На чтение: ≈ 15 мин.В прошлом номере «УГ-Москва» мы начали разговор с мудрым человеком и уважаемым педагогом – директором гимназии №1543 Юрием Завельским. У Юрия Владимировича есть свой рецепт относительно того, как московским школам можно обойтись без двоечников и второгодников.
– Юрий Владимирович, не считаете ли вы, что, когда ставят «три» вместо двойки, показуха закладывается и на следующие годы? Ведь у того, кто знает на «два», в следующем классе незнание будет в квадрате, в следующем – в кубе и так далее, а когда он дойдет до выпускного класса, то нет никакой надежды, что он сможет сдать ЕГЭ. Вот откуда родом двойки на ЕГЭ, результаты, по которым оценивают работу учителя.- Двойки растут с тех самых уроков, на которых учитель подчас не может увидеть каждого ученика. Может быть, в пятом-шестом классе сидят сравнительно маленькие ребята, и там уже у кого-то из них знания – очень важные, существенные – западают. Что делает учитель в таком случае? Он организует дополнительные занятия, работает с этими ребятами, кому-то он помогает, и эта помощь дает определенные положительные результаты.- Мы знаем, что за двойки, выставленные ученикам, вышестоящие инстанции ругают директора, завуча. Но почему выставленная двойка не становится сигналом для совершенно иной работы с этими ребятами? Предположим, есть пять двоек, почему психолог не проводит анализ того, что стало причиной такой неуспеваемости – семья, способности, окружение, память, ум, реакция, ведь у нас, у мощной системы московского образования, есть много возможностей для такого и любого иного анализа. Почему оказывается проще поставить тройку, чем поработать с отстающим?- Потому что обучение ребенка – это процесс, который не всегда дает быстрые положительные результаты, и этого никто не хочет понять. Есть ребята, которым нужно работать год, а может быть, и два года, ничего страшного в этом нет, они должны пройти через какое-то количество двоек, и нужно им показать, объяснить, почему эти двойки появляются, как их можно исправить, чтобы они поверили в свои силы. Ведь двойки бывают разные. Есть двойки, которые становятся реакцией на усталость ученика – и учебную, и семейную, и просто жизненную. Есть двойки, которые появляются, потому что многое в первой четверти было упущено, потому что за три летних месяца ребенок забыл. Кто-то восстановит забытое быстро, а кто-то – очень медленно, и ему первой четверти на это не хватит. Есть двойки у ребят трудолюбивых, целеустремленных, но, к сожалению, имеющих скромные способности, они хотят хорошо учиться, но у них не получается. Двойка может быть промежуточным шагом к достижению цели, и это нужно понять. Я говорю многим ребятам: «Вы не должны огорчаться, пусть будет двойка, но вы должны знать о том, каков ее смысл. Если вы понимаете смысл этой двойки, то в будущем у вас хватит сил для того, чтобы эту двойку исправить, преодолеть какие-то трудности». Такие ребята могут преодолеть эти трудности. Но к сожалению, есть и другие ребята, которые не хотят учиться.- Предположим, учитель поставил вместо двойки «три» и тем самым прикрыл свою неудачу в работе с учеником. Всегда важно проанализировать, почему такая неудача случилась, самого учителя вытянуть на определенный уровень, чтобы он научился успешно работать со всем классом, со всеми детьми, постиг психологию. Ведь двойка – это оценка не только ученика, но и учителя. Но если учитель ставит вместо двойки тройку, то свой собственный непрофессионализм он загоняет вглубь, успеха у него в деятельности не будет.- Да, это так, но все дело в том, что если у нас в начале 20-х или, может быть, в 30-е годы появилась такая тенденция – создавать благостную картину успеваемости, то преодолеть такую тенденцию очень трудно, потому что такого учителя за частоколом троек не видно. Это может увидеть только сама школа. Скажем так: умный, толковый, старающийся во все проникнуть директор, его помощники – завучи, сам учитель, который в содружестве с этими директором и завучами начнет осмысливать то, чего ему недостает, в чем его издержки в работе. Тогда этого учителя школа знает, а вот окружное управление образования никогда не узнает, ведь он считается благополучным за той тройкой, которую выставил. – Но тут возникает еще одна ступенька. Я хожу по школам и вижу: директору некогда ходить по урокам, завучи подчас перестали ходить на уроки, они не знают, что делается на уроках, не могут объективно оценить, какой учитель хороший, какой – плохой. Сигнал один: поставил двойку – плохой, ЕГЭ ученики сдали плохо – учитель плохой, а разбираться с учителем по существу, по делу, никто не хочет. Учитель в Юго-Западном округе, например, сейчас в режиме эксперимента решает, куда пойдет на повышение квалификации. Но ведь ему кто-то, как врач, должен сказать, что и где ему нужно почерпнуть. Однако этого сегодня тоже никто не делает, а ведь тут и должен проявиться профессионализм управленца. Сегодня понятно, что директор должен быть другим, умеющим управлять школой экономически, но перестали говорить, что директор обязан быть не только менеджером, но и педагогом, в первую очередь умеющим анализировать ситуацию.