Евгений БРЮН, главный внештатный психиатр-нарколог Минздрава России: Процент детей с опытом употребления наркотиков снизился в пять раз

Хорошую новость в конце минувшего года сообщил главный внештатный психиатр-нарколог Министерства здравоохранения Российской Федерации доктор медицинских наук Евгений БРЮН. В России стали меньше пить. Значительно меньше!

– Не спешу поздравлять читателей с наступившим Новым годом, так как наркологический год для нас, наркологов, кончается не 31 декабря, а к февралю, – начал нашу беседу Евгений Алексеевич. – Но обрадовать обязан – и в Москве, и в стране пить стали меньше. Пить стали меньше в крупных промышленных центрах России, в мегаполисах. Там, где мы можем отслеживать динамику процесса. А вот в городах с населением 30‑50 тысяч человек мы не очень хорошо понимаем, что происходит. Там, как правило, не представлена наркологическая служба. Все, кто отравились спиртным, но остались живы, обходятся своими доморощенными средствами, приходят в себя, а значит, не попадают в официальную статистику.- Новогодние праздники традиционно самые запойные…- Есть хороший косвенный показатель – последние три года после больших праздников обращение за наркологической помощью снизилось в три раза. Количество отравлений спиртным, в результате которых была вызвана «скорая помощь», упало на 30 процентов. На четверть упала смертность от передозировки наркотиков. На табак спрос упал на 15‑20 процентов в последние годы. Мы можем смело говорить, что спрос на психоактивные вещества в России стал меньше.Вообще, все эти пороки, злоупотребления – колоссальная нагрузка на наше здравоохранение. Около 30 процентов соматических заболеваний – результат злоупотребления алкоголем. Это циррозы печени, сердечно-сосудистые, неврологические заболевания – невриты, инсульты…В перспективе мы планируем сотрудничать со страховыми компаниями. Мне бы очень хотелось, чтобы люди, злоупотребляющие алкоголем, разделили ответственность с государством за их лечение и от соматических заболеваний.- С 2013 года действует закон о тестировании на наркотики в школах, средних учебных заведениях (ссузах) и вузах… Журналисты провели свое расследование, обзвонив с десяток школ и высших учебных заведений, поговорив со студентами и школьниками. Ни в одной из десяти московских школ, куда звонили журналисты, даже не слышали о таком тестировании. Единственный вуз – Московский государственный технический университет имени Баумана – подтвердил, что там слышали о тестировании на наркотики, но студенты проигнорировали эту процедуру… Евгений Алексеевич, как сделать так, чтобы система все-таки работала, а не оставалась только благими намерениями и на бумаге?- Уточню. Обязательного тестирования не существует. Есть тонкость. По закону каждое учебное учреждение обязано такую работу проводить. Она проходит в два этапа. Сначала в учебном учреждении проводят анкетирование. Если по результатам анкеты выясняется, что в данном учебном заведении есть определенная пораженность наркотиками, то районный или городской департамент образования принимает решение, что эту школу или этот вуз необходимо проверить более тщательно. В наркологическую службу пишут письмо-обращение, к которому прилагают список пораженных школ, средних учебных заведений и вузов. Мы заключаем с ними договоры и проводим медицинское тестирование с использованием тест-систем на наркотики. Количество школ и детей, которых мы обследуем, определяет Департамент образования. И так по всей России.В ушедшем году было протестировано порядка 80 тысяч школьников, учащихся средних и студентов высших учебных заведений. Если в 2010, 2011 и 2012 годах мы выявляли 10‑13 процентов детей с опытом употребления наркотиков, то сейчас этот показатель снизился в пять раз. Страх того, что тебя могут проверить, уже профилактическая мера.В комиссиях по делам несовершеннолетних при муниципалитетах состоят на учете так называемые трудные подростки. С ними мы тоже работаем и выявляем уже 15‑17 процентов детей, употреблявших наркотики.