чуждое, мрачное и роковое. Лермонтовские эпитеты определяют в сильнейшей мере именно то, какой явилась ему эта жизнь».

Далее обращаюсь к самой книге Игоря Сухих:

«Главным, доминирующим в лермонтовском мире оказывается эпитет холодный (хладный).

Из-под таинственной холодной полумаски смотрит на поэта женщина. Его холодных рук касаются давно бестрепетные руки красавиц городских. На жизнь он смотрит с холодным вниманьем и убивает жизни цвет холодным размышленьем. Вечно холодные, вечно свободные тучи. Степей холодное молчанье становится одной из примет любимой родины.

Прямые и метафорические значения, тесно переплетенные, образуют символический образ мирового льда, холодного мира, в котором лирический герой мечтает – по контрасту – о солнце, тепле, сочувствии».

Книги Игоря Сухих помогают понять литературу в еще большей полноте. Пособия по подготовке к ЕГЭ и сам экзамен не учат глубже понимать литературу.

Вот почему я остаюсь старовером. Не в идеологии, а в методике постижения литературы как искусства.

Не образумлюсь… виноват,

И слушаю, не понимаю,

Как будто все еще мне объяснить хотят.

Растерян мыслями… чего-то ожидаю.

Мечтанья с глаз долой – и спала пелена…

Откуда такая горечь? За что? За русский язык. За русскую литературу. За своих учеников. Вспомните Пушкина: «племя младое, незнакомое…», «Когда же юности мятежной // Пришла Евгению пора…». Юность мятежная. И вспомните слова Блока: «И вновь – порывы юных лет, // И взрывы сил, и крайность мнений». И в такую пору проводят расследования художественных средств. Требуют точно излагать позицию автора, формулировать проблемы сочинений!

И вспомните Булата Окуджаву:

Каждый пишет, как он слышит.

Каждый слышит, как он дышит.

Как он дышит, так и пишет,

Не стараясь угодить.

Так заставляют же писать как нужно…

Хорошо все-таки, что меня поддерживали. В том числе и писатели.

В 1961 году в журнале «Русский язык в школе» была опубликована моя статья о творческих сочинениях. Прочитав ее, Корней Иванович Чуковский написал главному редактору журнала: «Очень понравилась статья Л.С.Айзермана в 3‑м номере. Статья умная, тонкая и при этом боевая. Сколько учителей у нас боятся творчества учащихся…» В следующем году вышла книга Чуковского «Живой как жизнь». В ней Чуковский обратился и к моей статье, в которой автор требует, чтобы «ничего не сковывало творческую инициативу детей, чтобы в этих работах дети высказывали свои, а не книжные мысли».

В 1959 году Александр Твардовский публикует в «Новом мире» статью о проблемах преподавания литературы в наших школах. А в следующем году сам он выступает на учительском съезде с речью о преподавании литературы.

Я послал Василю Быкову журнал со статьей об уроке по его повести об учителе литературы. В статье были и сочинения учеников об этом произведении. Быков прочел статью «как свою собственную».

Отозвался на мой рассказ об уроках, где речь шла о повестях Федора Абрамова «Пелагея и Алька», и сам автор.

Прочитав мою книгу о преподавании литературы, критик Владимир Лакшин написал мне: «Раскрыл – и подивился человеческому тону разговора: это так нужно в школе и так редко бывает».

Прочитав сочинения моих учеников о том, как прошла война через их семьи, Чухрай написал мне: «Некоторые выдержки из сочинений взволновали меня до слез».

И вот после всего этого мои ученики должны были писать всякую лабуду. В пособии для подготовки к экзамену 36 вариантов. В каждом небольшой текст, по которому нужно писать сочинение. При этом ученик должен определить поставленную автором проблему. Верность проблемы определяют проверяющие по материалам, которые есть у них при проверке. Однажды несколько лет назад я выписал одиннадцать таких проблем из пособия по подготовке к экзамену. Когда будете читать, подумайте о трех вопросах. Насколько эти проблемы близки современному выпускнику? Насколько его жизненный опыт может стать опорой в его рассуждениях? Какие литературные произведения он мог бы использовать, приводя свои аргументы в оценке предложенного текста?

Проблема драматической судьбы передовой личности.

Проблема определения понятия «мудрость».

Проблема зарождения и развития писательского таланта.

Проблема романтики труда ученого.

Позволю себе прервать этот список. Я принадлежу к поколению, для которого наука, ученый были высшими идеалами. Мы читали журналы «Наука и жизнь», «Знание – сила», книги о выдающихся ученых. Сборник о науке «Пути в незнаемое» раскупали мгновенно. Телевизионную передачу «Очевидное – невероятное» смотрели все. Насколько я знаю из статистических материалов, сегодня желание пойти в науку есть лишь у немногих школьников. И вот они должны писать о романтике труда ученого. А кто из них видел живого ученого? Я-то знал многих. В науку пошли многие мои ученики. Мой первый ученик Костя Хасьян работал с Королевым и Гагариным, летал много раз на Байконур. Его одноклас­сник Сергей Чернавский защитил докторскую по математике. Многие друзья моей мамы работали в науке. Все это типичная картина современной школы: пишут не про то, что знаешь и пережил, а про то, что тебе дано на экзамене.

Проблема влияния фамилии на отношение к человеку.

Проблема влияния популярных артистов на подростков.

Проблема воспитания истинных мастеров исполнительского искусства.

Проблема человеческой ограниченности.

Проблема случайности и закономерности в жизни человека.

Проблема возникновения в человеке потребности дарить цветы.

Проблема воздействия шума на человека.

Простите, но это чистая клиника. Это натаскивание на словоблудие.

Вы скажете, что это вчерашний день. Хорошо. Вот вам сегодняшний: десять сочинений из пособия 2023 года.

Проблема возникновения вдохновения.

Почему обретение совести – это «лютейшая из горестей»?

Проблема понимания женской мудрости.

Чем опасно чинопочитание?

Проблема отличия истинного искусства от искусства временного. (А как насчет временной педагогики, временной методики, временной работы в школе?)

Проблема рождения истины. Как рождается истина?

Каково отношение людей с чувствительной душой к жизни?

Проблема вымещения обиды.

Проблема появления душевной чуткости.

Может ли человек стать гениальным только благодаря своему труду?

В чем заключается вред пустословия и демагогии?

К чему приводит чрезмерная категоричность в суждениях?

Лев Айзерман