Главное – выстоять. Зинаида КИРИЕНКО

Визитной карточкой Зинаиды Кириенко стала роль Натальи в «Тихом Доне». Ее героиня – женщина трагической судьбы, способная сильно любить и страдать. На рубеже 50-60-х годов она, одна из любимых учениц Сергея Герасимова, произвела настоящий фурор в советском кино. За годы учебы в институте она сыграла главные роли в классических отечественных фильмах: «Тихий Дон», «Поэма о море», «Судьба человека», «Сорока-воровка». Потом тоже были трагические роли, сыгранные в полную силу ее незаурядного драматического таланта, которые принесли актрисе успех: «Казаки», «Судьба», «Любовь земная»… Мы встретились с Зинаидой Михайловной в ее московской квартире утром. В просторной, уютной кухне сидели за столом, завтракали и вели неспешную беседу.

– Зинаида Михайловна, вы всегда чувствовали себя именно драматической актрисой?

– Всегда. Я как-то очень быстро утвердилась в институте. Старалась играть именно драматические отрывки. Возможно, на меня повлияли фильмы с участием Аллы Тарасовой, Веры Марецкой. Помню, сколько слез пролила, когда смотрела «Без вины виноватые», эта картина стала как бы моей путеводной звездой. И, видимо, Герасимов разглядел что-то во мне, понял, что Наталья – это моя роль. Ее судьба сложилась драматически, даже трагически, но это свойство сильных натур – протестовать по-своему. Наталья так и не смогла смириться с поруганной любовью. Если бы ее жизнь сложилась по-другому, она бы смогла стать хорошей матерью и верной женой. На таких женщинах, наверное, и держится наша земля. Сниматься было необыкновенно интересно. Кроме того, что режиссером фильма был сам Герасимов, у меня были потрясающие партнеры. Особенно легко было сниматься с Петром Глебовым. Это был прекрасный актер, очень достоверный и искренний.

– Вам не жаль, что не удалось сняться в картине Евгения Матвеева «Почтовый роман»?

– Еще как жаль! Когда я получила телеграмму с приглашением на кинопробы на роль главной героини, я была счастлива. Но через два месяца у меня должен был появиться Максим. Тем не менее я поехала в Киев, прошли, как мне кажется, удачные пробы, на мне было длинное платье, скрывавшее располневшую фигуру. Но Евгений Семенович меня все-таки разоблачил: «Очень жаль, Зиночка, но я ждать не могу, у меня план»…Так роль, предназначавшуюся для меня, сыграла Светлана Коркошко.

– Вам известна фамилия того чиновника, который отлучил вас от любимого дела?

– Да, конечно. Мне впоследствии назвал ее Станислав Иосифович Ростоцкий, когда мы вместе с ним были в жюри на одном из кинофестивалей. Он сказал, что я была в списке, где против фамилий артистов стоял крестик, перечеркивающий их творческую судьбу. Это наше, доморощенное отношение к человеку. И мне всю жизнь приходится отвечать на вопрос, почему я столько лет не снималась.

– Что вам помогало выстоять?

– В первую очередь характер. Чтобы прожить такую жизнь и сохранить что-то в своей душе, наверное, надо быть очень сильной. Помогало и то, что без работы я никогда не была. Больше тридцати лет проработала в Театре-студии киноактера, который в годы перестройки закрыли, кроме того, как известная киноактриса постоянно ездила по стране с концертами. А еще вместе с мужем воспитывала двоих своих милых, ненаглядных мальчиков.

– У вас с мужем, я слышал, была любовь с первого взгляда.

– Наверное. Мы с ним встретились на съемках фильма «Казаки», которые проходили в Грозном. Тогда это был прелестный, цветущий южный город. Внешне там все выглядело благополучно, но девушке появляться одной вечером все-таки было опасно. Как-то я шла на концерт Аркадия Райкина, который тогда приехал в Грозный на гастроли. Навстречу мне шел молодой человек. Он был красавец, великолепно сложенный, с живым, теплым взглядом удивительных глаз с длинными, пушистыми ресницами, и я была тут же сражена. Валера Тарасевский в то время хорошо играл в волейбол, а для картины в массовку набирали спортсменов, и он тоже снимался в фильме. В общем, через два месяца мы уже сыграли свадьбу, которая прошла в доме его бабушки. Затем мы уехали в Москву: мне как раз от студии дали комнатку в двухкомнатной квартире на Соколе.

– Как же вы все успевали? И в театре играть, и на гастроли ездить, и семьей заниматься.

– Без Валеры мне бы ни за что не справиться. Он и дом держал, и сыновей растил. Конечно, у нас были няни, но основная нагрузка все-таки падала на него. Валерий скреплял нашу семью.

– И он согласился оставаться в вашей тени?

– В общем, да. Мне же приходилось постоянно ездить, особенно раньше, когда дети были маленькие. Но, с другой стороны, именно то, что мы часто расставались и встречались, наверное, и помогло нам сохранить столь крепкие семейные узы.

– Мальчики по вашим стопам не пошли?

– Нет. Тимочка закончил институт военных переводчиков, впоследствии он уволился из армии и стал предпринимателем. Максим учился в институте по менеджменту-аудиту. У обоих уже свои семьи, у меня пятеро внуков. У Максима – сын и дочь, у Тимура – два сына и дочка. Муж, когда началась перестройка, забросил свою инженерную службу и стал бизнесменом. Теперь он владелец небольшой посреднической фирмы. Так что у нас семья не актерская.

