Герой из народа

В нынешнем году исполняется 115 лет со дня рождения и 80 лет со дня смерти Дмитрия Фурманова (1891 – 1926 гг.). Он был одним из тех талантов, которые в 1920-е пришли в русскую литературу с полей Гражданской войны, и в одном из первых эпических произведений о ней – большой документальной повести «Чапаев» – в образе народного героя убедительно, выразительно, ярко отразил русский национальный характер.

Дмитрий Фурманов родился 7 ноября 1891 г. в селе Середа Нерехтского уезда Костромской губернии в многодетной семье. В 1897 г. Фурмановы переехали в Иваново-Вознесенск. Там Митяй учился в шестиклассном училище и торговой школе, затем в реальном училище в Кинешме и в 1912 – 1914 гг. – на историко-филологическом факультете Московского университета.

Весной 1919 г. отряд иваново-вознесенских ткачей пополнил Чапаевскую дивизию. С ним прибыл Фурманов. Он стал комиссаром дивизии.

В 1923 г. увидела свет повесть Фурманова «Чапаев». Она стала одним из первых эпических произведений о Гражданской войне, а созданный автором образ народного героя, воплощающего черты русского национального характера, – популярным и всенародно любимым. Автор выступает в книге в образе Федора Клычкова.

Рассказ о жизни и гибели комдива Василия Чапаева строго документален. В своем дневнике Фурманов писал: «Вопрос дать ли Чапая действительно с мелочами, грехами, со всей человеческой требухой, или, как обычно, дать фигуру фантастическую».

Он решил дать Чапаева таким, каким он был в жизни. И автор был прав, потому что, говоря его же словами, в Чапаеве «собрались, как в зеркале, основные свойства полупартизанских войск той поры – с их беспредельной удалью, решительностью, выносливостью, с неизбежной жестокостью и суровыми нравами».

Изобразив Чапаева «со всей человеческой требухой», писатель не принизил легендарную личность. Его слабости воспринимаются как естественное продолжение его достоинств. Чапаев, например, требует от полкового ветеринарного врача и комиссара срочно проэкзаменовать знакомого ему крестьянина – коновала и выдать диплом ветеринара. Из самодурства? Нет! Им движет огромная вера в трудового человека. «Экзаменовать строго, но чтобы саботажу никакого. Знаем, – говорит, – мы вас, сукиных детей, ни одному мужику на доктора выйти не даете».

Фурманов воплотил в образе Чапаева все талантливое, что было в народе. В произведении упоминается о том, что Чапаев – герой из лагеря вольницы – Емельяна Пугачева, Стеньки Разина, Ермака Тимофеевича. Как и они, Чапаев олицетворял то неудержимое, стихийное, гневное, протестующее, что веками копилось в крестьянской среде. Герой книги близок своим предшественникам талантом, сметкой, размахом чувств.

«Сердце трепетно, кровь горяча, порывы чудесны и страстны, неукротимая воля», – с восхищением думал о Чапаеве комиссар Клычков. Видное место в книге рядом с народным героем занимает комиссар Клычков. Нелегко далась ему «победа» над Чапаевым. При всем такте Клычкова вспыльчивый характер Чапаева доводит многие из споров до грани разрыва комдива со своим комиссаром. И только железная логика Клычкова заставляет строптивого, но справедливого Чапая признать правду комиссара, который «замечал в последнее время, что его мысли Чапаев выдавал за свои, как бы невзначай».

В романе воссоздана эпоха Гражданской войны – партизанское движение ожесточение кровопролитной борьбы. Автор показал в Чапаеве не только черты народного героя, но и процесс рождения героя в новых исторических условиях. Чапаев и до революции, служа в царской армии, обладал замечательными качествами русского солдата: беззаветной храбростью, выносливостью, выдержкой, умел и любил воевать. Он рассказывает о себе комиссару Клычкову: «Я, к примеру, был рядовым, да што мне: убьют, аль не убьют не все ль одно? Кому я, такая вошь, больно нужен оказался? Таких, как я, народят сколько хочешь. И жизнь свою ни в грош я не ставил…

Триста шагов окопы, а я выскочу да и горлопаню: «На-ка, выкуси»…

А то и плясать начну на бугре, даже и думушки не было о смерти. Потом, гляжу, отмечать меня стали – на человека похож, выходит…

И вот вы заметьте, товарищ Клычков, што чем я выше подымаюсь, тем жизнь мне дороже… Не буду с вами лукавить, прямо скажу – мнение о себе развивается такое, што вот, дескать, не клоп ты, каналья, а человек настоящий, и хочется жить по-настоящему, как следует».

