Горе – от ума, добро – от живознания

Однажды, заглянув в класс одной челябинской школы, я увидел на доске тему сочинения: “Модно ли сейчас быть умным?” Вообще-то странный вопрос. Странный, потому что понятия “мода” и “ум” кажутся несовместимыми. И все-таки очень хочется ответить на него утвердительно.

Постараюсь быть объективным. А для большей объективности (и потому что я историк) загляну в прошлое, чтобы посмотреть, как раньше, в древности, относились к уму.
Существуют данные, говорящие о том, что еще до появления государства у восточных славян была своя азбука, буквы которой напоминали кельтские руны (древнейшие знаки германской письменности). Сохранились рукописные копии “Книги Велеса”, датируемой примерно VIII веком н.э. Она содержит богатые знания по географии и истории.
В Х веке Русь принимает православие, и руническое письмо исчезает вместе с языческими жрецами, волхвами (которые, кстати, были весьма уважаемы за их глубокие познания в разных областях), а на смену рунам приходит изобретение миссионера Кирилла – кириллица. Через греческое духовенство русичи воспринимают достижения культуры Византии, появляются новые интеллектуалы. Известен своим незаурядным умом князь Ярослав Владимирович Мудрый. Летописец пишет о нем: “…и книги любил, читая их часто, и ночью, и днем. И собрал писцов многих, и переводили они с греческого на славянский язык. И написали они книг множество, ими же поучаются верующие люди”. Его дочь Анна, вышедшая замуж за французского короля Генриха I, как и отец, была грамотна и говорила на нескольких языках, в то время как ее муж был безграмотен, не умел расписываться, а лишь ставил крестик. Таким образом, оказывается, что наша страна уже в ХI веке была “самой читающей в мире”.
В ХIII веке Русь была потрясена монгольским нашествием. Эта беда принесла не только разлад в экономике, но и упадок культуры. Исключением стал Новгород, до которого монголы просто-напросто не дошли. Население Новгорода – крупнейшего центра международной торговли – было почти поголовно грамотным. Мужчины, женщины, подростки писали друг другу деловые, любовные и другие письма на бересте. Очень уважаемы были математики, так называемые числолюбцы. В это время (ХIV-ХV вв.) накапливались и естественно-научные знания. Читали много. В церкви под расписку брали книги и устраивали чтения.
Представьте себе: изба новгородского ремесленника, вся семья в сборе, за окном завывает метель, трещит лучина. Отец семейства восседает за столом, согнувшись над книгой, и читает вслух о первом новгородском князе Рюрике, о походах Святослава, о пирах-братчинах древних славян. И вся семья, затаив дыхание, внемлет гласу отца.
Иван Грозный отличался многогранностью интеллектуального развития. Это был человек, который, по словам летописца, “…в науке книжной был учен и многоречив зело”. Именно в его правление действовала Избранная Рада. И хотя интеллигенция в ХVI веке в России еще не сформировалась, члены Избранной Рады, безусловно, были настоящими интеллигентами. Это Курбский, Алдашев, Сильвестр.
Не могу не упомянуть и о Федоре Алексеевиче Романове, фигура которого часто оказывается незамеченной на фоне фигуры сводного брата Петра Великого. А ведь именно Федор Алексеевич начал устанавливать интеллектуальную связь с Западом. Дальнейшая эпоха, эпоха Российской империи, в комментариях не нуждается. Это время складывания русской науки.
Всего сказанного достаточно, чтобы утверждать, что в России во все времена ценились знания, ум. Мне могут возразить, сказав, что в русской сказке главный герой – Иван-дурак. А антигерои – его умные братья. В этом-то и загадка русского отношения к уму. Приглядитесь к Ивану-дураку и вы увидите по его поступкам, что он вовсе не дебил, но, в отличие от своих братьев, обладающих сухим, холодно-рационалистическим мышлением, он владеет умом живым или, как его называют славянофилы, “живознанием”. Именно такое знание как частичку души получают дети, к примеру, новгородского ремесленника от своего отца. Да, именно от отца, а не из книги, которую он для них читает.
И эта тяга к живознанию, отличающая нас от западных умов и роднящая с умами Востока, присутствует, несмотря ни на какое американское или иное влияние, и в нынешних поколениях как некий психологический архетип, то есть изначальные врожденные мотивы, составляющие содержание коллективного бессознательного. Поэтому вопрос о том, модно ли сейчас быть умным, на мой взгляд, некорректен.
Дело не в моде. Мода – вещь условная и внешняя. Дело в более глубинном, внутреннем явлении, именуемом родовая память, которая из поколения в поколение от наших предков к нам передает некие базовые жизненные установки, обусловливающие наши устремления, в том числе и тягу к живознанию.

Алексей ЦАРЕГОРОДЦЕВ,
студент исторического факультета Челябинского госуниверситета