Еще чуть-чуть – и мы догоним Америку. Если только государство поймет важность и перспективность дистанционного образования

В результате широкомасштабного всероссийского эксперимента, проведенного с 1997 по 2002 год, среди научной общественности закончились дебаты о том, что такое дистанционное обучение – форма или технология. В регионах проверили отработку технологий и состояние учебно-методического обеспечения (УМО). Участники эксперимента доложили свои результаты, подвела итоги комиссия, которую возглавлял ректор МГТУ имени Баумана Игорь Федоров. Главным же итогом можно назвать то, что в педагогической общественности наконец-то преодолено предубеждение против технологий ДО, касающихся прежде всего оценки его качества, проблем формализации, способа передачи знаний на расстояние.

Второе достижение – это нормативно-правовое обеспечение. Государственная Дума в третьем чтении приняла закон о дополнениях и изменениях в закон о высшем и послевузовском образовании в части дистанционных технологий. В декабре 2002 года его утвердил Совет Федерации и подписал президент. На основании положения этого

закона в Министерстве образования была утверждена «Методика применения дистанционных образовательных технологий (дистанционного обучения) в учреждениях высшего, среднего и дополнительного профессионального образования РФ». Сегодня министерство обсуждает вопрос о лицензионных нормативах для образовательных учреждений, реализующих эти программы с тем, чтобы дать им возможность как можно больше распространить свои услуги на территории России. Сейчас уже нельзя однозначно говорить о том, что отечественные дистанционные образовательные технологии менее развиты, чем в других странах мира. Российские государственные и негосударственные вузы, учреждения СПО по большому счету не отличаются от зарубежных ни по уровню отработки технологий, ни по содержанию научно-методического обеспечения. Наш «круглый стол» – ответ на вопросы, что такое дистанционное образование, каковы его цели и задачи. Это взгляд опытных специалистов на проблемы ДО и перспективы его развития.

– Какие виды ДО сегодня известны в мире и как они применяются?

Василий Солдаткин, директор Российского государственного института открытого образования:

– Сегодня можно говорить о трех видах ДТ. Первая – это кейс-технология на основе бумажных носителей. Сюда входят учебно-методические пособия, называемые рабочими тетрадями, которые сопровождаются тьютером. Вторая – телевизионно-спутниковая. Она очень дорогая и редко применяемая. Главный ее недостаток – слабая интерактивность, то есть обратная связь. И, наконец, третья – это интернет-обучение, или сетевая технология.

Если говорить об используемых видах ДТ за границей, то, например, в США 85% образовательных программ идет в рамках кейс-технологии, 15% – это интернет-обучение. В Германии это соотношение соответственно будет 95 к 5. Если брать Великобританию, то совсем недавно там образовался консорциум под названием «Электронные университеты Соединенного Королевства». Ведущие британские вузы разработали специализированный портал для «создания национального дистанционного университета». Этот проект тянет на 62 миллиона фунтов стерлингов. Здесь хочется сказать, что технологии могут упираться в неразвитость сетей, и это требует довольно крупных инвестиций. Только тогда, когда выстроится вся структура, можно говорить, что затраты на дистанционное обучение при массовости будут достаточно существенны.

Кстати, я хочу объяснить, почему нельзя считать, что Россия отстала в области ДО от других стран. Сошлюсь на заокеанский опыт. В конце 2000 года конгресс США создал комиссию для осознания того, в каком состоянии находятся американские дистанционные технологии (ДТ) обучения. Комиссия, поработав, представила доклад под названием «Дистанционное обучение: ожидание и реальность». Его вывод – в США технологии ДО отнюдь не находятся на высочайшем уровне. Американское общество до сих пор находится только в ожидании «чуда» от новейших технологий. Хотя более половины вузов США применяют ДТ.

– В чем смысл дистанционного образования, так ли оно сегодня необходимо?

