Достигнем ли иных миров? Об этом рассказывает конструктор и космонавт Герой Советского Союза Константин ФЕОКТИСТОВ

В космосе побывали более 400 человек, из них около 100 – наши соотечественники. Экспедиции на орбиту стали обычными, над планетой – сотни спутников. Что же дало человеку освоение космоса, если вывести за скобки политические и эмоциональные наслоения? Об этом – беседа (без претензии на исчерпывающую полноту и бесспорность ответов) с первым «гражданским» космонавтом Константином Феоктистовым.

Он родился 7 февраля 1926 г. в Воронеже. Учебу в школе прервала Великая Отечественная война. В 16 лет ушел на фронт, стал разведчиком. В 1942-м во время выполнения боевого задания был схвачен и… расстрелян(!!!). К счастью, рана оказалась не смертельной. Его приняли за мертвого, бросили с другими расстрелянными лежать на снегу. Ночью очнулся и уполз с места расстрела. Излечился и после освобождения Воронежа от оккупантов продолжил учебу в школе. После нее поступил в Московское высшее техническое училище им. Н.Э. Баумана и окончил его в 1949 г.

Работал в НИИ-1, затем перешел в ОКБ-1

к С.П. Королеву. Участвовал в создании первого искусственного спутника Земли, космических кораблей «Восток». Преподавал в Центре подготовки космонавтов.

В 1964 г. зачислен в отряд космонавтов. 12-13 октября 1964 г. совершил полет в космос на корабле «Восход-1» в качестве научного сотрудника.

До 1990 г. продолжал работать в ОКБ-1 (НПО «Энергия»). Ведущий разработчик космических кораблей «Союз», «Союз Т», «Союз ТМ», «Прогресс» и «Прогресс-М», орбитальных станций «Салют» и «Мир». Был заместителем начальника отдела, заместителем главного конструктора НПО «Энергия».

Доктор технических наук, профессор, член-корреспондент Международной академии астронавтики.

Герой Советского Союза. Награжден орденом Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Отечественной войны I степени.

Именем Феоктистова назван кратер на поверхности Луны.

Первые шаги

– Константин Петрович, вы участвовали в подготовке полета Гагарина. Насколько он был рискованным?

– Достаточно рискованным. В случае аварии на старте на высоте до 10 км еще была надежда на катапультирование и приземление на парашюте, но выше, на больших скоростных напорах, с безопасностью все было плохо. Проблему аварийного спасения мы решили более или менее удовлетворительно только после создания «Союза».

– О полетах в космос тогда сообщали только после успешного запуска. А если бы полет Гагарина прошел неудачно, о нем ничего не рассказали бы общественности?

– Не думал об этом, но могу точно сказать: ни разу не было, чтобы кто-то погиб, а мы не сообщали.

– Ходили же слухи, что и до Гагарина кто-то летал, да только неудачно…

– Слухи всегда ходят разные. Что американцы не были на Луне, а все съемки на Земле сделали. Но они там точно высаживались – мы сами принимали сообщения с борта «Аполлона» во время его полета.

– Насколько военные влияли на развитие космической отрасли?

– Сильно влияли. Когда мы захватили трофеи на ракетных заводах в Германии и начали работать с ними, у нас никто толком не знал, зачем это нужно. «Фау-2» и ее советский аналог «Р-1» имели точность и надежность, никуда не годные. Когда стало понятно, что американцы в случае новой войны смогут достать нас самолетами со своих баз в Европе, а наш самолет не долетит, потому что его десять раз собьют по дороге, военные поставили задачу: сделать межконтинентальную ракету-носитель. Она была запущена в августе 1957 г. на Камчатку, но головная часть ракеты, где в боевых условиях находилась бы бомба, сгорела на подлете к точке. Ее искала целая дивизия и не нашла. Впрочем, для запугивания противника подходила и такая ракета. Поэтому, когда мы начали работать над полетами в космос, нам говорили: «Куда вы лезете, ничего же не долетает до цели?»

Звездные войны

– А реальны ли были звездные войны в 80-х годах?

– Идеологом этого дела был какой-то генерал, советник американского президента. Идея такая. Запуск ракеты. На орбите крутится аппарат, обнаруживает ракету и лазером сжигает.

Я провел расчеты. Нестыковка в том, что поле зрения аппарата на орбите ограничено 2,5-3 тысячами км, а ракета может взлететь практически в любой точке планеты. Например, с подводной лодки. И чтобы иметь возможность перехвата, на орбите должен находиться не один такой спутник, не десять, а тысячи! И на каждом – мощнейший лазер с запасом энергии как у атомной бомбы, который может выстрелить… только один раз! Когда шли переговоры Рейгана и Горбачева, меня спросили: что думаю об этом проекте? Я сказал: «Бред! Соглашайтесь! Пусть делают!». Как только мы это сказали, у американцев погас интерес к звездным войнам.

– Говорят, и американская программа по «шаттлам» у вас с самого начала не вызывала зависти?

– Последняя авария показала, что там много непродуманного. Выяснилось, что на борту не было «черного ящика», а у нас даже на «Востоке» стоял простенький магнитофончик, который имел шанс уцелеть. Не велось нормальной телеметрии – процесс начала разрушения корабля не был выявлен. При взлете отвалилась часть теплозащиты кислородно-водородного бака и упала на поверхность крыла самолета. Но не было технических средств осмотреть «шаттл» снаружи на орбите. Главное: конструкторы не предусмотрели автономных средств аварийного спасения на случай, если в космосе выяснится, что продолжать полет нельзя. И на МКС астронавты укрыться не смогли бы, потому что изменить ход их полета было невозможно.

