Если друг оказался вдруг…

Каждый день в Омске в СМИ появляются новости о нападении бродячих собак. За I квартал 2021 года только в одном Омске с травмами, полученными от животных, в больницы обратились 742 человека, из которых практически треть – дети до 17 лет.

Хороший пес без хозяина не останется

Поселок Ростовка, что в 18 километрах от Омска, уже давно осаждают несколько стай озлобленных собак. В самой большой сельчане насчитали 17 животных. Вот строки из недавнего обращения жителей поселка к главе Омского района Геннадию Долматову и губернатору Омской области Александру Буркову: «Идешь в магазин и испытываешь стресс, так как всегда встретишь свору собак, ведущих себя агрессивно»; «Стаи по 5‑7 особей не дают прохода к храму, лают и набрасываются на людей»; «Очень боюсь ходить по парку – с ног сбивают»; «На территории школы покусали мальчика»; «Первоклассник боится один ходить в школу, приходится его провожать с месячным ребенком на руках».

– Начиная с ноября прошлого года число бродячих собак в поселке стало запредельным, – рассказывает Екатерина Бондаренко, депутат Ростовкинского сельского поселения. – Практически у каждой есть голубая треугольная бирка, знак муниципального приюта для животных. Возможно, по отдельности все эти беспризорные Бобики и Шарики добрые, но, сбившись в стаю, вполне способны напасть на детей и стариков, залезть на участки, сломать загоны, загрызть домашних животных. Ко мне перепрыгнули через ограду, порвали кроликов, только по деньгам ущерб составил более 10 тысяч рублей, про моральный не говорю. У соседей ночью свора разодрала индюков, приготовленных на убой. А ведь в селе хозяйством люди не подрабатывают – живут.

Бирка на ухе означает, что собаку отловили с улицы, продержали в приюте на карантине, проведя вакцинацию, стерилизацию, чипирование, и отпустили обратно. Этот принцип ОСВВ (отлов, стерилизация, вакцинация, возврат) введен Законом №498‑ФЗ «Об ответственном обращении с животными», который начал действовать с января 2019 года. Умерщвление животных без владельца теперь допускается только в случае «предотвращения непереносимых физических страданий или при наличии тяжелого неизлечимого заболевания». Закон предписывает возвращать их на прежние места обитания либо содержать в приюте до наступления естественной смерти.

Екатерина с прошлого года ведет переписку с прокуратурой, Министерством сельского хозяйства и ветеринарии, Департаментом городского хозяйства, с бывшим Спецавтохозяйством, переименованным в «Муниципальный приют для животных», в надежде, что бродячих собак с улиц поселка уберут. Правда, на каких основаниях, непонятно. По закону стерилизованные животные без владельцев, имеющие метки, отлову не подлежат, за исключением проявляющих немотивированную агрессивность. Однако немотивированная агрессивность в законе не определяется, а, как известно, что для рядовых граждан злобный оскал, то для зоозащитников дружеские игры. Да и что делать дальше? Содержать до самой смерти? Но муниципальный приют заполнен почти под завязку: там всего 509 мест, а ежемесячно бригады отлова доставляют еще 350‑400 бездомных собак, которых тоже нужно сажать на карантин.

Екатерина надеется хотя бы доказать, что муниципальный приют, который должен заниматься животными на территории города, выпустил собак не там, где взял: Ростовка – это уже область. Для этого она пытается найти видеозапись, которой по закону должен сопровождаться процесс отлова и выпуска животных. Но смысла в этом немного: 18 километров не предел для животных в поисках корма, а правила учета и идентификации собак, которые позволяют осуществлять мониторинг их популяции, отслеживать их миграцию и использование территории обитания, в России до сих пор не приняты.