К сожалению, нет механизма, чтобы обязать детей и их родителей проводить такие исследования. Недавно было совещание у Анны Кузнецовой – Уполномоченного при Президенте РФ по правам ребенка. Мы вчерне договорились, что такую инициативу будем продвигать вместе, чтобы там, где концентрируются дети с высоким риском употребления наркотиков и алкоголя, тестирование стало обязательным. Если эта инициатива пройдет, а понимание у Анны Юрьевны мы получили, то заявленная система тестирования будет работать эффективнее.И вот еще что. Многие наркологи в провинции считают, что закон о тестировании, который действует с декабря 2013 года, свое дело сделал. Выявляемость среди школьников резко упала. По всем территориям России. Анкетирование показывает, что спрос на табак, алкоголь и наркотики среди школьников и подростков резко снизился. Тенденция снижения началась примерно в 2011 году. Снизилось и количество зарегистрированных больных наркоманией.- Разве возможно точно подсчитать количество наркоманов?- Понятно, что вся статистика условна, что истинное число наркоманов мы не знаем. Есть так называемый поправочный коэффициент 2,5. Он не менялся много лет, и таков ли он на самом деле, мы не знаем. То есть на каждого выявленного больного наркоманией есть еще два с половиной… Наверняка и потребителей наркотиков, и больных наркоманией больше, чем мы регистрируем. Тем более что регистрация идет только по героиновой наркомании – там больше медицинских последствий, полицейских и судебных историй.- Согласие родителей на тестирование детей во всех случаях обязательно?- Обязательно. Во всех случаях. Для лиц от 15 до 18 лет нам необходимо два согласия – и подростка, и родителя.- А почему бы не тестировать и взрослых на промышленных предприятиях?- Вопрос в точку! Был указ президента о модернизации здравоохранения, и в частности наркологических центров. Есть опыт работы и с трудовыми коллективами. Например, на Новолипецком металлургическом заводе, где мы тестируем рабочих. К сожалению, работодатели и профсоюзы не очень-то нам помогают. Но постепенно ситуация выправится к лучшему, и мы будем активнее сотрудничать с рабочими коллективами.Есть государственная антинаркотическая стратегия – основной концептуальный документ, по которому мы работаем. Он был подписан на рубеже 2010 года и рассчитан на десятилетие вперед. Это стратегический план наших действий.В прошлом году мы начали программу по профилактике смертности от передозировки наркотиков. Прежде всего героина. От героина есть антидот прямого действия. Мы стали обучать больных в стационарах, как пользоваться этим антидотом. Что меня приятно удивило – половина пациентов отказываются брать антидот, мотивируя это тем, что они уходят от наркотизации, не планируют общаться с наркоманами и продолжают выздоровление под нашим наблюдением. Это хорошая цифра, радостная. Эти люди стали ответственно относиться к своему здоровью.Есть такая программа – социотерапевтическая интервенция. Чтобы понять, как она работает, приведу конкретный пример. В одном творческом коллективе погибает больной от передозировки наркотиков. Ректор нанимает нас протестировать коллектив студентов. Мы всех тестируем и выявляем 15 процентов потребителей наркотиков. С каждым из них встречаемся и проводим социотерапевтическую интервенцию. Через год снова их проверяем. Было 15 процентов потребителей – осталось два процента.Так работает, казалось бы, простое интервью по сократовскому методу, когда человек должен ответить в анкете либо «да», либо «нет». Других вариантов ответов нет. И подводим «нарушителей режима» к тому, чтобы они осознали, что надо отказываться от алкоголя или наркотиков.Мы собираемся работать таким образом и дальше. Могу не без гордости сказать, что мы были одними из первых в мире, кто этим начал заниматься активно. В Москве мы этим занимаемся с 2001 года. Сначала в студенческой среде, потом в школах. Это дает свой эффект.