Горькая сказка о столичном человеке

“…Вообрази, я здесь одна.
Меня никто не понимает.
Рассудок мой изнемогает,
И молча гибнуть я должна”.

Когда героиня комедии “Сигизмунд и Клеопатра” добралась в своем монологе до этих пушкинских строк, женщина рядом всхлипнула, не стесняясь. Было достаточно беглого взгляда для того, чтобы убедиться: в зале Театра имени Ермолова собралась далеко не самая “рафинированная” публика. Что же надо было сделать драматургу, актерам и особенно режиссеру для того, чтобы Пушкин вдруг заставил нас плакать?
Сразу оговорюсь, что пушкинские стихи звучат в пьесе только дважды, в середине и в самом конце. Они не столько “вытягивают” постановку Галины Дубовской на классический уровень, сколько задают планку для зрителей, для тех немногих, кто еще не понял, не сумел почувствовать, что перед ними не модный постмодернистский ширпотреб на темы “любви и быта”, а лирическая драма.
И хотя героиня актрисы Натальи Селиверстовой читает вслух знаменитое письмо Татьяны, она душевно сродни скорее чеховским сестрам или даже Маше из “Капитанской дочки”. Только судьба этой сегодняшней “Маши” куда безотрадней. Она живет не в крепости, а в разваливающемся, спившемся поселке, одна, без родителей, почти в нищете. Живет и бережет смолоду свою честь, потому что ждет своего единственного, своего Героя.
Увы, герой Геннадия Галкина ≈ совсем “не Герой”. Ни Гринев, ни Онегин. С заветной мечтой героини его роднит, пожалуй, только одно: он богат. Но как же убого его богатство, заключающееся лишь в сломанной иномарке и “мобильнике”, оно в прямом смысле виртуально. Где-то “там”, в Москве у него есть еще “крупный бизнес”, который он ненавидит, и беспрестанно орущая в трубку жена. Иногда он пугливо выглядывает за границы этой своей “реальности”. Еще чаще его робость прикрывается агрессивностью или похотью. Но ни то ни другое чувство не способно охватить его вполне. Он не стоит героини. Но стоит ли ей сегодня вообще кого-то ждать?!
Используя довольно авантюрный сюжет и удачно разбавляя бытовой диалог героев кинофрагментами из каких-то чудовищных американских триллеров, Галина Дубовская сумела не только “осовременить” дух русской классической литературы, но и создать настоящую антиутопию. Горькую сказку не о том, как мужчина приходит к женщине, но о том, как столичный человек пытается вернуться к родной земле. Героиня, кажущаяся ему поначалу просто экзальтированной провинциальной дурой, постепенно раскрывается перед ним, становясь похожей сначала на Татьяну, потом на Машу и даже на праведную деву Февронию. Но он не в силах увидеть, услышать, узнать ее глубины. Ему физически плохо от этой русской безмерности.
Артем ЕРМАКОВ