Собака кусает не для сытости, а для лихости

– То, что стерилизованные собаки неагрессивны, конечно, миф, – говорит кандидат ветеринарных наук доцент Борис Кассал, почетный член Омского регионального отделения ВОО «Русское географическое общество». – Собаки, живущие без хозяина, неизбежно сбиваются в стаи, имеют организационную структуру, иерархию подчинения, защищают участки, которые считают своими, в том числе и от людей. Что это за территория, решают сами. Меня, например, не столь давно атаковала стая поблизости от детско-юношеского экологического центра, и только знание особенностей поведения собак спасло от рваных ран в результате укусов.

Стая маркированных бирками собак напала на 8‑летнюю девочку в окрестностях Новокирпичной улицы, дворняга искалечила ногу женщине на Учхозной, стая в десяток особей держит в страхе взрослых и детей на улице 1‑й Красной Звезды в Порт-Артуре, бездомное животное на 19‑й Линии покусало ребенка с сахарным диабетом. Кажется, бродяги не добрались пока только до центра города. Надолго ли?

Количество животных без владельцев, по данным Главного управления ветеринарии Омской области, растет: если в 2016‑м их было 33001, то в 2020-м уже 38405. Причем если прежде число уменьшалось, то в первый же год действия нового закона подскочило более чем на 3 тысячи, примерно столько же приюты и выпустили. И власть не бездействует. По словам Владимира Плащенко, начальника Главного управления ветеринарии Омской области, за 2016‑2020 годы на отлов потрачено почти 140 миллионов рублей, то есть в среднем по 28 млн в год, а на 2021‑й выделено уже более 37 млн. Региональная власть передала полномочия по ловле и содержанию животных на муниципальный уровень, который по своей бедности делает что может. Но, как отмечает Плащенко, в большинстве случаев органы самоуправления не могут выполнить возложенные на них функции по причине отсутствия… исполнителей.

Приютов в Омской области еще в прошлом году было 6, нынче уже осталось 4, три из которых в городе, где, впрочем, отловом занимается только муниципальный, остальные созданы зоозащитниками, соответственно, защищают исключительно животных. В области, раскинувшейся на площади в 140 тысяч километров, приют, соответствующий нормам нового законодательства и имеющий нужную материально-техническую базу, один – «ВЗВ Сервис» в Черлакском районе, он же единственный в сельской местности профессионально занимается отловом. В прошлом году предприниматели из Большеречья и Исилькуля пытались организовать работу по отлову и реабилитации безнадзорных собак. «В этом году никого. Причина проста: низкие расценки», – говорят в «ВЗВ Сервисе». По нормам, установленным российским законодательством, на животное в приюте в первый период (21 день) обитания полагается 177 рублей в сутки. На эти деньги осуществляются питание, уход, учет, лечение, вакцинация, стерилизация, маркирование.

«ВЗВ Сервис» не справляется даже с собаками своего района, который имеет протяженную границу с Казахстаном: из его степей тоже набегает немало животных. Глава района Виктор Горелов написал в обращении в Заксобрание о том, что собаки проявляют агрессию к людям и домашним животным, несмотря на стерилизацию. Всерьез опасаясь эпидемии бешенства, он просит рассмотреть вопрос о методах регулирования животных без возвращения их в места обитания.

Бешеной собаке сто верст не крюк

По данным Роспотребнадзора, за I квартал 2021 года в Омском регионе зарегистрировано 12 случаев бешенства животных, тогда как за весь 2020 год их было 16. Причем впервые за пять десятков лет бешенство выявлено в городе – в Советском округе введен карантин до конца апреля.

– Выпуск из приютов спровоцирует еще не одну подобную ситуацию, – объясняет Борис Кассал. – Закон не объясняет, как бороться с опасностями, которые создает выпуск беспризорных собак из приюта на улицы городов и поселков: от случайных укусов людей до распространения по территории глистов и других возбудителей заболеваний, опасных для человека и домашних животных. Бесхозные собаки общаются с лисами, енотовидными собаками, которые забегают в населенные пункты. Привить всех невозможно, тем более что прививка от бешенства делается ежегодно. Как ровно через год поймать ту же стаю для ревакцинации?