Братьев по разуму

не встретить

– Высота полета современных станций – всего 200-300 км. Можем ли мы говорить об освоении «большого» космоса?

– Осваивать космос – не значит летать везде. Да это невозможно и в принципе. Я попытался представить: можно ли летать хотя бы в нашей галактике?

Допустим, удалось сделать корабль, который разгоняется до скорости, близкой к скорости света. Для этого нужен двигатель с энергией миллионов Солнц. Допустим, эту проблему решили с помощью аннигиляции материи и антиматерии. И еще смогли защитить экипаж от жесточайшей радиации. И послали команду энтузиастов, готовых положить 42 года – почти всю свою жизнь – на то, чтобы пролететь половину Галактики, побыть там месяц или год и вернуться обратно. И что? На Земле в их отсутствие прошло бы 100 тысяч лет! И человечества, может, к тому моменту никакого не будет. Мы со своими атомными бомбами живем как на пороховой бочке.

– То есть «на пыльных тропинках далеких планет» никогда не останутся наши следы?

– На планетах Солнечной системы – пожалуйста, а на далеких – нет. Прорваться сквозь пространство и время невозможно. Но это и не важно. Существует масса других нужных задач.

– Возможны ли встречи с представителями других цивилизаций?

– Нет сомнений, что другие цивилизации существуют. Если жизнь возникла у нас, почему ей не возникнуть и в других местах? Считать себя пупом Вселенной смешно. Другое дело: совпадет ли время существования одной цивилизации с жизнью другой? В любом случае у нас остается надежда только на общение через сигналы. Долететь не сможем ни они, ни мы.

Гонка амбиций

– Как вы оцениваете опыт нашей страны в освоении космоса?

– Наш опыт в основном отрицательный. Не буду говорить о полете Гагарина – это действительно историческое событие. Но затем на протяжении десятилетий шла суматошная космическая гонка с американцами за нередко призрачные, в историческом аспекте не значимые цели – престиж, первенство, пропагандистская шумиха… Вместо одного космического корабля запустили одновременно два – в стране торжественно объявляют о «новой выдающейся победе советской науки и техники», хотя, собственно, ничего принципиально нового не произошло. Или, скажем, состыковали два корабля «Союз» – нужное, полезное дело, но зачем помпезно объявлять эту связку чем-то вроде «экспериментальной орбитальной станции»?

Были, конечно, и по-настоящему важные в техническом плане шаги в освоении космического пространства. Но по большому счету пилотируемые полеты в космос, к сожалению, ничего не принесли нашим гражданам, которые из своих денег, отдаваемых в виде налогов государству, оплачивали реализацию чрезвычайно дорогостоящих программ. Как ни горько это признавать, но слишком много сил и средств ушло на показное. Спрашивается: зачем, например, нужны долговременные орбитальные станции, если люди, работающие на них, в основном играют роль, образно говоря, сантехников или дворников?

Другое дело – автоматические космические аппараты. Они действительно приносят большую пользу. На их долю приходится свыше 90% всей получаемой из космоса информации. Без спутников связи, погоды, военных разведчиков сегодня невозможно обойтись.

– Пилотируемые орбитальные станции, по вашему мнению, – «опыт разочарований». Зачем же США, европейские страны, Канада, Япония и Китай повторяют этот путь?

– Каждый учится на своем опыте. И потом: я не хочу сказать, что пилотируемые станции вообще не нужны. Речь о другом. Станция должна создаваться для решения крупномасштабных задач – научных и прикладных.

Перспективы

– Как вам видятся перспективы освоения космоса? Есть, например, проект размещения там огромных зеркал для освещения северных районов Земли во время полярной ночи…

– Ерунда все это. Зачем этим заниматься, когда есть действительно очень интересные задачи. Например, вблизи центра Галактики непрерывно происходят непонятные вещи – взаимодействие вещества и антивещества, позитронов и электронов. При аннигиляции выделяется колоссальная энергия. Но откуда там берется антивещество, где этот феноменальный генератор позитронов?

А каковы размеры Вселенной? С одной стороны, она бесконечна в том смысле, что летать по кругу можно без конца. Но она конечна в размерах. Непонятна ее структура. Она до бесконечности будет расширяться?..

Еще один пример: гамма-вспышки. Раз в сутки до Земли доходит сигнал на самых коротких волнах о выбросе огромной энергии, как у внезапно вспыхнувшей галактики, а размеры у источника, как у звезды. Или: что такое «черные дыры» – провал в ничто или все же вполне реальная материя? Считаю, и не без оснований, что верно последнее.

Если говорить о прикладных направлениях, заслуживает внимания идея вывода на орбиту заводов с опасными, вредными технологическими процессами. Или, скажем, космические системы спасения. Уверен, со временем они получат большое развитие. Возможно, также появится база-станция на геостационарной орбите. Она нужна для обслуживания спутников связи, метеорологических и других. Подобных проектов может быть множество. Главное – освоение космического пространства должно приносить людям пользу, а не пускать в распыл огромные финансовые ресурсы.

– Считаете ли вы себя счастливым человеком? Есть ли у вас мечта?

– Да, я счастливый человек, потому что всю жизнь занимался тем, чем хотел. А мечта у меня: еще раз слетать в космос. Американский астронавт Гленн отправился на орбиту в 77 лет. Мне столько же, и на здоровье не жалуюсь. Такой полет был бы очень интересным, позволил бы оценить ограничения по возрасту и здоровью для тех, кто отправляется на орбиту.