Есть ли повод?

Этой весной, в апреле, избили моего племянника. Он школьник. Дам ему здесь имя Саша. Поскольку имя не важно (да и не нужно). А город назову «город N», поскольку история эта, увы, типичная, может произойти в самых разных городах нашей страны.

Было воскресенье, день, и Саша с одноклассниками гонял мяч во дворе. Мяч укатился, Саша побежал за ним и оказался перед тремя ребятами: двум по двенадцать лет, третьему тринадцать. Дети учатся в той же школе, что и Саша.

Дальше быстро: старшие повалили младшего на землю и пинали в живот, а потом один из двенадцатилетних сел сверху на Сашу и начал душить. Остальные дети просто смотрели, только один из одноклассников рванул к маме Саши, моей сестре: «Сашу бьют!» Когда та прибежала, мальчик был уже синий.

Саше девять лет. Саша полный и не очень сильный физически. А еще Саша не особо умеет защищаться, потому что пока он способен только выживать: у него онкология, и с четырех лет он с мамой катается по больницам. То, что ему пришлось пережить за свои девять лет, кто-то не переживает и за всю жизнь (к счастью, конечно, никому такого не пожелаешь).

И вот Сашу избили.

Сестра вызвала инспектора из подразделения по делам несовершеннолетних, отвезла Сашу в больницу, чтобы снять побои.

Интересно, что в тот же вечер сестра встретила того мальчика, что душил. Мальчик, глядя ей в глаза, веря полностью в свою правоту, сказал:

– Мне ничего не будет.

Запомните, пожалуйста, этот момент.

Прошло воскресенье.

В понедельник сестра пошла в школу рассказать о случившемся. Директор покачал головой: «У нас связаны руки, мы можем только вести беседы». Сотрудники ПДН молчали.

Во вторник сестра позвонила мне, а я позвонила другу-журналисту. Друг мой позвонил в школу, потом в отделение полиции города N и спросил, как так получилось, понимают ли там серьезность положения и что собираются делать? И на все получил ответ: «Да-да, ситуация серьезная, избили ребенка-инвалида, будем работать и с родителями пообщаемся».

В тот же день директор лично позвонил сестре и пригласил прийти на встречу. На этот раз он заверил, что школа не просто может, а будет вести беседы и так эту историю не оставит. Побеспокоили из ПДН, подробно объяснили, что будут делать их сотрудники, и пообещали, что мальчик, который душил, будет, безусловно, поставлен на учет.

Сестра моя, впрочем, не ограничилась общением с представителями школы и ПДН, она написала письмо уполномоченному по правам ребенка в областной центр о том, что буллинг и агрессия не проблема конкретных детей, а трагедия коллектива, класса, школы. Сестра попросила провести беседы с детьми, классные часы или общие встречи с психологом, ведь скоро лето…

Ответ от уполномоченного по правам ребенка пришел быстро и был таким: «Ваше обращение направлено в отдел образования администрации города N для проведения в образовательных организациях города N мероприятий, направленных на профилактику и предупреждение правонарушений среди несовершеннолетних, агрессивного поведения учащихся, а также на воспитание чуткости, доброты, отзывчивости, милосердия по отношению друг к другу. О результатах рассмотрения вы будете уведомлены отделом образования администрации города N».

Возможно, с мальчиками разговаривали, сестра об этом не знает.

Возможно, мальчиков поставили на учет, сестра об этом не знает.

Возможно, где-то были профилактические беседы…

Прошло два месяца.

– Мама, а это что значит, так можно делать, и тебе ничего не будет? – спрашивает Саша.

Что бы вы ответили мальчику, уважаемые взрослые – директора школ, сотрудники ПДН, уполномоченные по правам ребенка и сотрудники отделов образования?

Может быть, вы бы рассказали Саше о том, как непрост мир взрослых и как много у них обязанностей: отчеты, конференции, совещания. Объяснили бы, что каждое действие сотрудника правоохранительных органов должно быть строго в рамках закона.

Может быть, вы рассказали бы Саше о том, что есть беды намного страшнее. Вот в Костроме жестоко убили пятилетнюю девочку в начале этого года. Позже в Ульяновске застрелили детей в детском саду, а в Екатеринбурге мужчина пытался похитить трехлетнего мальчика. Реальные страшные преступления.

В январе 2022 года председатель СК РФ Александр Бастрыкин рассказал, что уголовных дел о преступлениях в отношении несовершеннолетних за прошлый год стало больше почти на 17%.

«Не убили же тебя, Саша, в конце концов», – может быть, подумали бы вы. Так есть ли повод быстро реагировать? Есть ли повод пресекать это маленькое зло на корню? Есть ли повод говорить о нем? Беседовать не в кабинете, не на кухне, а в классах с детьми, чтобы стало ясно, что это проблема коллектива и общества, а не отдельно взятого мальчика.

Говорить о том, что насилие – это преступление, за которое следует наказание. Может быть, вспомнить Маяковского «Что такое хорошо и что такое плохо?», если не подбираются свои слова?

Говорить о том, что тот, кто стал жертвой, имеет право на защиту, что справедливость будет восстановлена и что ребенка в беде нельзя оставлять одного.

Говорить о том, что видеть зло и проходить мимо – все равно что разрешать его. «Бойся равнодушных! Это с их молчаливого согласия совершается все зло на земле!»

Говорить о важных вещах: о дружбе, преданности, трусости и предательстве.

Говорить много и постоянно.

– Мне ничего не будет, – сказал маме Саши мальчик, который его душил (помните?).

Ничего ему не будет. Этот мальчик оказался прав. В свои двенадцать он знает о мире взрослых все: как они поведут себя, что сделают, чего не сделают и, главное, что чаще всего им просто все равно.

В городе N наступает лето. Пусть оно будет спокойным.

Анастасия ШАНСКАЯ