Дневник тети Оли

На одной площадке с семьей моей сестры живут “новые русские”. Во время экскурсий в это новомодное жилище сестру особенно поразили сплошные зеркальные стены… в детской.

Сын соседей Антон дружен с нашим Феденькой: его папа, как правило, подвозит обоих в школу на своей машине. А в классе считается, что Антон – самый сильный и самый драчливый. Может, в этом чувстве силы поддерживает его и богатый образ жизни со всеми этими зеркалами, евроремонтом и безумным количеством дорогущих конструкторов “Lego”. В общем, это “два мира – два детства”.

Вокруг Феди на переменах собираются ребята, кому интересно спорить, что тяжелее – Сатурн или Юпитер? Вокруг Антона – совсем другие интересы…

И тем не менее Феденька отчасти тянулся к нему, к его авторитету самого сильного в классе. Но вот Антон надолго заболел, а Федю посадили с Юрой, с которым они прошлой осенью представляли все младшие классы школы в интеллектуальном математическом марафоне. Но при этом у интеллектуала Юры, в отличие от Феди, и кулаки были на месте, хоть в ход он их пускал не с такой злобой, как Антон. Короче – хотя вряд ли он сам это сознает – Федя избрал “крышей” Юру.

Но вот заболел Юра, и Феденька потихоньку начал опять налаживать мосты с Антоном. Что очень встревожило Федину маму, мою сестру Лену. Сама Ленка всегда отличалась как раз независимостью и самостоятельностью в любом окружении. Конформизм – это, скорее, была моя боль.

Особенно мучительно мне вспоминать один вечер у себя дома, когда вместе с подружками я пригласила Сашу Боборыкина – худого, светловолосого, с добрым и вечно виноватым взглядом серых глаз. Он мне очень нравился. Все по очереди пели, играли – у нас был очень музыкальный класс. Но, естественно, никакой официальной эстрады. Когда дошла очередь до Саши, он как-то светло улыбнулся и запел: “Жить и верить – это замечательно”. Ну про то, что на Марсе будут яблони цвести.

Девицы при эдаком наиве хитро прищурились, пока он пел, а потом – лишь они так умели! – поддели его каким-то внешне безобидным, но глубоко язвящим словечком. Саша растерянно улыбнулся, я и сама растерялась. И не заметила, как он незаметно выскользнул из комнаты.

Больше я его не видела никогда. Уже потом, после университета, я узнала, что Саша погиб, бросившись с моста на высоковольтные линии электропередачи, не в силах вынести попреки жены в том, что он мало получает в музыкальном училище.

И теперь уже вечно со мной будут эта тяжесть, эта боль: что не смогла защитить его от насмешек, что не смогла убедить его, что он – лучше и талантливее нас всех…

И я очень ценю педагогическое чутье своей сестры, умеющей в малой малости нынешних третьеклашек заметить ростки приспособленчества и изъять их из души ребенка, пока не поздно.

Ольга МАРИНИЧЕВА