Единая тарифная сетка как основа системы оплаты труда существовать не будет

​Марина ИВАНОВА, первый заместитель председателя Московской городской организации Общероссийского профсоюза образования: – Не секрет, что сегодня среди учителей ходит много самых разных слухов, которые усилились после старта пилотного проекта по развитию общего образования, в котором участвуют 125 московских школ. Напомню, что проект направлен на усиление самостоятельности педагогических коллективов. В течение многих лет мы выступали за то, чтобы московские школы были более самостоятельными, чтобы школа как юридическое лицо имела право самостоятельно распределять свои средства – полученные бюджетные ассигнования, не брать на работу тех людей, которые ей не нужны, составлять самостоятельно штатное расписание.

Большую часть этих прав школа пока не имела, так как вся система была сильно централизована, даже все те надбавки и доплаты, которые были и сегодня все еще сохранены, имели централизованный характер. Всего таких видов надбавок и доплат в столице было более 60, и все они были установлены либо законом Москвы, либо постановлениями Правительства Москвы.Мы всегда считали, что, наверное, школе лучше знать, какой классный руководитель работает эффективнее, кому из классных руководителей нужно платить больше. Вероятно, точно так же в школе, может быть, даже на субъективном уровне знают, кто из учителей работает лучше. Главное во введении новых механизмов, которые предлагает нынче Департамент образования Москвы, в том числе по части новой системы оплаты труда, – это оценка качества работы учителя и исходя из реальной объективной оценки установление ему той или иной оплаты труда.Система образования Москвы в течение многих лет пыталась уйти от каких-то изменений в системе образования. То, что происходит сейчас в столичном образовании, в столичной культуре, в столичном здравоохранении, связано с тем, что введены новые принципы модернизации столичной бюджетной сферы. Это связано с изменением структуры, у нас в Москве около 200 школ, где учатся до 200 детей, то есть стоит огромное здание, построенное для того, чтобы в нем обучались 500-600 детей, а реально там учатся 150-200 человек. Что это значит? Это значит, что эта школа хозяйственно несостоятельна, что каждый ученик, который приходит в нее, требует затрат гораздо больших, чем в нормальной школе. Дело в том, что и малокомплектной школе нужно содержать здание, платить зарплату педагогам, и денег на это у нее не хватает, управленцы в этом случае вынуждены перераспределять средства, отбирая их у больших школ и передавая маленьким. Нынешняя реструктуризация сети предполагает слияние, объединение двух или даже нескольких учреждений, с тем чтобы увеличить число обучающихся в учебном заведении, в целом повысить эффективность деятельности самого учебного заведения. Это первая часть того, что должно происходить в Москве.Вторая часть касается нормативного финансирования. В 2008 году по итогам проверки Счетной палаты было выявлено, что в столице нормативного финансирования как такового просто нет, потому что тогда волевым решением определялось так: если у школы более высокий уровень образовательных программ, то и денег ей нужно выделять больше. В результате, например, школы городского подчинения получали до 150 процентов от нормативного финансирования, а на простые общеобразовательные школы средств не хватало. Если говорить о том, как эти нормативы были установлены, то мы увидим колоссальную разницу между тем, какие деньги получают разные бюджетные учреждения. Но как можно расценить с социальной точки зрения то, что ребенок из одной семьи идет учиться и получает финансирование на свое образование в размере 120 тысяч рублей в год, а другой – 58 или 63 тысячи рублей в год, хотя обучают в школе практически по одним и тем же стандартам и программам? Сейчас подход Департамента образования заключается в том, чтобы все категории детей (занимающихся по общеобразовательным программам, более способных, занимающихся по специальным, продвинутым программам, детей, попавших в трудные жизненные ситуации, требующих особого присмотра, детей из трудных семей, детей, имеющих ограниченные умственные или физические возможностями) финансировались по трем градациям детей по-разному за счет коэффициентов, а не за счет установления разных по величине нормативов. Норматив будет единым, но дальше будут установлены некие коэффициенты, которые определят, какие суммы бюджет выделит для обучения тех или иных детей, для того чтобы приобрести оборудование для школ, где они учатся, создать для них какие-то особые условия, нанять больше необходимого персонала. На взгляд профсоюза ситуация, когда дети из любой семьи должны финансироваться в одинаковом размере, если не доказано, что для них требуется другой размер финансирования, более социально оправданна.