Говорим по-русски и не конфликтуем

Москва стала городом мигрантов, и это уже давно не секрет. Каждый год в столицу России приезжают те, в ком нуждается город, те, кто строит, убирает, прокладывает дороги. Эти люди приезжают из республик РФ, из бывших республик Советского Союза. Часто они не говорят по-русски и поэтому не могут вписаться в общество. Незнание русского языка приводит к межнациональным конфликтам. Но сегодня речь идет не только о том, что взрослые не говорят по-русски, но и о том, что их дети не могут по этой же причине получить качественное образование, гарантированное им Конституцией РФ. Как московская школа может решить эти сложные проблемы?

Алексей СЕМЕНОВ, ректор Московского института открытого образования:Труд приезжего стоит в несколько раз дешевле, чем труд москвича. На работу, на которую согласится представитель бывшей республики Советского Союза, мало кто из москвичей соглашается, в этом вся проблема. Поэтому нужно найти решение экономических проблем. Пока же мы имеем дело с низшими слоями населения, которые не знают русского языка, в связи с этим возникают проблемы в обществе.В Москве работают школы с этнокультурным компонентом, это одно из решений, которое было принято более 15 лет назад. Сегодня есть и поликультурные школы, где иногда учатся представители до 50 национальностей, и монокультурные, например литовская школа с этнокультурным компонентом, где все могут учить литовский язык, а могут и не учить, такая же ситуация в еврейских и корейской школе. То есть такие варианты, но ими ограничиваться нельзя.Сегодня в школах есть проблема языкового барьера: учительница говорит на русском языке, а десять человек в классе не понимают, что она говорит. Это актуальная проблема, и ее надо решать немедленно, надстраивая над ней проблемы социального взаимодействия и коммуникации. В большинстве приезжих семей дома совсем не говорят по-русски, дворов у нас в Москве в традиционном смысле этого слова нет. Значит, место, где дети начинают говорить по-русски, – это школа. Поэтому Департамент образования в качестве возможного решения в течение последнего десятилетия предложил бесплатные школы русского языка, для которых выделяется финансирование на большой объем послеурочных занятий. Есть негосударственные структуры, которые ведут для детей занятия тоже бесплатно, скажем, комитет «Гражданское содействие» на Новослободской регулярно ведет вечерние классы для подготовки детей по русскому языку.Я считаю, что одна из мер, которая должна быть рекомендована всем приезжающим нерусскоязычным родителям, – тестирование (и свое, и детей в возрасте 3 лет), дальше должны быть созданы специальные группы в детских садах, которые позволят детям подготовиться к школе. Эти группы могут быть даже этнически однородными, что не очень хорошо. В школе, я считаю, основным решением должна быть все-таки интеграция детей различных национальностей с преобладанием русскоязычного, русскоговорящего населения.При приеме в школу нужно было бы проводить тестирование на знание русского языка. У нас очень болезненный вопрос – отказ в приеме в школу по причине незнания русского языка. Сейчас мы создаем у себя в институте центр образовательного консультирования и помощи для детей и родителей, туда можно будет прийти, получить рекомендацию, в какую школу лучше идти ребенку. Нынче, когда школы переходят на очень жесткий учет денег, нужно поощрять материально их работу с детьми, изначально не говорящими по-русски. Если ты получил ребенка, не говорящего по-русски, а к концу первого года он нормально пишет контрольные, тебе за это нужно давать большие деньги,Понятно, что к работе с такими детьми нужно готовить учителей. Скажем, в МИОО существуют потоки для всех желающих учителей (а их ежегодно оказывается несколько сот), которые приходят именно в связи с этой проблемой, получают короткие модули, курсы в 72 часа, где их учат, как работать с этими детьми и даже с их родителями. Это называется «русский язык как иностранный». Методику русского языка как иностранного нужно брать адаптированную. Это ситуация погружения, это не русский язык как иностранный, который ты учишь во Франции, это русский язык как твой второй язык, как язык общения, как язык обучения. Тут есть своя специфика, скажем, брать в точности методику русского языка как иностранного и учить с начальной школы по этой методике будет непродуктивно. Тут нужны специфические специальные подходы, мы пытаемся их выработать. Есть случаи, когда в начальную школу поступают дети самых разных национальностей, а потом через два-три года учительница вызывает родителей и говорит: «Ваша девочка плохо знает русский язык, она не успевает по программе, поэтому у меня к вам предложение вашу девочку перевести в другую школу, наша школа вам не подходит». Это пример неуспевающей школы, а установка Департамента образования и его руководителя Исаака Калины состоит в том, что школа должна учить детей, которые туда пришли, должна показывать повышение качества образованности каждого ребенка. Я думаю, что если мы будем в Интернете и вообще в информационной среде давать больше материалов для родителей, детей и учителей в решении этих проблем с русским языком, то ситуация, естественно, улучшится. Я думаю, что мы эту программу должны будем запустить в Москве как приоритетную вместе с Департаментом информационных технологий.