Василий Солдаткин:

– Согласно опросу, 30% выпускников МГУ, 80% выпускников сельскохозяйственных вузов, 70% выпускников педвузов и 50% медицинских работают не по специальности. Среди московских студентов был проведен опрос: как много они прогуливают семинарских занятий. Оказалось, что треть вообще их не посещают. По какой причине? 45% прогульщиков просто не интересно учиться. Дело в том, что технологии обучения со времен Яна Коменского практически не изменились. Преподаватель дома ищет литературу, выходит к доске и пишет на ней мелом. Студенты за ним дружно поспевают. То же самое и на семинаре, и на экзамене. Сегодня требуется другой ритм обучения. Вернемся к опросу московских студентов. 50% четверокурсников работают, из них половина – не по специальности. 20% выпускников сразу идут на биржу труда. Поэтому можно сделать вывод: исторический смысл технологии ДО заключается в том, что нужное количество знаний доносится тому, кому это надо, причем – в определенное время. Исходя из возможностей ДО для каждого конкретного студента можно выстроить свою образовательную траекторию развития. Новая философия массовости образования на самом деле заключается в единичности. В России, к сожалению, пока все по-старому.

На Западе все шире используют понятие не просто образование, а образовательный консалтинг. К примеру, написали вы курс по арбитражному процессу. Это динамическая отрасль знаний, законодательство здесь постоянно меняется. Получили образование. Начинаете работать и на следующий же день понимаете: знаний не хватает. Их необходимо постоянно пополнять. Каким образом? Да просто идете к преподавателю, который читал вам курс арбитражного права. Если не следить за новыми процессами – вылетишь с работы. Значит, нужно обратиться к профессору и заключить с ним договор о долгосрочном сопровождении.

Валерий Овсянников, профессор, директор Межвузовского центра дистанционного образования:

– Я хочу сказать несколько слов о содержании дистанционного образования. ДО в западных странах отличается от российского тем, что там разрабатываются специальные курсы. А мы как гнали по блокам дисциплин, так и гоним. Сейчас то время, когда нужны оперативные знания, и специалист должен быть к этому готов. Наш инженер, пять лет отучившись в вузе, приходит на производство с устаревшими знаниями. Поэтому ЮНЕСКО и построило программу «Образование через всю жизнь».

– Насколько сложно вузу организовать ДО на своей базе и в филиалах, доступно ли это для большинства вузов? Сколько негосударственных вузов практикуют ДО?

Владимир Зернов, ректор РосНОУ:

– Сейчас ни одно образовательное учреждение, ни один вуз или ссуз не имеет целостной программы – от первого до последнего курса – по среднему профессиональному образованию и бакалавриату. Хотя у нас есть отдельные хорошие программы допрофессиональной подготовки, повышения квалификации.

В нашей стране 620 государственных и 550 негосударственных вузов. Из последних аккредитованы 320. А реально дистанционное обучение применяют всего несколько десятков. Конечно же, на него сегодня колоссальный спрос. Но если мы возьмем качество и конкурентоспособность выпускников, то оказывается, что востребованность выпускников, получивших эту форму образования, не столь высока, как можно было бы ожидать.

Доступность ДО зависит от правильного планирования государственных средств через федеральную программу развития образовательной среды. У нас есть учебники практически по всем дисциплинам и специальностям, которые имеют гриф УМО, научно-методических советов, ФЭС. Если бы государство выкупило права и платило за поддержание контента и выставило бы его в открытом доступе бесплатно для всех желающих, это был бы прорыв. А ведь нужно всего около 300 миллионов рублей – для России это не такие уж большие деньги.

Александр Густырь, генеральный директор Центра интенсивных технологий образования (ЦИТО):

– Если ДО качественное, тогда это сделать сложно, дорого. Здесь ни вуз, ни техникум своими силами не справится. Если просто сменить вывески и называть дистанционным образованием заочное обучение, тогда это вполне доступно. Рассчитывать на государство особенно не приходится. Нужно создавать ассоциации, консорциумы, чтобы по этому пути пошли образовательные учреждения всех уровней.