- Я не согласен с министром образования и науки РФ Андреем Фурсенко, который считает, что директору необязательно быть педагогом, главное, чтобы он был менеджером. Директор должен быть сначала педагогом, а потом – менеджером, разбирающимся в сути того, чем занимаются школа и учителя. Это положение уже ответвление, которое тесно связано со стволом – успешной работой системы образования. Наверное, я плохой менеджер в том смысле, какой вкладывается в это слово, но я никогда им не был и уже не стану. – Скажите, а трудно ли работать, все понимая, зная, но сопротивляясь тому, что не укладывается в вашу педагогическую модель?- Трудно. Иногда трудно смириться с глупостью учителя. Я недавно в Московском городском Доме учителя у меня была встреча с молодыми педагогами, они меня спросили: «Что главное в работе учителя?» И я ответил так: «Вы никогда не задавали себе вопрос, почему когда юношу или девушку принимают в театральный вуз, то больше всего комиссия, которая видит их в первый раз, оценивает три качества: темперамент, обаяние и заразительность. Если в человеке все это есть, из него можно сделать актера». Но если человек, поступающий в театральный институт, должен обладать этими данными, то какими данными должен обладать учитель? С моей точки зрения, для него важны тоже три качества. Первое – ум, потому что все издержки, все сбои, которые происходят на рабочем месте учителя, происходят тогда, когда подводит ум: учитель говорит глупость, кого-то обижает (особенно в общении с детьми), говорит слово, которое может человека оскорбить. Но когда ум есть, учитель может правильно построить урок, правильно выстроить отношения с детьми и коллегами. Второе – терпение, я не буду говорить о нем, потому что это само собой разумеется. Третье – мягкий нрав: вздорная учительница, учительница с тяжелым характером не может работать с детьми. Четвертое – твердая воля: когда это необходимо, учитель, соединяя это со своим умом, должен принять определенное решение и провести его в жизнь. Если у человека это есть, из него можно сделать учителя. Я знаю это. У меня было много учителей, которые пришли в школу, начали работать, обладали этими качествами и стали блестящими учителями.- А как же знания по предмету?- Все это идет от трех главных качеств: и внутренний такт, и умение учиться, и многое другое.- Давайте вернемся к двойкам. Пришел работать министром Исаак Калина, и что он будет делать, если честные учителя, предположим, выставят три тысячи двоек? Ведь тут же вышестоящие скажут: вот пришел, и все стало хуже. Что на встрече директоров Исаак Иосифович сказал в ответ на ваше выступление?- Он сказал: «Юрий Владимирович прав во всем, но я не могу начать с этого свою деятельность в качестве руководителя Департамента образования!» Я его по-человечески понимаю, трудно начинать революцию, только начав работу, но я и не призывал к тому, чтобы с завтрашнего дня договориться и ставить заслуженные двойки, оценивать учебную деятельность ребенка так, как это положено, объективно. Я не идиот и не могу этого сказать, но об этом нужно думать. Я говорил это Любови Петровне Кезиной, когда она возглавляла Департамент образования. По-видимому, Любовь Петровна прекрасно меня понимала, мы с ней тоже сидели и обсуждали с той же группой тех же директоров, что были и у Калины, но и она не захотела ничего менять. Я говорил это Ольге Николаевне Ларионовой, когда она только-только возглавила Департамент образования, я сказал это Исааку Иосифовичу Калине, который пришел сегодня. Когда Ольга Николаевна пришла, собрала ту же тридцатку директоров, что встречалась и с Калиной, я выступил, и Ольга Николаевна, записав все мои слова, после встречи оставила меня и сказала: «Юрий Владимирович, я работаю в Департаменте образования всего месяц, я сама учительница и очень хорошо понимаю, о чем вы говорите, но поймите и вы: если я завтра начну делать все то, о чем вы сказали, то меня снимут с работы».- Получается, все всё знают, но никто не решается ничего менять?- Но ведь вы должны понять психологию чиновника, которая отличается от психологии учителя. Все-таки психология учителя и психология чиновника во многом разные. Чиновнику трудно перестроить свое сознание, вы никогда не найдете чиновника, который был бы инициатором той идеи, о которой мы с вами говорим, – выставление двоек тем, кто их заслуживает. Чиновник не будет этим заниматься, так как может испортить отношения с каким-то начальством. Он в лучшем случае может подвергнуть себя критике начальства. А в худшем эта честность может привести к его увольнению. – Но ведь каждый начальник в образовании изначально был учителем, руководящих работников подводит память?- Должность меняет сознание человека. Сегодня ты обыкновенный учитель (даже заслуженный или народный), а завтра ты становишься завучем, потом директором, инспектором, начальником управления, работником департамента. Ты проходишь все ступеньки, но остается ли у тебя то учительское сознание, которое было, когда ты стоял у доски? Конечно, нет. Перестроить сознание чиновника очень трудно. Но делать это нужно, потому что от этого зависит реальное качество образования. У меня на этот счет есть предложения.О том, какие предложения директор гимназии №1543 Юрий Завельский сделал министру образования Москвы Исааку Калине, вы узнаете в следующем номере «УГ-Москва». Следите за нашими публикациями.
Выбор читателей
Комментарии