– Зинаида Михайловна, поделитесь секретом, что нужно делать женщине, чтобы оставаться такой же молодой и красивой, как вы.

– (Смеется). Мне почему-то всегда задают этот вопрос. А я ведь далеко не всегда собой довольна. У меня же профессиональное: умываешься, одеваешься, делаешь прическу, макияж – и ты уже в порядке.

– Не скажите. Я пришел к вам довольно рано утром, когда вы еще не успели, как говорится, навести марафет. Вы же еще без обычного грима. И, простите, вижу перед собой молодую женщину.

– Все зависит от настроя. Мне удается сохранять силу духа, оптимизм. Это все-таки благодаря герасимовской школе, которая очень сильно на меня подействовала. Ни за что нельзя сдаваться, хотя и случаются минуты слабости, отчаяния. Я умею радоваться жизни и стараюсь радовать других. Стараюсь ко всему относиться с юмором. Ем все, что нравится, хотя и стараюсь не переедать. Люблю попариться в своей баньке на даче, это тоже придает здоровья и бодрости, а потом попить чайку из самовара, полежать, расслабившись, почитать.

– У вас, наверное, всегда было много поклонников.

– Мне очень многие признавались в любви, но я понимала, что это относится к моим героиням. Сколько раз мне говорили, что мечтают о том, чтобы такая женщина, как я, сопровождала их в жизни. И тогда я отвечала: «Вы же нормальный человек, ищите такую женщину!». У меня сложился очень благодатный имидж. Оттого, что я играла в основном женщин-страдалиц, женщин нравственных, духовных, матерей, на которых земля наша держится. И черты моих героинь зрители перекладывали на меня. Где я только не выступала. Однажды приехала в колонию строгого режима. Помню, стояла на грузовике во дворе тюрьмы, рядом два солдата с автоматами в руках, которые были направлены на публику. А на глазах этих зеков я видела слезы. Понимаете, они меня ассоциировали не с какой-нибудь там красоткой или кокоткой, а с матерью, с каким-то страданием. Отмахнуться от этого невозможно… Раньше все-таки время было другое. Мы все были немного влюблены. Я не думаю, что сейчас молодежь с таким же обожанием, как мы когда-то, относится к своим педагогам. Мы все буквально боготворили Сергея Аполлинариевича Герасимова и Тамару Федоровну Макарову.

– Вы Герасимову в любви признавались?

– Конечно. Однажды я ему сказала: «Я люблю вас, Сергей Аполлинариевич!». Он воспринял мои слова как-то по-отечески, тепло поговорив со мной, сказал: «Деточка, надо уметь сдерживать свои чувства. В жизни случаются всякие моменты, ты потом поймешь все и будешь сама же себе только благодарна». Так и получилось. Я безумно страдала, но потом поняла, что такое отношение дорогого стоит. Тем более, что он знал о том, какая драматическая судьба была у нашей семьи.

– Расскажите о своей семье, Зинаида Михайловна.

– Моего деда во время революции казнили, отец к тому времени закончил в Тбилиси юнкерское училище, был музыкантом. Его звали Широков Георгий Константинович. В 1919 году его вместе с другими юнкерами отправили на пароходе в Англию. Там их встретили не слишком приветливо, так что ребята, в сущности, оказались на улице. Отец мыкался там восемь лет, потом вернулся в Россию. Он стал жить в Дагестане, где и встретился с мамой. Они поженились, так что я родилась в Махачкале. У меня был еще старший брат, который родился в 1929 году. Когда мне было года два или три, они разошлись. Отец потом как-то пришел к нам. Он держал меня на руках, мы шли по улицам города. И он купил мне кулек конфет. Вот и все, что я запомнила. В 1939 году его арестовали, обвинив в растрате (он работал бухгалтером). Нас спасло только то, что мама с отцом уже не жила, иначе погибли бы все мы. О нем больше не было никаких вестей, наверное, погиб. Мама вышла замуж за Михаила Игнатьевича Кириенко, так что фамилия и отчество у меня от отчима.

– А кто вам дал имя Зинаида?

– Когда мама была мной беременна, то зачитывалась книгой «Аида», где шла речь о судьбе какой-то греческой драматической актрисы. Тогда она и решила, что, если родится девочка, то назовет ее этим именем, и дочь непременно станет актрисой. Регистрировать меня пошел отец, мама тогда лежала больная. Он подумал, что имя Аида не подходящее для русской девочки, и решил, что мне лучше будет называться Зинаидой. Мама была в истерике. А отец сказал, что мое имя состоит сразу из двух: «Зина» и «Ида», и тогда она успокоилась.

– Так, значит, не случайно в фильме Евгения Матвеева «Любить по-русски»-2, вашу героиню-прокурора зовут Зинаида Георгиевна Широкова?

– Конечно, не случайно, это была моя идея. Мне очень хотелось, чтобы хотя бы в кино прозвучали мои настоящие отчество и фамилия.

– Каким было ваше детство?

– Во всяком случае, я никогда не была пай-девочкой, хотя оставалась, в общем-то, домашним ребенком. Мама день и ночь буквально пропадала на работе, бабушка, у которой были золотые руки, тянула лямку домохозяйки. А вот дед у нас был натурой неординарной, артистичной, мог, например, на заре явиться с оркестром. Бабушка терпеливо несла свой крест своей любви к мужу-щеголю.

– Какую роль вам бы хотелось сыграть сейчас?

– Современную женщину с несложившейся судьбой, но сумевшую выстоять и добиться женского счастья.