– ДО предполагает примерно 12 подсистем. Возьмем одну из них – дидактическую. Чтобы вывести какую-либо отдельную специальность, надо разработать программу, базу тестовых заданий, хрестоматию по курсу, апробировать педагогический сценарий, разработать технологическую карту. На все это требуется около трех лет. Затраты – примерно миллион долларов. Если у вас сетевое обучение – это инфраструктура, оптическое волокно, каналы, деньги. Материально-техническая часть – сканеры, компьютеры. Поэтому те вузы, которые начали двигаться в этом направлении в районе 1995-1997 годов, конечно, худо-бедно имеют контент, базу тестовых заданий, сеть, тьютеров. Такие вузы наперечет: МЭСИ, Российский университет дружбы народов, Московский государственный индустриальный университет. Отдельные курсы профпрограмм – Санкт-Петербургский государственный институт точной механики и оптики, Таганрогский радиотехнический университет, Томский ГУ, Томский университет радиоэлектроники и автоматики. Из негосударственных вузов – Современный гуманитарный университет. Это флагманы. Но сейчас в каждом вузе есть либо лаборатория, либо центр, который занимается технологиями ДО. Конечно, государство оказывает поддержку. В Министерстве образования действует научно-исследовательская программа создания системы открытого образования. Худо-бедно, но вузам выделено 2 миллиона долларов в год на разработку курсов, систем тестирования, оболочек, электронных библиотек. Но это отраслевая программа. В большей степени – надежды на ФЦП «Развитие единообразовательных коммуникационных сетей 2001 – 2005 год». Здесь на год запланированы 80 миллионов рублей для создания учебных электронных изданий для общего образования, 20 – для профессионального, 100 миллионов – на создание новых информационных образовательных порталов. Десятки миллионов на профессиональную переподготовку и повышение квалификации преподавателей для разработки учебных пособий независимо от предмета по информационным технологиям.

– Насколько ДО доступно для школьника, школ, студентов и взрослых людей, уже имеющих диплом?

Александр Густырь:

– Доступность «дистанта» в первую очередь упирается в вопрос цены. Безусловно, хорошее ДО – это дорогое ДО. Конечно, в будущем нужно создавать сетевые курсы для школьников и студентов. Но сегодня уже существует такая установленная законом форма обучения, как экстернат, который бурно развивается. Здесь в качестве поддержки ученика предполагается применение и технологий ДО.

– Если говорить откровенно, то я отделяю общее образование от профессионального. Для меня первое – это часть культуры, формирование личности. Поэтому здесь чем меньше дистанции, тем лучше. Живой контакт, наставничество и так далее. Чем теснее школьник работает с наставником, тем культурнее и образованнее он становится. Но дистанционные технологии, на мой взгляд, вполне возможно применять на предметных олимпиадах, в школах для одаренных детей, детей-инвалидов. «Дистант», конечно при достаточном капиталовложении, возможен и в малокомплектных школах, он сможет сгладить недостаток педагогических кадров. Но для общеобразовательных школ, как я думаю, здесь интересно другое. Некоторые из них работают в фарватере университетских комплексов, реализуют преемственность от одного уровня к другому. И если вуз накроет школу дистанционным «зонтиком», это принесет несомненную пользу отечественному образованию. Что касается людей, уже имеющих образование. Опять же обратимся к зарубежному опыту, возьмем к примеру Британский открытый университет. Он создавался для обучения именно взрослых людей. Сегодня там лишь 17% тех, кто получает образование впервые. Почему? Суровый закон рыночной экономики – работу получить тяжелее, чем образование. Получил человек работу – подтягивается в образовании. Поэтому парадокс, но лишь 10% в Британском открытом университете доходят до бакалавриата.

– Как работают технологии ДО в плане воспитания личности?

– Дистанционное образование само по себе воспитывает прежде всего потому, что от школьника или студента требуется высокая степень самоорганизации. Человек учится самостоятельно планировать время, ставить и решать задачи. В модели ДО, которая практикуется в системе СПО, важнейшим элементом являются тьютериалы – очные и групповые занятия, где студенты совместно должны решать профессиональные задачи. В данном случае студенческая группа под руководством тьютера работает как профессиональная команда.

– Как оценить качество ДО и сравнить его? Есть ли общепризнанные и утвержденные критерии?

– Для меня качество ДО – это качество всего российского образования, независимо от технологий. Оно определяется не выполнением учебной программы, не цветом диплома, а тем, в течение какого срока человек получил работу и каков его годовой доход. Это общемировые критерии рейтинга образовательных учреждений. Все остальное – от лукавого.

