Дневник учителя. Мораль осьминогов

В моем выпускном классе началась эпидемия. Все читают Иру Денежкину. Кто не знает: это двадцатилетняя девушка, сборник рассказов и повестей которой в 2002 г. едва не получил премию «Национальный бестселлер». Голоса жюри разделились поровну между книжкой Денежкиной и романом Александра Проханова «Господин Гексоген». Судьбу премии решил тогда голос её учредителя. Человек по фамилии Коган, к тому же банкир, высказался в пользу Проханова, главного редактора газеты «Завтра»! Он сказал: «Я, конечно, очень не люблю Проханова. Но у меня тоже есть дети. И я не хочу, чтобы они читали Денежкину». И главным национальным бестселлером стал «Господин Гексоген».

У меня, в общем-то, тоже есть дети. Трое своих и ещё 25, за нравственное состояние которых я как учитель должен отвечать. Поэтому у меня не было выбора. Я взял у знакомого эту книгу и решил удостовериться, так ли «страшен чёрт, как его малюют». Результаты, надо сказать, превзошли все мои ожидания.

Я открыл для себя интересного автора и совершенно новый мир. Двадцатилетняя Ира Денежкина, или, как её называют, «Франсуаза Саган из Екатеринбурга», на самом деле объяснила мне многое в моих 17-летних выпускниках, что прежде ускользало от моего понимания. Это, конечно, не образец нравственности. Но это, во всяком случае, не менее нравственно, чем Проханов. Во всяком случае чище. В «Господине Гексогене» есть в конце эпизод, когда герой, устав от продажности и лжи, уезжает в Псков и там предается воспоминаниям о чистой, хотя отнюдь не платонической любви. У Денежкиной (наверное, просто в силу возраста) такой любви посвящена почти вся книга. Хочется поспорить с банкиром и его ханжеской моралью. Мечты старого генерала Белосельцева о сексе с негритянкой – это, считает Коган, можно читать его детям, а искреннее и правдивое описание чувств современных городских подростков – нельзя. Впрочем, думаю, дети сами разберутся.

Да, это новая литература, новое мироощущение, в котором много чувств, но почти совсем отсутствует интеллект. Это безголовый, дорефлексивный и внеморальный, осязательно-инстинктивный, такой, в самом деле, щупательный, осьминожий мир (характерная фраза: «хотелось его ПОТРОГАТЬ»). Денежкина и её герои как бы копошатся, осторожно трогают или шарят на ощупь – не в темноте, а в какой-то серости, в серой слепоте, «скользят руками», «нащупывают вход» – а куда и зачем, неизвестно. Ищут, наверное, другой мир, но как-то неуверенно, боясь переступить границу и выйти из себя. Или – переступают, выходят, и тогда начинается хаос: истерика, кровь, вперемешку с соплями и слезами. В общем, «мир современного подростка». В этом мире весело и легко, но отсюда хочется побыстрее сбежать, поскольку здесь нет любви (она как бы в зародыше), нет веры (и не предвидится), только-только появляется (нащупывается) какая-то странноватая этика, и мир этот, конечно, чреват трагическими развязками. У самих повестей развязок нет – но они уже заложены, как мины. И через год-другой взорвутся. Я их почувствовал. Этот мир непременно разрушится. Его исход – смерть, абсурд, религия. Когда это придёт – начнётся настоящее искусство. Или не начнётся вовсе, и всё это во многом питающееся гормонами «творчество» пройдёт, как подростковая гиперсексуальность.

Успех Денежкиной объясняется, возможно, тем, что написанное ей довольно точно соответствует современному представлению о «литературе». Сосредоточенность на ощущениях – преимущественно телесно-душевных, с акцентом на первом. Никакой мистики. Никакого символизма (почти). Всё знакомо по опыту, ничего не «напрягает» в чтении. К тому же вообще отсутствие литературности. Никакой «игры». Как бы неподдельность чувств, брутальность, свежесть. К тому же юмор. Даже ирония. Но – не сплошная. К тому же – девушка. Это и есть образ современной прозы. 5-7 лет назад требования к литературе были другие. С каждым годом она становится всё менее интеллектуальной.

Книга Денежкиной не проповедует безнравственного поведения. Она просто показывает, какой сейчас мир. Страшно не за глубину нравственного падения автора и её героев. Они-то как раз, повторяю, чисты. Страшно за мир, за современный город, который дошёл до такого состояния.