Сегодня у педагогов много опасений относительно грядущего уменьшения зарплаты в связи с введением новой системы оплаты труда, если статус-кво сохранится (объем часов у педагогов останется прежним), то уменьшения зарплаты не произойдет, другое дело, что эти суммы будут перераспределяться между конкретными людьми. Если говорить о бюджетном обеспечении, то оно не должно снизиться, правда, нужно признать, что, как ни парадоксально, количество учеников в последние годы уменьшалось, а количество работников в образовании увеличивалось. Но если в принципе говорить о зарплате, то Москва в течение последних лет находится в более выгодном положении по сравнению с другими регионами. Средняя зарплата в экономике России равна 21 тысяче рублей, в образовании она составила 14 тысяч рублей, а в Москве в экономике зарплата превышает 40 тысяч рублей, средняя зарплата в школе – 38 тысяч рублей. То есть базовая основа, с которой можно начинать по-другому распределять эти средства, достаточно большая по сравнению с Российской Федерацией.Введение новой системы оплаты труда на самом деле продекларировано еще пять лет назад, потому что в 2006 году уже было ясно: Единая тарифная сетка как основа системы оплаты труда учителей существовать не будет. Более того, она уже была отменена, но продолжала жить и действовать все равно. То есть в Москве была позиция страуса: с одной стороны, мы понимали, что нас ожидает что-то другое, но с другой стороны, придерживались все того же. Мы отменяли устаревшие механизмы, но другие не вводили. Летом 2010 года было принято первое постановление Правительства Москвы (№666 от 3 августа 2010 года) как раз об установлении принципов введения новой системы оплаты труда в бюджетных отраслях. Затем вышло следующее постановление Правительства Москвы (от 29 декабря 2010 года), которое касалось формирования стимулирующей части фонда оплаты труда. Последнее постановление Правительства Москвы №86-ПП было принято 22 апреля 2011 года – о старте пилотного проекта развития общего образования. То есть я хочу сказать, что все эти процессы уже «подпирали» московскую систему образования, причем они связаны не с приходом нового мэра Москвы. С приходом нового мэра связано изменение принципов, которые могли бы быть введены в новую систему оплаты труда. Так называемый тюменский опыт пытаются полностью реализовать и у нас в столице.Мы в целом прекрасно понимаем, что изменения в системе образования нужны. Действительно, в системе есть раздутые штаты, административно-управленческого аппарата стало больше, чем учителей (что неправильно, потому что главное для системы образования – обучение детей, и тут важен учитель), развивается социально неравное финансирование школ. От всего этого и пытается уйти сегодня Департамент образования.В целом понимая и принимая предлагаемые изменения, поддерживая позицию Департамента в увеличении качества образования, необходимости учета работы учителя, мы тем не менее видим много рисков в новой системе оплаты труда. Первый риск – сокращение штатов, тут мы предполагаем, что главным ориентиром в этом направлении будут учителя пенсионного возраста. Мы считаем, что так не должно быть, так как если главное – результативность работы учителя, то она во многом зависит не от возраста, а от постоянного качества работы этого учителя. Однако, как показывает практика введения НСОТ в других регионах, под сокращение попадают все же до 20 процентов учителей, и это в основном учителя-пенсионеры. Я не говорю, что и в Москве будут сокращены 20 процентов учителей-пенсионеров, я говорю о том, что мы видим: в других территориях происходит именно так, а потому опасаемся, что такой риск будет и в Москве. Мы стремимся привести этот процесс к тем нормам, что установлены в трудовом праве.Второй риск – не установлена в Москве гарантированная норма оплаты труда учителя. У нас существует так называемая минимальная заработная плата, которая нынче составляет в столице 10400 рублей. Когда речь идет о том, что учитель может иметь как гарантию именно эту оплату труда, то профсоюз это не устраивает, так как мы должны исходить из того, что учитель – высококвалифицированный специалист, и для него не может быть установлена та же самая гарантированная минимальная оплата труда, как для младшего обслуживающего или учебно-вспомогательного персонала. Эту задачу мы решаем, работая над новой системой оплаты труда и проектом постановления Правительства Москвы, которое будет касаться уже не 125 пилотных школ, а всех школ столицы.