Еще одно новшество. Рассматривается проект закона, по которому водители, лишенные по суду прав за вождение автомобиля в пьяном виде, будут параллельно наблюдаться в наркодиспансерах и подтверждать свою трезвость. Мера вынужденная. Пьяных за рулем меньше не становится. Тогда у нас появится инструмент контроля над людьми, нарушавшими правила дорожного движения в пьяном виде. Эту меру мы планируем продвигать достаточно активно.- А как выявить алкоголика, если он не обращается в клинику? Есть явные алкаши, а есть скрытые, те, кто «просто много потребляют»…- Два процента населения в любой стране, где продается алкоголь, страдают психическими расстройствами. Россия не исключение. Мы практически всех их знаем, что называется, в лицо. Они регистрируются и попадают в нашу орбиту. Еще примерно десять процентов сильно пьющих не имеют психических, но имеют соматические расстройства – гастроэнтерологические, кардиологические, неврологические… Они, естественно, не обращаются к наркологам, а идут к врачам в поликлиниках и больницах. То есть попадают в общую соматическую сеть и там получают помощь.Мы начинаем программу выявления пока добровольно, проводим пилотные исследования. Берем кровь, определяем маркер злоупотребления алкоголем. Определяем отсутствие или наличие наркотиков в моче и, исходя из этого, предлагаем пациентам программу профилактики. То есть мы их информируем, что у них есть такая проблема со здоровьем, связанная с злоупотреблением алкоголем или с употреблением наркотиков.Допустим, циррозы печени сейчас выходят на третье место по причинам смертности населения. На первом месте сердечно-сосудистые заболевания, затем идут онкология и циррозы печени… С циррозами печени – это, как правило, наши больные. Алкоголики и наркоманы. Они еще болеют и гепатитами типа B, C, D… А гепатиты в ряде случаев приводят к циррозу или к раку печени.- Такая маркировка станет обязательной процедурой для всех?- Я думаю, что со временем это возможно… Особенно если человек попадает в медицинское учреждение и планирует получить помощь в связи с определенными заболеваниями. Мы будем выявлять таких людей.- Евгений Алексеевич, как решается проблема спайсов?- Сложная проблема. К сожалению, экспресс-тестов на спайсы не существует во всем мире. Каждый год изобретается до 50 новых химических формул, которые так или иначе относятся к классу спайсов. Что такое спайс? Это синтетические каннабиноиды или синтетические стимуляторы. Иногда это смесь тех и других. Поскольку их химическая формула часто меняется, придумать какой-то эффективно работающий экспресс-тест практически невозможно. По поручению мэра Москвы Сергея Собянина для определения спайсов мы сформировали референс-центр в рамках нашего московского центра наркологии.Есть общая клиническая картина – перевозбуждение нервной системы с психозом, а потом и с расстройством дыхания и сердечной деятельности, приводящими к смерти.Мы все равно симптоматически лечим. Поступает больной – мы видим некую картину расстройства – лечим его и спасаем. Это вопрос времени. Чем быстрее поступит больной в клинику, тем больше шансов у него выжить. А что касается лабораторного анализа, он происходит потом на подтверждение этой синтетики.От передозировки спайсов, к сожалению, нет антидотов. Спасение от спайса связано с быстротой и эффективностью медицинской помощи.- Что делать людям, которые устали от того, что в их семье пьют?- Это беда. Мы выступаем с инициативой, чтобы ввести норму недобровольной госпитализации. Многие алкоголики не отдают себе отчета в том, что творят. Они гибнут сами, приносят непоправимый вред семье или окружающим.То же самое касается больных наркоманией. Они гибнут в притонах, а мы у них должны спросить информированное добровольное согласие. Это колоссальная проблема и серьезный ресурс по снижению смертности. Что делать? Просить, стучаться во все возможные двери – в полицию, «скорую помощь»… Усиливать симптоматику, правильно ее описывать, убеждать, что это психоз, что человек нуждается в экстренной госпитализации.На моей памяти есть несколько случаев условно недобровольной госпитализации. Такие пациенты потом говорят нам спасибо за то, что их вывели из кризисной ситуации.