На чтение: ≈ 8 мин.Весь мир знает о подвиге маленьких ленинградцев: они работали на заводах и в госпиталях, дежурили на улицах, читали раненым стихи и пели песни, которые любимы в народе до сих пор… Мадлена Ефимовна Кадей оттуда – из блокады. Она неохотно рассказывает о мокром кусочке хлеба в 125 грамм, о голоде и гибели людей… Была война – всем было трудно. А вот улыбку солдат, подпевающих ей, одиннадцатилетней девочке, в звонких песнях, помнит до сих пор.
Когда Мадлену Ефимовну просят рассказать о своих родных, она начинает несколько былинно: «Есть на северной мурманской земле поселок Росляково. Много выросло там достойных сыновей и дочерей, получивших фамилию от малой родины. Все один к одному – рослые, крепкие, надежные. Такими были и три брата Росляковых – Виктор, Евгений, Ефим». А далее было так: Виктор и Евгений, офицеры Черноморского флота, погибли в Отечественную, защищая Севастополь, а Ефим Егорович, отец Мадлены, прошел с боями до Берлина.
Около пятидесяти лет назад Мадлена успешно окончила Ленинградскую высшую профсоюзную школу ВЦСПС, получила профессию организатора массовых мероприятий. (Способность вести за собой людей, очевидно, от отца, а увлеченность искусством – от матери.) Впереди была любимая работа и «планов громадье». Но жизнь резко внесла свои коррективы в судьбу счастливой девушки. Погибает от рук злоумышленника отец – Росляков Ефим Егорович, подполковник Советской Армии, заместитель командира дивизии по политчасти. Справившись с горем, Мадлена идет в правоохранительные органы, работает секретарем в суде, в прокуратуре. Там, в правоохранительных органах, она делает для себя простейшее открытие: все закладывается в детстве… И становится инспектором детской комнаты милиции.
Мадлена Ефимовна вспоминает:
– 30 лет я была рядом с горем. Тридцать! Видела сотни разных глаз мальчишек и девчонок… Делала для детей что могла. Когда же на волне перестройки страну захлестнул вал вседозволенности, подумала, что теперь кропотливый труд никому не нужен, и ушла в отставку. Но тут же устыдилась своего малодушия.
Я еще могу работать! Тем более с детьми… Одиннадцать лет назад хорошие люди порекомендовали обратиться в школу №182 к интеллигентнейшему директору Родионовой Татьяне Дмитриевне. Поступила работать социальным педагогом, думала, потружусь год-два, а увлеклась, и пролетело одиннадцать лет!
…Оставлю в стороне формальные обязанности социального педагога, они достаточно ясно прописаны. А вот как Мадлена Ефимовна помогала детям преодолевать последствия различных потрясений, конфликтов, совершенных правонарушений – это достойно научного анализа, отдельной статьи, специального разговора на практической конференции. (Из сотен подростков, на которых благотворно повлиял социальный педагог Мадлена Кадей, я доподлинно знаю только один случай, когда ей не удалось отстоять судьбу парнишки.) Крик, угрозы, морализация вообще не в характере этой удивительной приветливой женщины. Тем более с ребятами, попавшими в беду.
Помню 1998 год. Готовлю со старшеклассниками к блокадным памятным дням трагедию Ольги Берггольц «Верность». За несколько дней до премьеры серьезно заболевает исполнительница одной из главных ролей. Мадлена Ефимовна приходит на помощь. Говорят, спектакль получился волнующим еще и потому, что в нем была занята учительница, пережившая блокаду. Другой спектакль – по трагедии испанского драматурга, антифашиста Гарсия Лорки «Марияна Пинеда» – требовал от многочисленных участников собранности, внимания и тишины. Вновь приходит на помощь Мадлена Ефимовна. На этот раз в качестве административного руководителя театрального коллектива.
– Вы знаете, в школе среди детей я стараюсь обходить острые вопросы, – говорит Мадлена Ефимовна. – У любого педагога, в том числе и у нас с вами, слишком мало сил, чтобы помешать молодежи падать вниз, на дно, где даже некому и соломки подстелить. Противостоять телевизионному тлетворному влиянию без воли государства невозможно. Судите сами: социологи утверждают, что молодежь в России катастрофически больна. Говорят, здоровых подростков в стране 7-13 процентов. И это напрямую связано в том числе и с телевизионной секс-агрессией.
– Что же делать?
– Я не политик и не законодатель, но многолетний опыт работы в милиции дает мне право утверждать, что исправить положение можно только опираясь на четкую и твердую государственную политику, которой сегодня нет.
– Что же, на ваш взгляд социального педагога, должно сделать государство?
– Прежде всего определить, какой мы хотим видеть свою страну и свою молодежь. Ведь сейчас почти каждый ребенок, выбирая профессию, хочет стать артистом, экономистом, юристом. Других специальностей как будто и нет в обществе. Конструкторы, механики, врачи, инженеры – это все как будто из другого мира. А строитель и офицер потеряли значимость и притягательную силу. Разве это нормально? Школа могла бы даже сейчас, когда телевизионный экран уничтожает все нежное, трепетное, растущее с верой и надеждой, противостоять опасному телебеспределу.
– С чего начали бы вы?
– С возрождения клубов и отрядов с объединяющими подростков названиями: «Гагаринцы», «Подводник», «Судостроитель», «Сударыня», «Богатырская застава». Дети в школе должны прикоснуться к своей мечте.
Как-то мне пожаловался один из старшеклассников: «Тусовка сжигает все наше «капэдэшное» время». Он прав. Таких много. Помочь бы им…
Андрей БОБЫЛЬКОВ, учитель высшей категории, участник Великой Отечественной войны, Санкт-Петербург
P.S.
Перед глазами эпизод из жизни Мадлены Кадей. Несколько лет назад 20 июня она поделилась с ребятами из детского оздоровительного лагеря своими воспоминаниями о начале войны. Кто-то из мальчишек спросил, а можно ли встать в четыре часа утра? Родилась идея – всем лагерем подняться 22 июня в 4 часа утра, совершить марш-бросок на «Лужский рубеж» и почтить память погибших минутой молчания.
И пять километров бежали. Всем лагерем. И стояли молча, потрясенные своим воображением о пережитом их дедами.
Выбор читателей
Комментарии