Никак, потому что плановый отлов законом не предусмотрен, он производится только по заявкам. И пока муниципалитеты изыскивают силы и деньги, чтобы снова и снова отловить стаю, терроризирующую деревню, на севере Омской области плодятся волко-собачьи гибриды, которые агрессивнее волков. По словам Бориса Кассала, они уничтожают не только домашних животных, но и дичь, служа к тому же переносчиками вируса бешенства.

– Наличие беспризорных собак приводит к экономическим проблемам у населения, коммунальных и санитарно-эпидемиологических служб, работников охотничьего хозяйства, – говорит он. – Кто будет за все это платить? Явно экономисты законом не занимались. По-моему, возмещать нанесенный ущерб должны не те, кто поставил собакам бирки и выпустил их на беспризорное существование в города и поселки, а те, кто санкционировал наличие беспризорных собак в населенном пункте. И если у собак нет хозяина, это должен быть тот, кто поставил подпись на разрешительном документе о расселении беспризорных собак.

Уменьшится ли количество бродячих собак при методе ОСВВ, никто не просчитывал, зоозащитникам же поверили на слово. Хотя Кассал считает, что вряд ли: живут собаки на улице в среднем 8‑12 лет, а стерилизовать всех невозможно, в том числе и потому что граждане активно избавляются от питомцев. Это вполне объяснимо: в последний год за чертой бедности оказались 14 процентов жителей области. Домой «сирот» берут неохотно: из 915 особей, отловленных в этом году муниципальным приютом, пристроить новым хозяевам удалось только 128.

Закон, требующий ответственного отношения к животным, никаких санкций к нерадивым хозяевам не предполагает, да и кто должен следить за его исполнением, не определяет. Чтобы до самой смерти содержать без конца прибывающих бродяжек, придется строить приюты еще и еще. На какие средства? В городе их больше, чем в районах: в 2019 году муниципальный приют смог оборудовать 53 дополнительных вольера, оснастить ветеринарный блок, пристроить помещения. Но прокуратура требует кормокухню, площадку для выгула, морозильную камеру, и мэрия с прошлого года просит у регионального правительства еще 9700000 рублей. Увы, они не предусмотрены областным законодательством, бюджет региона тоже не безразмерный.

– Закон непродуманный, некомпетентный, откровенно популистский, – считает Борис Кассал. – К домашним животным по этому закону относятся те, которые находятся на содержании владельца. Животное без владельца – уже дикое и должно относиться к охотничьим или определяемым с иным статусом, в том числе охраняемым Красной книгой. Никаких состояний «беспризорная собака» закон допускать не должен, это почва для коррупции и иных злоупотреблений.

В большинстве развитых стран на содержание домашних собак введены налоги. Каждой присваивается номер, вводится чип, так что несложно в случае чего найти хозяина, который и платит за содержание своего питомца в приюте. Выбрасывание животного на улицу карается штрафом до 25 тысяч евро. В Великобритании, Франции, Германии, ЮАР считают, что усыпить животное, которому не нашлось хозяина, более гуманно, чем обречь его на собачью жизнь на улице, а эвтаназия необходима, так как приюты должны быть всегда готовы к поступлению новых постояльцев. Российский же Закон «Об ответственном обращении с животными», продекларировав принцип гуманизма, оказался жесток и к собакам, и к людям. Ведь чем чаще уличные животные будут проявлять агрессию, тем активнее люди станут отвечать тем же. Догхантеры в области уже активизировались, и ведь вряд ли их действия осудят большинство жителей той же Ростовки, к примеру. Разве не странно, что закон создает предпосылки для общественного оправдания «народных мстителей», а по законам РФ – преступников?

Высшей ценностью гуманизм признает все-таки жизнь человека. Совершенно не важно, улыбается он или в страхе машет руками при встрече с бродячим животным, населенные пункты – среда обитания, созданная для человека, и он должен быть в безопасности.