Нельзя сказать, что форма ДО приводит к некачественным результатам. Я сошлюсь на исследования клиентов, получивших образование дистанционно. 50% опрошенных считают, что учиться в таких условиях тяжело. Ведь каждый шаг обучаемого сопровождается хорошо выверенной системой тестирования, промежуточных испытаний, и далеко не каждый выдерживает такой напряженный график. Это не «заочка», когда студент появляется в вузе два раза в год. Я не сомневаюсь, что если четко отработана система тестирования, создан контент, есть интерактивность, то дистанционное образование ни чуть не хуже, чем любое другое.

Кстати, сегодня независимо от того, закончил ли человек с отличием МГУ или прошел какие-то курсы, он идет к работодателю, который определяет ему испытательный срок, объясняет должностные обязанности. И если человек не справляется, его увольняют.

– Качество дистанционного образования имеет те же слагаемые, что и для любого другого, – это современные учебные и аттестационные материалы, системы контроля. Здесь еще идет речь о развитости телекоммуникационных технологий. Я согласен с Василием Ивановичем, что качество ДО в конце концов оценивается спросом на выпускников школы, вуза или ПТУ.

Юрий Руденко, проректор по учебной работе РосНОУ:

– Министерству образования, вузам, учебно-методическим объединениям надо интенсивнее работать, чтобы подготовить нормальные критерии оценки системы ДО, разработать лицензионные нормативы, показатели аттестации и аккредитации. Без них работать очень сложно. Еще не все понятно в законодательном плане – как, к примеру, использовать эти нормативы для тех студентов, которые обучаются в очной форме. Должна ли у них быть отсрочка от армии. Решения этой проблемы пока нет.

– Подготовка кадров для дистанционного образования: современная ситуация и проблемы.

Владимир Зернов:

– Увы, наши хорошо подготовленные кадры востребованы не до конца. Отсюда – утечка мозгов за границу. Что такое 200 тысяч кандидатов наук, уехавших на Запад? Это 400 – 500 миллиардов долларов, которые мы потеряли. Соответствует ли у нас профиль подготовки специалистов рынку труда? Конечно, нет. Почему «дистанционщики» учат в основном юристов, экономистов и гуманитариев? Потому что это легче всего, человеку гораздо проще переподготовиться по этим специальностям. У нас есть примеры, когда на базе сильных технических вузов работают негосударственные, которые учат по гуманитарным дисциплинам.

Наталья Радинская, ЦИТО, директор проекта «Открытый колледж»:

– Сейчас нет смысла готовить специалистов по старинке – необходимо повышать их квалификацию. ЦИТО совместно с научно-методическим центром СПО проводит широкие курсы повышения квалификации не только в Москве, но и в шести регионах. С каждым годом все больше и больше учебных заведений вступают в эту программу.

– С моей точки зрения, здесь важно понять, что преподаватель, который работает с применением «дистанта» – это не обычный педагог, освоивший работу в интернете. Все-таки это человек, работающий с другими образовательными технологиями, с другими учебными пособиями, по-другому организует общение с учениками и студентами.

– Каковы, на ваш взгляд, самые острые проблемы ДО?

– Конечно же, в первую очередь – наличие законченных курсов. Сейчас очень не хватает качественного контента. Когда он будет, тогда мы будем разговаривать совершенно на другом языке.

– Самая острая проблема – отсутствие бюджетного финансирования. На втором месте – ограниченный платежеспособный спрос. Москва и Тула – огромная разница. В этом плане массовость достигается за счет демпинга цен, что разрушает региональные рынки образования. Конкурентная борьба между вузами идет за счет снижения затрат, уменьшения контакта, ухудшения качества. Проблема зависит не только от самих технологий. Чтобы вузу выжить, нужна массовость – за счет цены. Цены снизили – нет зарплаты для преподавателя.

Наталья Радинская:

– На мой взгляд, главная проблема – создать качественный учебный материал, который будет заставлять человека работать. Не просто книгу для чтения, а полноценную рабочую тетрадь.

– Очень остры проблемы методического обеспечения, подготовки кадров и нормативной базы, хотя и сделан шаг в этом направлении – принята «Методика применения дистанционных образовательных технологий» и внесены изменения в Закон «Об образовании». Кстати, одна из проблем та, что реально в российской образовательной практике используется несколько разных моделей ДО. Привести их к единым нормативам и интегрировать довольно сложно. И когда встречаются эксперты, представляющие разные направления в практике ДО, дискуссия не всегда заканчивается консенсусом.

