Домомученицы. Две вариации на тему женского одиночества

В начале сезона в двух очень разных театрах Москвы появились два очень разных спектакля по монопьесам современных авторов. В «Электротеатре Станиславский» режиссер Александр Зельдович попытался в очередной раз расшифровать текст англичанки Сары Кейн «4.48 психоз», а в Театре на Малой Бронной Егор Арсенов поставил пьесу Олега Михайлова «Подлинная история Хильдур Бок, ровесницы века». Однако оба спектакля восклицают на одну тему – одиночества и неприкаянности женщины в современном мире. И, как сейчас модно говорить, попадают в целевую аудиторию, ибо и в «Электротеатр», и в Театр на Малой Бронной ходят преимущественно дамы.

Героиня спектакля «4.48 психоз» осталась вечно молодой. Драматург Сара Кейн не смогла справиться с жизнью и добровольно покинула ее в возрасте 28 лет. Уходя, она оставила обрывочные и разрозненные записки, которые друзья и коллеги собрали в некое подобие пьесы, где цифра «4.48» – это время ухода.У пьесы нет сюжета в привычном смысле – это поток психотического женского сознания. И кажется, что он лишен смысла, как всякий бред. Но из обрывков мыслей, монологов, проклятий, плача, ступора и истерики складывается объемный образ женщины, которая мучительно ищет любви, понимания и не находит. Эти состояния могут накрыть любого из нас, и накрывают, и терзают независимо от возраста. Вероятно, поэтому режиссер спектакля Александр Зельдович, кстати, психолог по образованию, раздает монологический текст пьесы 19 актрисам разных поколений и легко доказывает, что такое решение оправданно. Горькие и часто злые слова о муках нелюбви одинаково органично звучат в исполнении и юных актрис, и весьма зрелых.Александр Зельдович на встрече со зрителями после спектакля рассказал, что впервые прочитал текст «4.48 психоз» на английском много лет назад. И его поразило не столько содержание пьесы – психолога и правда таким текстом не удивишь, – сколько его поэтичность. В своей постановке он попытался найти визуальный эквивалент атмосфере текста и поэтическому ритму.Уникальный ритм спектакля, который по силе звучания вполне можно было бы отнести к опере, задается актерским многоголосием, тихим и громким, то с низкими, то с визгливыми обертонами. Это еще одна попытка в торопливом говоре, почти шаманском причитании и криках найти объяснение необъяснимому: почему человек находится в таком разладе с жизнью, почему не хочет жить? Голосовой ритм уплотняет музыкальное звучание композитора Дмитрия Курляндского и шумы видеокомпозитора Сергея Синицина.Не меньшая нагрузка в создании «психоза» Сары Кейн ложится на арт-группу AES+F. Художники Татьяна Арзамасова, Лев Евзович, Евгений Святский и Владимир Фридекс при помощи анимации и видеоарта рисуют видения бредового сознания, запускают превосходный по красочности и ужасный по сути круг образов, на фоне которых пытается выжить героиня в девятнадцати актерских ликах.Близко ли это решение к правде, к тем переживаниям, через которые прошла Сара Кейн? На этот вопрос мудро ответила руководитель международного отдела лондонского театра Royal Court Элиз Доджсон, которая в октябре посмотрела премьеру в «Электротеатре Станиславский»: «С момента написания пьесы прошло уже 16 лет, и она стала классикой, поэтому режиссеры могут трактовать текст, как считают нужным». Элиз Доджсон близко знала и работала с Сарой Кейн и, вероятно, решила, что русская постановка автора бы не покоробила.Спектакль требует и от актеров, и от зрителя напряжения всех чувств. И когда это адское круговращение завершается, начинаешь если не понимать, то чувствовать, почему автору текста пьесы уйти из жизни было легче, чем остаться. И почему тебе этого делать не стоит…Хочется снять шляпу перед драматургом Олегом Михайловым, который раскопал столько любопытного архивного материала о жизни шведских женщин в ХХ веке и сложил все эти трагические и комические детали в биографию фрекен Бок. Той самой, которую мы знали до этого по книгам Астрид Линдгрен о Малыше и Карлсоне, а также по легендарному мультфильму, где «домомучительница» говорит выразительнейшим голосом Фаины Раневской. В спектакле Театра на Малой Бронной фрекен Бок обрела голос благодаря актрисе Екатерине Дуровой с ее ярким трагикомическим даром. И вот уже мультяшный образ отступает, мы слышим и видим совсем другую Хильдур Бок, очень близкую русскому женскому характеру, – нежную, смешливую, снисходительную к мужчинам, с терпением и юмором переживающую превратности судьбы.Совсем немолодой фрекен Бок есть что рассказать о своей длинной жизни. Настолько длинной, что она пережила всех близких, осталась одна среди множества старых вещей. Они и служат декорациями в спектакле: шкафчики, столики, кресла, ширмы, чемоданы, торшеры, швейные машинки, телевизор с крохотным экраном – всего не перечесть. Этот священный хлам узнает каждый, мы собираем его всю жизнь и бережно храним. Люди уходят, а хлам остается. И через прикосновения к этим вещам, через скрип ящичков, старых петель и механизмов Хильдур Бок воскрешает прошлое: людей, события, себя юную, когда кажется, что все чудеса еще впереди. Екатерина Дурова маневрирует в этих возрастах и событиях ловко, с ироничной насмешкой, но все же чувствуется, что встреча с каждой вещью для ее персонажа – это горечь. Горько оттого, что настал тот период жизни, когда вести диалог можно только с вещами. Да и сама героиня подобна старой вещи, с которой связаны уже наши зрительские воспоминания – о детстве, о прекрасных мультиках и книжках.Увы, чуда в жизни Хильдур Бок не произошло. Случилась обычная жизнь, где приходилось много работать, терять близких – любимых и нелюбимых, и Карлсон среди этих серых будней как-то затерялся. Хотя, кажется, все-таки был. Потому что героиня спектакля покидает сцену через окно, давая нам надежду на то, что человечек с моторчиком живет не только в фантазиях Малыша или наших детских воспоминаниях. В этом финале сходится шведское и русское одиночество, которое национальности не имеет и одинаково холодит сердце любой женщины.