Еще один риск связан с предложениями, которые записаны в постановлении Правительства Москвы о том, что могут быть установлены повышающие коэффициенты в зависимости от предмета, от его специфики и важности для конкретного образовательного учреждения. Понятно, что если у нас математическая школа, то учитель математики в этой школе – главная фигура, поэтому к такой категории образовательного учреждения могут быть установлены повышающие коэффициенты. Но когда делается попытка разделить учителей, которые имеют одинаковый диплом, у которых в квалификационных характеристиках очень многие пункты деятельности пересекаются, нас это не устраивает. Конечно, учитель математики и учитель физической культуры имеют разные функции, но мы исходим из того, что у них одно наименование должности – «учитель», один и тот же диплом, который показывает, что они получили образование, позволяющее работать в школе. Но их предлагают разделить и установить повышающие коэффициенты. Например, для учителей начальных классов, математики, русского и иностранного языка установить повышающий коэффициент по отношению к базовой оплате труда в размере 15 процентов, а для учителей физической культуры, экологии и ОБЖ вообще никакого дополнительного коэффициента не устанавливать. Вот это, на наш взгляд, очень опасный момент, который может повлиять на социальный мир в каждом образовательном учреждении. Поэтому мы говорим и в Департаменте образования, и на встречах с нашими председателями территориальных профорганизаций, что надо хорошо продумать, как это все сделать, не создавая напряжения в педагогическом сообществе.Еще один риск, который мы видим при введении НСОТ, – это взгляд на учителя с совершенно других позиций. У нас существуют квалификационные характеристики, которые говорят о том, что должен знать, уметь учитель, как нужно смотреть на результаты его труда. Они очень сильно меняются, так же как меняются требования времени к самому учреждению и к учителю. Сейчас очень многое учитель должен делать в электронном виде. Это проблема, которая связана с условиями, которые должны быть созданы для учителя в образовательном учреждении, то есть все учреждения каждому учителю должны обеспечить доступ к электронным средствам, к электронным ресурсам, а учитель должен уметь всем этим пользоваться. Вот тут у нас есть опасения в том смысле, что учителя старших возрастов будут более сложно осваивать эти технологии. Не хотелось бы, чтобы это стало поводом для принятия каких-либо действий по отношению к этим учителям. Когда мы говорим о квалификационных характеристиках, то там все-таки учитель предстает как предметник, как специалист, который ведет ту или иную дисциплину. В постановлении Правительства Москвы по-иному формулируется взгляд на распределение нагрузки учителя. У нас учитель оплачивается по учебным часам, а в постановлении пишется: должна быть учтена и оплачиваться аудиторная и неаудиторная деятельность учителя. С одной стороны, нам это очень нравится, потому что учителю внеаудиторную деятельность (работа с родителями, посещение с детьми различных музеев и театров, консультации, подготовка к олимпиадам) раньше не оплачивали, а здесь вроде бы ставится задача о ее оплате. Казалось бы, все замечательно, но учитель тогда уже рассматривается не как предметник – человек, преподающий дисциплину, он рассматривается в более широком смысле, и здесь есть опасение, что учитель может быть замечательным предметником, но совершенно никаким, скажем, классным руководителем. В этом случае разбивка оплаты его труда на две составляющие (аудиторная и внеаудиторная), наверное, не у всех пройдет гладко.Мы видим проблему в том, что наши учителя, как и руководители школ, мало готовы к введению новых механизмов и с точки зрения экономических знаний, и с точки зрения психологических знаний. Именно поэтому, не имея достаточной информации (ее объема и содержания), которую в общем-то можно получить, если есть желание, учителя и управленцы испытывают определенное волнение. Не хотелось бы, чтобы при введении новой системы оплаты труда это привело к каким-то конфликтным ситуациям. Ведь когда будут определять результаты работы одного учителя по сравнению с результатами работы других учителей, может возникнуть некоторое недопонимание. Сегодня очень важна разработка правил игры, то есть той оценки работы учителя, которая должна быть проведена в самом трудовом коллективе. Мы понимаем, как много будет зависеть от председателей профсоюзных организаций, от их участия в этой работе, от их активности, желания защитить своих коллег, поддержать их, от принципиальности профсоюзных лидеров.