На чтение: ≈ 10 мин.Семнадцать лет назад, заканчивая школу в небольшом провинциальном городке, я мечтала стать океанологом. Возможно, на меня повлияли Жюль Верн и клуб кинопутешественников обаятельного Юрия Сенкевича, а может, с толку просто сбивал свойственный всем юным романтизм.
Тогда я еще не знала, что океанолог – профессия элитная, ежегодный набор всего-то 6-8 человек, к тому же по негласному предписанию девушек в океанологи практически не брали. Но времена поменялись, эмансипация взяла свое, и теперь мальчишек и девчонок на кафедре океанологии примерно поровну.
От Москвы до Гренландии
Мы идем с заместителем заведующего кафедрой океанологии Московского государственного университета, профессором Сергеем Добролюбовым по коридору, и я заглядываюсь на многочисленные стенгазеты – яркие, красочные, с морскими драконами и веселыми фотографиями.
– Это из Геленджика, там наши ребята проходят практику. Возьмите на память, – протягивает он мне несколько фотокарточек. – После второго курса наши студенты едут на Черное море – в Геленджик, кто-то в дельфинарий под Анапой, в этом году, наверное, будет практика и в Севастополе. У нас там есть черноморский филиал, где студенты изучают географию океана. А вот после третьего и четвертого курсов у ребят обязательная производственная практика. Отправляем их в Архангельск, в отделения гидрометеослужбы, в Астрахань – в рейсы по северному Каспию. Находятся, конечно, желающие остаться в Москве, в Институте океанологии. Проходит практика и на Белом море, есть даже заграничные рейсы. Так, в прошлом году был рейс на 35 суток в северную Атлантику, вместе с четырьмя студентами мы дошли до северной оконечности Гренландии, а потом повернули в сторону Канады. С помощью специальных приборов определяли скорость течения, соленость воды, ее температуру.
Не женское дело
От Сергея Анатольевича я узнаю, что в этом году кафедре океанологии 50 лет, образовалась она в 1953 году. А ее основатель – Николай Николаевич Зубов, дворянин, известный полярный исследователь, выпускник морского кадетского корпуса, побывавший и в Цусимском сражении, и в японском плену. Зубов командовал запасным полком у Колчака, его наверняка бы расстреляли, но Николай Николаевич сумел предсказать нагрузку на ладожский лед на «Дороге жизни» в 1941 году, дослужился до контр-адмирала и выпустил очень много интересных книг. Заведующим же кафедрой более 40 лет был ученик Зубова Алексей Добровольский.
– У нас всегда училась элита, – продолжает с гордостью Сергей Анатольевич. – Девочки прорывались раз в десять лет и разве что кандидаты в мастера спорта по подводному плаванию. А вот нынешние девушки – на удивление целеустремленные в отличие от большинства парней, мы даже берем их теперь в дальние экспедиции в Северную Атлантику, и поверьте, они не хуже ребят справляются и со спасательными жилетами, и научными исследованиями. Хотя, конечно, работа океанолога далеко не женская, да и условия не везде такие, как на судне «Академик Мстислав Келдыш», где у каждого своя каюта со всеми удобствами.
Мы ходим в экспедиции на трех суднах Института океанологии, лучшее из которых, конечно же, «Келдыш». Пункт его приписки – незамерзающий порт Калининград. Есть еще и «Вавилов», «Йоффе». Наши корабли с удовольствием арендуют, используют для туристических рейсов, ученые сходят возле Гренландии, а на борт поднимаются туристы, плывущие к Шпицбергену и Северному полюсу. «Келдыш» – единственное судно, специализирующееся по подводным мирам. Аренда судна стоит 6-8 тысяч долларов в сутки, и потому обойтись без денег, заработанных в рейсах, сегодня практически невозможно. За счет же туристов появляется возможность оплачивать научные исследования.
Вместо трески пикша
– И все-таки какими проблемами занимается океанология?
– Океанология – синтетическая наука в отличие от многих других, человек, имеющий хоть какое отношение к морю, считает себя океанологом. На кафедре мы занимаемся в основном водой – ее температурой, течениями, влиянием океана на климат, приливами, соленостью, исследуем не только океан, но и внутренние моря. Другая тема, которая волнует океанологов, – экология морей, ведь антропогенная нагрузка на них очень сильная. Много проблем, связанных с загрязнением, причем сейчас актуален вынос биогенных элементов – фосфора, азота. Все это, вываливаясь в моря, приводит к их цветению, и рыбам, которые питались планктоном, теперь его найти все сложнее. Не менее острая проблема так называемых вселенцев. Например, в Баренцевом море треску переловили, но свято место пусто не бывает – появилась сорная рыба пикша, менее вкусная. Наши студенты не занимаются конкретно проблемой рыбных запасов, нас больше интересует, какие характеристики воды приводят к размножению и угнетению того или иного организма.
Главное – прогноз
– Куда идут работать ваши выпускники?
– В Институт рыбного хозяйства и океанографии, там есть гидрометеослужба, морской отдел и служба морских прогнозов. Они занимаются прогнозированием нагонов в районе Таганрога и Ростова и других российских регионах. Наши специалисты предсказывают и наступление новороссийской бары – ветра с суши, который срывает суда с якорей. Помимо Гидрометеоцентра существует Государственный океанографический институт, занимающийся нашими морями. Там выпускают справочники по морям, ведут регулярные метеонаблюдения, мониторинг экологической ситуации, исследуют соленость и температуру воды.
– Ваша кафедра единственная в стране?
– Аналогичная кафедра есть только в Петербургском университете. В Петербурге есть также Российский государственный гидрометуниверситет с факультетом океанологии. Но у них специальности в основном физико-инженерного направления, готовят прибористов, а не исследователей воды как таковой.
– Как вы отбираете ребят на кафедру?
– Распределение по кафедрам идет только после первого курса. В наш университет многие поступают по результатам выездных экзаменов. Пару лет подряд брали хороших ребят в Петропавловске-Камчатском, был и талантливый парень с Камчатки. Сейчас контингент несколько изменился. На кафедре примерно поровну москвичей и студентов из провинции.
– Занимаетесь ли вы прогнозами на будущее?
– Моя специализация в этом и состоит. Мне помогают модели и наблюдения и, конечно же, спутниковые анализы. Кстати, сейчас идет глобальное потепление, средняя температура океана растет. Главный наш метод на сегодня – прогнозирование и моделирование климата. Для сбора необходимых данных можно ходить в море, а можно получить их с помощью спутника, способного измерять температуру воды по высоте волны.
– Не вытеснят ли спутники в ближайшем будущем океанологов?
– Какие-то методы постепенно вытесняются, но на глубину шесть километров спутник не залезет. Биологам же нужно отобрать, к примеру, рачков, ну а 120 компонентов воды ни один спутник измерить не сможет.
– Много ли ваших выпускников навсегда прощаются с наукой?
– Были вообще провальные годы – 1994-1995-й, когда в науке оставались единицы. В последнее же время наши выпускники с удовольствием идут в аспирантуру, занимаются научными исследованиями, работают по зарубежным грантам.
Выбор читателей
Комментарии