Алексей РЯБИНИН, депутат Московской городской Думы, член Комиссии по образованию и молодежной политике:Приходит ребенок поступать в первый класс (он здесь живет с родителями – легальными мигрантами) и не может говорить по-русски вообще. Что делать директору школы? У нас есть Конституция, которая гарантирует всем право на получение школьного образования. Другое дело, что залог успеха в решении проблем взаимодействия и коммуникации между детьми разных национальностей и педагогами – в правильной организации взаимодействия школьной администрации, педагогов и родителей, их ответственности. Я уверен, что когда все правильно организовано, когда все участники процесса понимают, что есть каждый отдельный ребенок, есть коллектив класса, есть необходимость обучения, качественного обучения, получения знаний, то при условии, что каждый выполнит свои обязанности, можно найти решение приемлемое. Ребенок, приходя в школу и не владея языком, должен научиться этому языку. Как ему научиться, если родители сами не могут решить, подскажет школьная администрация, она даст каких-то репетиторов, организует какой-то факультатив. Важный вопрос – вопрос взаимодействия и взаимоотношений детей в коллективе. Когда эти взаимоотношения развиваются по не очень правильному сценарию, это мешает и обучению, и усвоению знаний, в школе закладываются неблагоприятные сценарии дальнейшего социального взаимодействия, поведения в обществе. Когда у нас четверть опрашиваемых говорят о своем не вполне благоприятном отношении к мигрантам, это свидетельствует, что москвичи люди доброжелательные, гостеприимные, в целом в результатах этих опросов угрозы толерантности я не вижу.Функция школы – предоставление образования, знаний. Если мы будем воспринимать школу как место, где дети (будь то москвич, будь то приезжий) получают образование, то сможем найти приемлемые формы коммуникации между детьми. Если мы будем настаивать на том, что школа и воспитывает, и создает социум, и формирует социальные модели поведения, то мы никогда не найдем приемлемых вариантов решения проблемы. Если мы будем говорить, что школа обязана создать каждому из детей условия для того, чтобы получение этих знаний было качественно организовано, никто из участников процесса не препятствовал другим участникам процесса в получении знаний, тогда мы сможем решить проблемы коммуникации. С моей точки зрения, право на получение образования имеют все, Конституция дает право на образование в первую очередь гражданам России. Когда речь касается неграждан России, которые приехали в нашу страну, то, конечно, задача родителей-мигрантов сделать так, чтобы их дети адаптировались к требованиям школы и общества, в которое они приехали, как в гости. Межнациональные вопросы и межнациональные аспекты, конечно, существуют, но когда мы начинаем их слишком педалировать, когда их начинают педалировать те должностные лица, в обязанности которых входит не допускать этих конфликтов, это неправильное поведение. С моей точки зрения, в Москве городским властям удается эту проблему сдерживать в разумных пределах, отслеживать ее, не допускать каких-то особенно неблагоприятных проявлений.Владимир МУКОМЕЛЬ, заведующий сектором изучения ксенофобии и предупреждения экстремизма Института социологии Российской академии наук:Мигранты концентрируются в спальных районах, как правило, они ищут наиболее дешевое жилье и пополняют низшие слои городского социума, а затем отдают детей в худшие школы, которые становятся еще хуже. Это проблема не только Москвы, не только российских мегаполисов, это проблема всех мегаполисов в мире. Здесь важно понять, как мы хотим решить эту важнейшую проблему стабильности развития мегаполиса, предотвратить нарастающее социальное расслоение внутри города.Родители-москвичи не хотят, чтобы их ребенок учился с представителями Кавказа, бывших советских республик. Школа сегодня не готова к этим новым вызовам и новым проблемам. Когда мы говорим о школе, то все время имеем в виду одну функцию школы – дать образование. Но школа – это институт социализации, тут не менее важно, чем дать соответствующее качественное образование всем школьникам, научить их жить в социуме, научить коммуникациям, научить работать в команде, а школа это может. Нам надо говорить об интеграции школьников, не важно, кто учится в школе – выходцы с Кавказа, из Якутии, важно, что это российские граждане. Если дети гастарбайтеров получат хорошее образование, своеобразные социальные лифты, то это будут прекрасные граждане России. Когда дети общаются между собой, в нормальной ситуации они находят свои способы разрешения конфликта. У нас весь разговор нынче строится с позиции большой нации: куда мы должны кого-то пустить или не пустить, как интегрировать или не интегрировать, разрешить или не разрешить. Сама по себе постановка абсурдная. Любой язык ценен, сохранение языка – абсолютная ценность, сейчас это принято в мире. Если дети друг с другом на перемене говорят по-армянски, попытка запретить это, по-моему, абсурдна. Но если даже один процент русских детей будет ненавидеть инородцев, которые находятся в этом классе, это будет серьезной социальной проблемой, которая охватит все общество. Я считаю, что мы должны подчеркивать ценность и интерес русских по отношению к детям других национальностей.