И отчего я эмигрант?.. Я так думаю

– Ты навсегда здесь? Или вернулась бы через какое-то время?- Надеюсь, что навсегда.- Ты не хочешь назад?- Я могу жить в любом месте мира. Слава богу, у нас теперь не Советский Союз.

Место диалога – Иерусалим, Вечный город… Моя подруга, с которой оба мы учились в Сергиево-Посадской гимназии, а после этого она окончила МГУ, теперь специалист-биоинженер и работает по контракту в Иерусалимском университете.- Когда ты ехала сюда, думала, что задержишься?- Нет, что ты. Думала, только на полгода. Это потом все поменялось.- Если сравнить Россию и жизнь здесь? В чем разница?- Знаешь… Здесь я, наверное, впервые в жизни почувствовала себя человеком, о котором… Словом, если я попаду под грузовик, до этого кому-то будет дело. Гражданином, что ли. Этого в России никогда не было. Правда, там у меня есть «ближний круг», наша семья, в нем мне хорошо… Летом поеду к нам на дачу, в Хотьково……Каждый Новый год компания моих знакомых – нет, она не ходит в баню, как можно подумать по хрестоматийному началу фразы, – собирается на даче в подмосковном Ново-Глаголеве. Ну и что здесь особенного? Они приезжают из самых разных мест Европы, и не только Европы, но и Америки, где учатся в подобии нашей аспирантуры или, окончив ее, остаются работать. Почти все они выпускники экономических факультетов престижных московских вузов. Моя подруга, хозяйка дачи, которая со своим мужем принципиально осталась жить в России и принимает теперь всю эту компанию, все пытается убедить их вернуться: ведь кто, как не они, может что-то поменять в этой стране. Но слышит в ответ: «Мы не верим в то, что что-то можно изменить…» Недавно она увидела у меня детскую книжку Бродского «Баллада о маленьком буксире», герой которой – буксир – встречает большие корабли из других стран, а сам никогда не покинет порт, потому что «я должен остаться там, где нужен другим». Купила таких книжек сразу с десяток и дарит теперь в дорогу очередным начинающим эмигрантам.Когда я был прошлым летом в Париже, то точно знал одно – как бы ни сложилось, один день посвящу поездке на русское кладбище в Сен-Женевьев-де-Буа. Часа полтора от Парижа на электричках, потом еще минут двадцать на автобусе – и вот аллеи тянутся между могилами нобелевского лауреата Ивана Бунина, поэта Георгия Иванова, писателя Гайто Газданова, белых офицеров, казаков… Тихо. Почти никого нет… «И отчего я эмигрант?» – так спрашивал в одном из последних своих стихотворений Георгий Иванов. Это последняя строка, ответа он не ждет. Да относительно того времени и той страны ответ, собственно, ясен. Вернуться было невозможно.А какой ответ для этого времени и этой страны? Может быть, все нормально, если мы живем в открытом мире?.. Нормально, что лучшая выпускница моей школы, золотая медалистка, уже и в институт принципиально поступает за рубеж и выбирает между предложениями Канады, Финляндии и Швейцарии? И едет в Женеву, и с радостью там учится и живет и не думает возвращаться… Может быть, и не нужно мучиться приступами патриотизма, а просто быть свободным и счастливым?..На том же русском кладбище я повстречал вдову актера Льва Круглого. Их семья эмигрировала в 70-х. Живет она в Медоне под Парижем, руководит русским театром в тамошнем институте. Пока мы возвращались в Париж, с обостренным чувством рассказывала она о том, как следит за российской театральной жизнью, как десять лет назад они приезжали со своими спектаклями в Москву…Дай бог, чтобы независимо от выбора места для жизни в человеке моего поколения – поколения, которому подарен выбор, – возникало такое вот острое чувство. Не тоски, не ностальгии, не патриотизма – любви.Александр Демахин, военный аэропорт Овда, Израиль – Сергиев Поса