Автор рисует талантливого полководца: «Перед взором Чапаева по тонким линиям карты развернулись снежные долины, сожженные поселки, идущие в сумраке цепями и колоннами войска, ползущие обозы, в ушах гудел холодный утренний ветер, перед глазами мелькали бугры, колодцы, замерзшие синие речонки, поломанные серые мостики, чахлые кустарники. Чапаев шел в наступление».

Фурманов показывает точность расчета боевой операции Чапаева, его хладнокровие и выдержку в бою, умение воодушевить на поле боя бойцов и ораторский талант, широкий характер, человеческое обаяние, с которым связан боевой авторитет. И в то же время комдив показан в процессе непрерывного роста, со всеми слабостями и недостатками, которые он постепенно преодолевает под влиянием комиссара Клычкова.

Чапаев стал образом большого художественного значения, всенародно любимым, после выхода фильма по повести Фурманова мальчишки по всей стране играли «в Чапаева» и хотели быть похожими на него.

В годы Великой Отечественной войны имя Чапаева, стремление быть таким, как он, быть в отряде, носящем имя Чапаева, воодушевляли бойцов на подвиги, укрепляли духовную силу и стойкость.

«Выдумку всякий дурак сумеет обобщить, а активную жизнь сумеет синтезировать только истинное художественное творчество», – сказал русский советский писатель и публицист Александр Серафимович о книге Фурманова. И он был прав: нужен был талант, чтобы так пристально вглядеться в Чапаева, понять его основные черты и так убедительно донести их до читателя, сделав образ русского героя и патриота любимым, народным.

История сохранила поразительный случай. Большой отряд белогвардейцев столкнулся с малой группой красноармейцев. Неожиданно вперед выехал человек в папахе, черной бурке и крикнул: «Бросай оружие! Я – Чапаев». И враги повиновались. Большой отряд сдался нескольким бойцам, потому что с ними был сам Чапаев!.. Когда враг поливал из пулемета так, что нельзя было поднять голову, вдруг появлялся всадник в черной бурке, и уже ничто не могло остановить бойцов…

Память об этом храбром, честном, душевном, простом человеке жива и поныне. Близка к «Чапаеву» и документальная повесть Фурманова «Мятеж» (1925 г.) о том, как в одном из городов Средней Азии удалось успокоить восстание большой воинской части. Она также строго документальна, содержит ряд исторических документов. И в то же время этот материал художественно осмыслен Фурмановым, он ярко обрисовал характеры своих героев.

Наиболее значителен эпизод о переживаниях автора, который должен выступить на митинге перед многотысячной толпой восставших, идя почти на верную смерть. Он думает: «Если быть концу, надо его взять таким, как лучше нельзя. Погибая под кулаками и прикладами, помирать агитационно! Так умри, чтоб и от смерти твоей была польза. Умереть по-собачьи, с визгом, трепетом и мольбами – вредно. Умирай хорошо. Наберись сил, все выверни из нутра своего, все мобилизуй у себя в мозгах и в сердце, не жалей, что много растратишь энергии – это ведь твоя последняя мобилизация! Умри хорошо…».

В образе героя, стремящегося даже саму смерть заставить служить делу, за которое он борется, отражена цель жизни и творчества Фурманова.

Безвременная смерть писателя 15 марта 1926 г. от менингита оборвала его творческую работу на взлете. Но он успел главное – состояться в литературе. Основное его художественное достижение – умение находить в жизни характерное, типичное и превратить найденный материал в художественный образ – определяет его место в литературе и значение для развития документально-художественного жанра. Созданный им образ Чапаева входит в галерею значительных, классических образов русской литературы.

Людмила БОНДАРЕВА, преподаватель литературы, Рубцовск, Алтайский край