Горький миндаль. Арабская писательница открывает чувственность восточной женщины

Что чаще всего, пусть и не совсем справедливо, подразумевается под женской прозой? Нечто слащавое, невнятное, «про любоff». Никаких сантиментов в книге Неджмы «Миндаль» нет и в помине. Наверное, потому что автор – арабка, точнее берберка, то бишь коренная жительница Северной Африки, и проблемы-мечтания среднестатистической европейской сестры ей неведомы и неблизки.

Зато она пишет о боли, страхе и гневе, что составляют жизнь восточной женщины, которая находится в полной собственности мужчины. Немудрено, что исламские ортодоксы призывают сжечь писательницу и ее книги. Зато мы, к счастью, можем открыть для себя целый мир женской чувственности с ее пряным восточным ароматом и узнать то, что нам неведомо.«Когда я решила описать свою жизнь, я порылась в ящике с книгами, разыскивая арабские тома, толстые и очень древние, откуда Дрисс брал свои остроты и немногие мудрые высказывания. Я знала, что на пожелтевших страницах встречу тех, кто безумнее, храбрее и умнее меня… Я прерывала чтение каждый раз, когда мысль поражала меня своей точностью или от спокойного бесстыдства фразы перехватывало дух. Признаюсь: я смеялась во все горло и вздрагивала от смущения. Но я решила писать так же: свободно, без ханжества, с ясной головой». Эти слова в романе принадлежат 50-летней Бадре, бывшей некогда деревенской полуграмотной нищей девушкой, насильно выданной замуж и сбежавшей в город после бесконечных унижений.Школой жизни для нее становится любовь. Она встречает образованного, утонченного, воспитанного по-европейски мужчину всей своей жизни. Ее возлюбленный, Дрисс, открывает Бадре всю взрывную мощь чувственности. Кажется, что вы читаете продолжение «Тысячи и одной ночи», написанной по-восточному изысканно, но без обиняков, для взрослых – о приемах, уловках, ласках, зачастую незнакомых европейцу. Правда, все это было бы лишь эротикой с восточным акцентом, если бы героиня точно не знала, что «счастье… – это значит заниматься любовью по любви». Дрисс же не признает любви, не признает верности, не признает незаменимости. Быть может, потому что вырос у испорченной богатством, властью и одиночеством бабки, которая и приучила его к вседозволенности. Извращения плоти лишь следуют за извращениями ума. И он, не задумываясь, разрушает нравственные запреты в душе любимой женщины, заодно откалывая один кусок сердца за другим.Когда, измучившись так жить, Бадра находит в себе силы уйти от Дрисса, она больше не способна на любовь. Она способна только мстить и получать чувственные удовольствия.«Миндаль» в переводе Галины Северской поражает этим «высоким богохульством» – книга написана так, как будто героиня, она же, вероятно, альтер-эго автора, ответствует перед Всевышним на Страшном суде, на котором можно говорить правду, и только правду. А она у женщины любой национальности прежде всего о любви.