На чтение: ≈ 15 мин.В детстве, когда мальчишки показательно не дружат с девчонками, а девчонки высокомерно игнорируют мальчишек, мы с другом придумали язык общения, чтобы разговаривать при всех, но чтобы понимали только посвященные. (Это мы просто насмотрелись фильмов и начитались книжек про героя Астрид Линдгрен Кале Блюмквиста, у которого, если вы помните, тоже был свой язык.)
Суть была очень проста. Если Блюмквисту приходилось в каждом слове удваивать согласную, а в середину вставлять букву «о» (это по книге) или перед каждым слогом в слове произносить «фер», то у нас надо было всего лишь поменять местами первую и вторую половины слова. И получалась вроде бы тарабарщина, но вполне понятная (если кто не знал секрета). Например: «Диква, лятьгу демпой!»
К сожалению, в наши ряды затесался один баран, который сдал вражеским девчонкам всю нашу секретность с потрохами.
Но идея общаться только на одном понятном нам языке не исчезла. Начитавшись теперь уже рассказов о Шерлоке Холмсе Конан-Дойля, мы решили придумать азбуку, аналогичную его «пляшущим человечкам». Что интересно, поначалу казалось, что выучить наизусть все 32 буквы и запомнить, у какой фигурки в какую сторону направлены конечности, просто невозможно. Но мало-помалу, сначала с блокнотом и подсказками, а потом и по памяти, мы научились так лихо излагать свои мысли с помощью пляшущих знаков, что чуть ли не изобрели скоропись.
Но к тому моменту лето уже закончилось, друг уехал к себе в Подольск, и мы с ним начали переписываться, то есть обмениваться, как говорится, корреспонденцией. Письма тогда, в начале 80‑х, от моей деревни до Подольска шли примерно неделю (сейчас, насколько мне известно, столько же). Оказалось, что тем для обсуждения более чем достаточно! Кто что прочитал или посмотрел, кто что узнал нового, какие шалости замыслил. Мы излагали свои планы на будущее лето, идеи, куда бы можно было сходить пешком, сплавать на плотах, съездить на велосипедах. И, конечно же, что можно расплавить, сжечь, взорвать, прострелить и т. п. Не подумайте плохого, это были вполне нормальные желания для нашего времени и возраста, тем более что никому конкретно вреда мы не планировали причинить, а руководствовались только утолением жажды познания и природного любопытства.
…У меня до сих пор хранится подборка его писем. Писал он грамотно, толково, я всегда ждал с нетерпением его писем, выполненных красивым почерком, потому что это было всегда интересно, увлекательно, смешно, в общем, здорово. Друг мой тогда начал ходить в художественную школу, и его рисунки-иллюстрации заметно отличались от моих, которые я ему посылал.
Как раз на рисунках мы и погорели.
Какие-то темы нам было удобнее излагать нормальным, человеческим языком, а какие-то, особо секретные, – зашифровывать «человечками». Но если ты рисуешь, например, схему куркового самопала, сделанного из медной трубы, взрывпакета, выполненного из ватманской бумаги, или пишешь химическую формулу горения термита, то ведь и так понятно, что это и о чем это. Даже если подписи не разобрать…
В общем, писем моих больше нет. Они прекратили свое существование еще тогда, 40 лет назад.
Как оказалось, друг хранил их в своем письменном столе. И однажды его родители, уж не знаю, случайно или нарочно, обнаружили мои послания. Как на грех, попались им именно те листочки, на которых я написал или нарисовал что-то неправильное, с точки зрения взрослого и с позиции родителя. А потому, когда друг пришел домой из школы, его ждал серьезный разговор на тему «Да ты понимаешь, что это опасно?! Ты понимаешь, что вы можете остаться без глаз и без рук? Он же тебя плохому учит!». (К сожалению, эта тема в их семье была популярной, ибо почему-то считалось, что я учу его плохому, хотя, по правде, хороши мы оба были.)
В итоге друг, очень сильно обидевшись на папу и маму за то, что они поступили столь вероломно, забравшись в его ящик, схватил все мои письма, вынес их на улицу и демонстративно сжег. А жаль, я с таким вдохновением их писал, столько души вкладывал в каждое послание! И ведь, что самое обидное, наш язык, придуманный именно для обмена секретной информацией, не спас, а может, даже наоборот, еще и усугубил ситуацию («Ага, шифруются, значит, хотят от нас скрыть что-то важное, это не к добру!»).
О чем это? Наверное, о том, что желание подростков иметь свое личное пространство (реальное или виртуальное), в которое могут пускать или не пускать только тех, кого хотят, – это их законное право, и его надо уважать. Можно понять любого родителя, который всегда хочет для своего ребенка только добра, а потому стремится оградить его от опасностей – прямых, косвенных или потенциальных. Но очень грустно, когда все это в конечном итоге выливается в банальное «я имею право следить за тобой, потому что я твоя мама/твой папа!».
Между прочим, много позже, уже когда я работал в школе, мне пришлось столкнуться с похожей ситуацией. Моя коллега, педагог, рассказала, что точно так же залезла в стол к своему сыну, к слову, курсанту-первокурснику, нашла там какие-то письма и фотографии с незнакомыми девушками и сделала из этого определенные выводы. А когда сын пришел домой, начала воспитательную беседу на тему «Ты же знаешь, какие сейчас девицы, мало ли чем они тебя могут заразить, да и с друзьями надо быть осторожнее, они друзья до первой проблемы!..». Сын, конечно же, очень сильно разозлился на то, что мама опять (!) за ним шпионила. А мама, между прочим, с абсолютно невинным выражением лица говорила нам, что не видит в этом ничего зазорного. Да, следила, да, шпионила, ну и что? Ведь все это только во имя и на благо сына, любая мама должна быть в курсе абсолютно всего, что делает или даже думает ее ребенок, чтобы вовремя удержать, предостеречь, не дать, не пустить, запретить…
Вроде бы все логично. Но что-то в этой схеме меня коробит.
