Главное – начать. . Потом все идет само собой, считает директор образовательного центра «Царицыно» Ефим РАЧЕВСКИЙ

– Я очень хорошо запомнил одно из заседаний РОСРО в центре Грефа, когда ректор МЭСИ Тихомиров с болью в сердце сказал: «Россия становится областью импорта образования».

СтатфактЗа последние 10 лет число школ с русским языком обучения сократилось в Украине вдвое: из 21,6 тысячи школ только 2,94 тысячи в 2002 году оставались русскими (в 1990 году их было 4,63 тысячи). Из 6,6 млн. учащихся только 24 процента обучаются на русском языке.Выпускники эстонских школ 1992-1997 гг. практически не знают русского языка. Русских школ в Эстонии – 104, 457 школ имеют русский язык в расписании как иностранный. В вузах большинство платных студентов – русские (эстонцы учатся по госзаказу за счет бюджета).

Особенно ясно мне это стало тогда, когда однажды я получил (и еще 52 московских директора тоже!) подарок к Новому году от своего коллеги из Великобритании и предложение «рекрутировать» своих выпускников для обучения в вузах Великобритании. Тогда я понял: идет жесткая экспансия европейского образования в Россию, не случайно так процветают у нас в стране центры, которые обучают иностранцев русскому языку. Замечу – американские, английские, австралийские центры.

О том, как продвигать российское школьное образование за рубеж, мы в школе думали давно, еще с 1996 года, когда одна моя ученица с родителями уехала в Индию, но продолжала учиться в нашей школе по интернету. При этом был выбран самый лучший способ для педагогов – метод проб и ошибок в сочетании с реальной практикой. К тому времени, как мы стали ориентироваться в том, что нужно делать, у нас появились двое учеников, больных церебральным параличом, которые имели компьютеры с выходом в интернет, мы с ними связывались по электронным каналам. Сначала все шло на энтузиазме. При этом возникало много вопросов – правовых, методических и финансовых в конце концов тоже. Мы захотели получить грант по статье «Обучение детей-инвалидов».

В Департаменте образования Москвы первый заместитель руководителя Лариса Курнешова задала мне тогда резонный вопрос: «Не приведет ли к девальвации вашего аттестата выдача документа ребенку, скажем, из Ташкента? Как вы будете гарантировать качество знаний?»

Но опасность девальвации возникает тогда, когда берешь всех желающих. Мы с помощью переписки, тестирования выбрали для начала семь человек из Казахстана, Узбекистана и Балтии (в результате аттестаты получили шесть). Набрали и стали думать, как будем учить, чем руководствоваться. Нормативной базой посчитали два документа: «Закон РФ «Об образовании» и «Положение об экстернате». Сначала хотели, чтобы бригада наших учителей выезжала к ученикам, потом от этого отказались. Те социальные слои, которые хотят получить российский аттестат, к местным элитам не относятся, это дети ИТР, и оплатить поездку педагогов не смогли бы. Кроме того, по существующим в России законам, итоговая аттестация должна проходить в Москве, поскольку школа наша – московская.

Могли бы мы взять не шесть, а 30-50 учеников? Могли бы, но не стали. Количество в эксперименте может весьма дурно повлиять на качество, а нам важно было именно уровень качества держать высоким. Сегодня у нас учатся дети из Эстонии, Молдавии, Казахстана, Узбекистана. Ребятам, конечно, тяжело, потому что им нужно сначала сдать экзамены в своих школах, а потом приехать в Москву и пройти наши испытания. Но они идут на это, используя шанс поступить по конкурсу в российские престижные вузы. Мне не известно, как директора тех школ, где учатся эти ребята, относятся к такому двойному обучению, но я знаю, что министр образования РФ Владимир Филиппов послал своим коллегам в СНГ и в Балтию письма с просьбой оказать таким детям помощь. В России знаю десятки школ, которые хотят идти по нашему пути, тем более что серьезную методическую поддержку нам оказывает Московский институт открытого образования и его директор Алексей Семенов. Здесь будет, я думаю, некий синергетический эффект: через год-два все это станет очень актуальным, независимо от того, займутся этим федеральные власти или нет. Пока нам помогают правительство Москвы, Департамент международных связей и Департамент образования столицы. Мы рассматриваем происходящее как помощь социально не защищенным соотечественникам. Серьезные чиновники говорят, что это «экспорт образования». Думаю, что такое определение весьма условно. Мне хотелось бы, чтобы речь шла о чистом и хорошем деле – об образовании для тех, кто хочет его получить, но по определенным жизненным реалиям не может.