– Каковы перспективы ДО для разных уровней образования (школы, ПТУ, техникумы, послевузовское)?

– В моем понимании перспективы ДО – это прежде всего университетские комплексы непрерывного профессионального образования – траектория с первого класса средней школы до университетского образования и послевузовского. Во главе, конечно, должен стоять университет, где есть кадры, библиотека, где есть телекоммуникационная инфраструктура.

– Общество все более становится самостоятельным и выходит из старой патриархальной схемы, когда государство отвечает за судьбу граждан. Чем дальше мы от этого отойдем, тем больше людей будет у нас получать образование для карьеры и без отрыва от профессиональной деятельности. И чем больше будет таких людей, тем более ДО будет востребовано на всех уровнях, включая и школу. Уже сейчас старшеклассники, которые думают о своем будущем, хотят сократить время своего обучения и поступить в вуз, безусловно, отдают предпочтение ДО, экстернату.

– Возможен ли выход российского ДО на мировой образовательный рынок?

– Мне кажется, это один из острейших вопросов. Россия со времен Петра Великого очень быстро перенимала у Европы все лучшее и обгоняла ее. Сейчас такая же ситуация. Что реально мы можем сделать? Где наш ареал? Конечно же, страны СНГ. Россия ответственна за их интеллектуальное развитие. Диплом стран СНГ нигде в мире не признают. Почему? Потому что за рубеж хлынули потоки выпускников виртуальных вузов. Это проблема, о которой говорил и Владимир Филиппов, и ректор МГУ Виктор Садовничий. А вот по системе аккредитации считаемся лучшими в мире.

– Выход, безусловно, возможен, и я согласен с коллегами, что потенциальные пользователи российских дистанционных технологий находятся в странах СНГ. Поскольку сейчас идет модернизация образования и переход к ЕГЭ, по моим оценкам, будет достаточно много выпускников школ и у нас, и в ближнем зарубежье, не имеющих возможности поступить в вузы. Они будут нуждаться в школьном аттестате нового образца.

Юрий Руденко:

– К сожалению, здесь вопросы не столько образовательные, сколько политические и экономические. Те государства, которые поддерживают нас и видят в нас нормальных партнеров, приветствуют появление на своем рынке образовательных услуг российских технологий. Там, где этого не происходит, создаются различные препоны. В частности, решения и устремления России участвовать в Болонском процессе – яркий пример того, как мы пытаемся отстаивать свои позиции, но не везде нас понимают. Я считаю, что, конечно, нужно более интенсивно готовиться и вузам, и Министерству образования, чтобы провести встречу в рамках Болонского процесса.

– Какими странами могут быть востребованы технологии российского ДО?

– Я считаю, что на бывших соотечественниках из СНГ за счет услуг ДО Россия деньги не заработает. Ведь подавляющее большинство граждан ближнего зарубежья не платежеспособны. Здесь нужна поддержка государства, чтобы люди из стран СНГ могли изучать историю России, ее культуру и искусство. По большому счету есть один из десяти порталов – российский портал открытого образования. Это не просто электронные каталоги, а около 3000 полнотекстовых учебников и пособий. Портал ежедневно пополняется, вузы определяют доступ к нему. Там могут зарегистрироваться и граждане других государств.

– Здесь СПО в какой-то степени опережает вузы. По тем программам ДО, которые были разработаны в нашем центре, сейчас уже начали учиться в Казахстане. Там покупают наши учебные материалы. А в Волгограде уже начали готовить тьютеров.

– Сейчас много категорий людей, нуждающихся именно в ДО. Это и инвалиды, и те, кому надо сменить профессию и получить самообразование. Ведь технологии ДО помогают человеку учиться самостоятельно. Это очень важно. Самое главное, что среди этих категорий много людей уже состоявшихся, способных оплатить образование и понять, для чего им это надо. Самый главный двигатель ДО – это понимание, зачем оно нужно. В этом плане у ДО – светлое будущее. Благодаря дистанционному образованию СПО способно улучшить свое положение. Сейчас часто забывают об интересах колледжей, техникумов, а ведь это в большинстве своем самостоятельные единицы. Нельзя говорить, что очень хорошо, когда они работают непосредственно под вузами. У профессионалов должен быть выбор.