Говорят, что если между взрослыми и детьми, между мужчинами и женщинами нет вообще никаких тайн и все предельно открыто, то само желание от кого-то что-то скрыть просто не должно возникнуть, ибо незачем. На самом деле это не так. Стремление уединиться, создать вокруг себя свое собственное, личное пространство – явление вполне нормальное, и не стоит искать тут каких-то тревожных подтекстов, связанных с недоговоренностью, тайнами, двойными играми и коварными происками. Вот как раз если такие мысли у вас возникают – это тревожный знак, с этим стоит обратиться к психологу. А если дети решили придумать свою собственную азбуку, построить в лесу или на дереве домик, вход в который разрешен только им, или даже просто сдвинуть стулья, накрыть их покрывалом и соорудить что-то вроде своего собственного замка с потайными закоулками для секретиков, это нормально, мы все через это проходили.
В общем, как и во взрослой профессиональной жизни, тут все снова упирается в проблему доверия. Ваш начальник ведь тоже может заподозрить, а вдруг его сотрудники, вместо того чтобы работать на компьютерах, чем-то нехорошим занимаются? Или в помещении офиса устраивают заезды на креслах или пьяные оргии? А дай-ка я возьму да установлю на компьютерах программу слежения, а по углам помещений развешу камеры, чтобы в любой момент быть в курсе всего. И ведь его можно понять, он заботится о производительности труда, о том, чтобы люди делали то, за что им деньги платят, а не порочили своим поведением честь фирмы! Тем более что это его сотрудники, его фирма, его забота! Но приятно ли сотрудникам знать, что каждый их шаг под наблюдением, каждый их жест может быть истолкован превратно, каждый выход в Интернет может быть подвергнут скрупулезному изучению: «А что ты делал именно на этом сайте, а почему ты в рабочее время торчал в социальных сетях, а нет ли здесь криминала?..»
Есть ли здесь разумный компромисс? Разумеется. Просто у каждого он свой. Я могу сказать очень непопулярную вещь, но полное и абсолютное доверие – это такая же крайность, как и тотальное недоверие. Никто не мешает маме, прежде чем бросить рубашку или штаны сына в стиральную машинку, проверить карманы или просто понюхать ткань. Может ведь оказаться, что там есть запах незнакомого парфюма, химикатов или, не дай бог, марихуаны. Вопрос в том, что потом со всей этой информацией делать. Ведь в одном случае ваш сын в категорической форме выразит желание самому стирать свои вещи. В другом – станет просто лучше шифроваться. А в третьем – расскажет, как все было на самом деле. Безо всяких истерик и обид.
Иными словами, если вас действительно тревожит поведение вашего ребенка или его скрытность, лучше всего попробовать поговорить по душам, не пытаясь давить или вынуждать. Но что делать, если разговор не принес результатов? Я сейчас скажу еще одну очень нехорошую вещь: ваши желание и стремление взять под контроль информационные каналы, финансовые потоки и материальные средства вашего ребенка могут быть вполне понятными, но, черт побери, не пытайтесь обставить все это с позиции «я имею право залезать в твой телефон, рыться в твоем белье, копаться в ящиках твоего стола, потому что я твой родитель!». Это самое глупое, что вы можете сделать. В конце концов в компьютере и телефоне есть вполне современные функции родительского контроля, ребенок имеет право знать, что вы его каким-то образом контролируете, а вы имеете право делать это вполне цивилизованно.
«Я своему ребенку полностью доверяю!» – скажете вы в глубокой обиде на меня за этот дурацкий совет. И я вас пойму, потому что проще всего вообще ничего не делать и продолжать жить в иллюзии, что ребенок идеальный, он никогда не соврет, не зайдет ни на какой запрещенный сайт, никогда не станет общаться с незнакомцами в Сети, тем более встречаться с ними, никогда не осмелится попробовать табак или спиртное, он никогда не дотронется до противоположного пола до свадьбы… без моего разрешения. Беда в том, что на самом деле таких детей в природе просто не бывает. Но нам очень не хочется разрушать эту иллюзию. Вплоть до того момента, когда что-то случится, а мы будем стоять и ошарашенно говорить: «Нет, он этого не мог сделать, я в это не верю, он не такой, он совсем другой!..»
Обратной же стороной этого мифа о чистоте и святости своего дитяти служит маниакальное стремление держать все под контролем, отслеживать каждый его шаг, проверять каждое его слово, стараясь выяснить, не врет ли он, требовать отчета обо всем, что случилось за такой-то период. В этом случае желание соврать и обмануть (сначала родителей, а в потом и всех подряд) возникнет гарантированно. Но разве вы этого добивались?..
В общем, мне очень жаль, что тогда родители моего друга залезли в его стол, а в результате погибло не только «полное собрание сочинений» моих писем, но и его вера в неприкосновенность личного имущества. Мне понятны их мотивы, но… я не одобряю их методы. Просто потому, что они сработали, мягко говоря, не в том направлении. Ведь, по секрету, мы все равно сплавали куда планировали, взорвали что намеревались, и выплавили что хотели.
А вот осадочек остался…
Выбор читателей
Комментарии